Он молчал. Позволяя своей руке говорить за себя.
– Да и зачем мне было знать? Вомпер уж спорыньи наварил… Придется вам меня оставить в какой-нить деревне… Нет, не говори ничего, молчи. Я знаю, какой ты. Ты даже своей норовистой кобылы не бросишь, не оставишь, на другую не выменяешь, хоть и грозишься весь час. Ты не из тех, кто бросает. Но теперь – надо. Я просто в седле не усижу. Но знай: как токо оздоровею, двину за вами вслед. Потому как хочу, чтобы ты свою Цирю отыскал, ведьмак. Чтобы ты ее с моей помощью отыскал и возвернул.
– Так вот почему ты поехала за мной? – сказал он, потирая лоб. – Вот почему.
Она опустила голову.
– Потому ты и поехала за мной, – повторил он. – Отправилась, чтобы помочь спасти чужого ребенка. Хотела расплатиться. Отдать долг, о котором думала уже тогда, отправляясь за мной… Чужой ребенок за своего. И я обещал тебе помочь в нужде. Мильва, я не смогу тебе помочь. Поверь, не смогу.
Теперь молчала она. Он не мог. Чувствовал, что ему нельзя молчать никак.
– Тогда, в Брокилоне, я остался твоим должником и поклялся, что расплачусь за это. Неразумно. Глупо. Ты помогла мне в тот момент, когда помощь была мне необходима. Такой долг невозможно возвратить. Нельзя заплатить за то, что не имеет цены. Некоторые утверждают, будто каждая, абсолютно каждая вещь в мире имеет свою цену. Это неправда. Есть вещи, у которых нет цены, они бесценны. Их проще всего узнать: стоит только их потерять, и все – они уже потеряны навсегда. Я сам потерял очень многое. Поэтому сегодня не могу тебе помочь.
– Ты мне как раз помог, – очень спокойно ответила она. – Ты даже не знаешь, как помог. А теперь уходи. Пожалуйста. Оставь меня одну. Уходи, ведьмак. Уходи, пока ты не до конца развалил мой мир.
***
Когда на заре они двинулись в путь, Мильва поехала впереди, спокойная и улыбчивая. А когда следовавший за ней Лютик принялся бренчать на лютне, она посвистывала в такт мелодии.
Геральт и Регис замыкали процессию. После долгого молчания вампир взглянул на ведьмака, усмехнулся одобрительно и удивленно. Покачал головой. Потом вытащил из своей медицинской торбы маленькую бутылочку темного стекла, показал Геральту. Улыбнулся снова и кинул бутылочку в кусты.
Ведьмак молчал.
***
Когда они остановились напоить коней, Геральт отвел Региса в укромное место.
– Планы меняются, – сообщил он сухо. – Мы не поедем через Ийсгит.
Вампир минуту помолчал, буравя его черными глазами. Потом сказал:
– Если б я не знал, что как ведьмак ты опасаешься только реальных угроз, я б подумал, что ты принял близко к сердцу болтовню ненормальной девчонки.
– Но ты знаешь. Поэтому подумаешь логично.
– Ну-ну. Однако хочу обратить твое внимание на следующее: во-первых, состояние, в котором находится Мильва, не болезнь и не дефект. Конечно, девушка обязана о себе заботиться, но она совершенно здорова и разумна. Я бы даже сказал – весьма разумна. Гормоны…
– Брось менторский и отдающий превосходством тон, – прервал Геральт. – Он начинает действовать на нервы.
– Это был первый вопрос, – напомнил Регис, – из двух, которые я намерен был затронуть. А вот второй: когда Мильва обнаружит твою сверхзаботливость и поймет, что ты носишься с ней как курица с яйцом, она взбеленится, а затем последует стресс, который ей абсолютно противопоказан. Геральт, я не хочу быть ментором. Хочу быть рациональным.
Геральт не ответил.
