- Па, мы тут сколотили отряд гномов из кузнецов, да гильдию Строителей растрясли, выгребли всех оттуда бородачей. Возглавить может посланник степняков со своим шаманом и посол святых братьев - но все они хотят услышать лично твоё слово! - голос старшей дочери едва пробивался сквозь забивающий хрустальный шар вопли демонов, но всё же, отец улыбнулся. Ещё один отряд, ещё несколько сотен спасённых - спасибо, дочери!
- Ахмет-оглы, у меня нет награды, достойной того подвига, который ты совершишь сегодня. Но хочешь ли ты в свой последний час, перед смертью рассмеяться безносой в лицо и сказать - да, я не зря прожил свою жизнь?
Ответ знатного кочевника хоть и последовал не сразу, но оказался именно тем, который ожидался от человека, задумывающегося иной раз не только о дне сегодняшнем, но и о будущем.
- Император-бей, я понял. Мои воины сегодня покроют себя неувядаемой славой… и да хранит тебя Степная Кобылица.
Посол из Царства Света оказался куда менее сговорчивым. Но и Император, прорубивший нынче целую огненную просеку в паутине и сонмах отчаянно защищавших каждую пядь пространства демонов, сегодня не знал преград.
- Ваше преосвященство, это и есть те самые силы, к борьбе с которыми вы готовились всю жизнь. Я бился с ними, и я заверяю вас в том - неужто вы откажете себе в удовольствии хорошенько наступить на хвост… не будем поминать кому? Пусть даже не лично повелителям, но хотя бы слугам, чтоб их хозяевам рожи в аду перекосоротило… минутку!
На некоторое время Его Величеству пришлось отвлечься - бешеная контратака демонов едва не опрокинула захлёбывающегося от ярости Терри. Молодой волшебник орудовал мечом как тень бога войны и поливал магией как яростная летняя гроза, но того оказалось мало. И лишь пришедший на помощь Император сумел своей силой перевесить чашу весов да убедить госпожу Победу милостивее отнестись к живым, нежели к теням.
На что это походило? На кошмарный сон. На безумную мясорубку, после которой оставалось единственное желание - проблеваться хорошенько да забыться поскорее в чьих-нибудь спасительных объятиях. Неприличный, непристойный, извращённый - какие тут слова ещё можно подобрать? Однако, сжигающие самих себя в безумии схватки люди победили. И финальный удар возглавляемых окровавленным Дизли копейщиков окончательно опрокинул атаку завывающих и скрежещущих теней, которые вдруг возникали из небытия, обретали объём, плоть и кровь - лишь с тем, чтобы вцепиться в чью-нибудь глотку.
- Там совсем жарко? - и едва Император, чьё прокушенное бедро кое-как перевязал собственным оторванным рукавом гном с напрочь отгоревшей бородой, подтвердил, как посол Царства Света решился.
Хоть и несовместимо то с дипломатическим статусом, хоть и никак невозможно влезть в драку - а всё же, бывает иногда, когда надо. Надо! Наступить на горло самому себе, пинком под зад послать все законы и уложения туда, где им самое место. И надрать задницу всяким-разным.
Уж не надо упоминать, кому? Ведь все наши большие и малые победы есть ничто иное, как победы над самими собою. Над своими страхами и сомнениями, над предрассудками да нерешительностью…
- Мы выступаем, ваше величество - а там, будь что будет! - и эти слова весьма укрепили веру морщащегося от боли Императора не столько в человечество, сколько в будущее.
Неизвестно, каким оно будет, это будущее. Но оно всё же наступит. Будет - и это самое главное…
Часть какая-то там. Смерть это ещё не конец.
- Жадность, зависть, похоть! - три слова сорвались с потрескавшихся и пересохших от волнения губ.
Молодой рыцарь стоял на самом краю колышащегося нереальностью болота. Вернее, это было не болото, а… да кто его знает, как оно называлось на самом деле? Бескрайнее, раскинувшееся невесть где и неизвестно когда место, бездонное и липкое как кошмар. Тени, бесплотные и гнусные, бесконечное время ворочались в этом сонмище призраков. Грызлись, сосокуплялись и завывали в своём мерзком и отвратительном подобии жизни. Так было, так есть, и так вечно будет.
Но три слова уже сорвались из уст Арриола, стоящего над краем этой бездны человеческой души, обозначили троих, кому надлежало…
Три тени, три могучих демона столбами вертящегося тёмного пламени возникли перед ним. Рванулись, взвыли от нетерпеливой ярости - и всё же поникли укрощёнными перед этой волей.
- Отныне надлежит вам быть тремя самыми могучими из демонов. Будете сильнее своих собратьев - но за то станете верно и преданно служить мне.
Словно три неутомимых в своей неистовой силе скакуна, отныне они оказывались обречены нести на себе дерзкую человеческую душу. Они могли унести её куда угодно - да только, нахлёстывала их её беспощадная воля, указывала надлежащий путь.
Первой отозвалась Похоть, и от одного вида её сладкой улыбки хотелось сделать что-нибудь хорошее. Полюбить кого-нибудь, например. Много-много раз… Во вспышке пламени ступила она из небытия на истерзанную, курящуюся ядом землю.
- Я с тобой, малыш - и клянусь адом, ты сделал хороший выбор!
Зависть и Жадность переглянулись - и странно оказывалось видеть, как они пожали плечами.
- В тебе нет ничего общего с нами. Но пожалуй, стоит всё же попробовать. Утереть нос остальным? Да, это стоящее дело… Хех, приказывай, повелитель - пришла пора великих дел!
Неисповедимы пути человеческой души - да и не только человеческой. Иной раз так завьётся прихотливая тропочка, что только впору подивиться. А всё же, ведёт она куда-то, и любопытство идёт вслед за нею. Что же там, за поворотом? Посмотрим-посмотрим…
В тот час, когда притомившееся за день солнце лениво почёсывало бока о макушки дальнего леса и подумывало завалиться за них да подремать - после хорошей работы оно не грех - в тот час всякие странности и начались. Вернее, не то чтобы начались… продолжились - а забегая вперёд, добавим, что вовсе на том и не окончились.
Началось всё с того, что серьёзный аж до бледности Болек предложил своё копьё воина эльфке. При виде гоблина, на полном серьёзе ставшего перед перворождённой на одно колено и положившего в пыль под её ногами своё верное оружие, окружающие не раз старательно проморгались, протёрли глаза да ещё и ущипнули себя прилежно. Да вот только, зрелище от того не изменилось - зелёный гоблин с побледневшими от волнения и решимости ушками преклонился перед Хэлль и затаив дыхание, ждал своей участи.
Говоря между нами, у той изрядно трещала голова после орковской терапии. Хоть она и поспала немного под присмотром Клёна, но коварное и сладкое эльфийское вино ещё не выветрилось из её прелестной и вовсе не слегка ветреной головки. Однако, таковое происшествие, когда гоблинский оболтус вдруг преклоняет пред тобой колено и вслух называет Тёмной Госпожой, кого угодно выведет из меланхолии.