– Есть еще и третья проблема, – добавил Регис, по-прежнему сверля его глазами. – Идти через Ийсгит нас заставляет не энтузиазм и жажда приключений, а необходимость. По горам шатаются войска, а нам необходимо добраться в Каэд Дху. Мне казалось, это срочно. Казалось – тебе важно как можно скорее добыть информацию и двинуться на спасение твоей Цири.
– Важно – Геральт отвел глаза. – Мне очень важно. Я хочу спасти и вернуть Цири. До последнего времени я думал, что любой ценой. Но нет. Этой – нет. Этой ценой я не заплачу, на такой риск не пойду. Не согласен. Мы не пойдем через Ийсгит.
– Альтернатива?
– Другой берег Яруги. Поедем вверх по течению, далеко за трясины. Переправимся через Яругу на высоте Каэд Дху. Если будет трудно, переправимся к друидам только вдвоем. Я переплыву, ты перелетишь под видом нетопыря. Что так смотришь? Ведь то, что река для вампира – преграда, это просто еще один миф и предрассудок. А может, я ошибаюсь?
– Не ошибаешься. Но летать я могу только в полнолуние.
– До полнолуния всего две недели. Пока мы доберемся до нужного места, как раз и будет почти полнолуние.
– Геральт, – сказал вампир, по-прежнему не спуская с ведьмака взгляда. – Странный ты человек, ведьмак. Для ясности: это не было определение уничижительное. Ну ладно. Отказываемся от Ийсгита, опасного для женщин в интересном положении. Переправимся на другой берег Яруги, по твоему мнению, безопасный.
– Я умею оценивать степень риска.
– Не сомневаюсь.
– Мильве и остальным ни слова. Если спросят, скажешь, что это часть нашего плана.
– Разумеется. Начинаем поиски лодок.
***
Долго искать не пришлось, а результат поисков превзошел все ожидания. Отыскалась даже не лодка, а паром. Спрятанный среди верб, ловко замаскированный ветками и пучками камыша, паром выдал канат, связывающий его с левым берегом. Нашелся и паромщик. Увидев их, он быстро шмыгнул в кусты, но Мильва засекла его и вытащила из укрытия за воротник, попутно спугнув и помощника, могучего сложения парня с плечами богатыря и лицом законченного идиота. Паромщик трясся от страха, глаза у него бегали, словно пара мышей по пустому амбару.
– На тот берег? – Паромщик икнул, узнав, чего от него ждут. – Ни за что! Там нильфгаардская земля, а теперича военный час! Схватют – на кол натянут! Не поплыву! Убейте, не поплыву!
– Убить можем, – скрипнула зубами Мильва. – Предварительно исколотить тоже можем. А ну, раскрой еще пасть – увидишь, что можем!
– Военный час, – вампир просверлил паромщика взглядом, – наверняка тебе в контрабанде не помеха, а, добрый человек? На то тебе и паром, хитро установленный подальше от королевских и нильфгаардских форпостов, я не ошибаюсь? А ну, давай, сталкивай его на воду.
– Так-то оно будет разумнее, – добавил Кагыр, поглаживая рукоять меча. – Будешь волокитить, переправимся сами, без тебя, паром останется на том берегу, и чтобы его вернуть, придется тебе плыть по-лягушачьи, брассом, стало быть. А так – переправишь нас и вернешься. Часок страха – и забудешь.
– А станешь упираться, стервь, – снова пригрозила Мильва, – так приложу, до зимы не забудешь!
Перед лицом суровых, не подлежащих обсуждению аргументов паромщик отступил, и вскоре уже вся команда была на пароме. Некоторые лошади, особенно Плотва, упирались и не хотели грузиться, но паромщик и его придурковатый помощник, видимо, сталкивались с такой ситуацией не раз, что доказывала ловкость, с которой они управились с упирающимися лошадьми. Дурачок-гигант на пару с паромщиком принялся крутить ворот, приводящий в движение посудину, и переправа началась.
