– Ничего себе, – только и могла ответить Настя. – А какое значение имеет, где я родилась и кто мои друзья, если Денис…
– Настя, – оборвал ее Смайли. – Я скажу тебе две вещи. Первая: я не верю в случайности вообще и в частности, я не верю, что простая русская девушка может познакомиться на улице с наследным принцем важнейшего государства в мире. Второе: у тебя могло сложиться насчет меня обманчивое впечатление, что я добрый маленький гномик, защитник обиженных и оскорбленных. Это не так. То есть я бываю маленьким добрым гномиком, но только две недели, во время моего отпуска. Остальные пятьдесят недель в году я исполняю обязанности сторожевого пса Большого Совета. Сторожевой пес, понимаешь? Зубы, хватка, злость, дурной характер. Это я. Поэтому хорошенько подумай, прежде чем мне врать…
– Я не собираюсь врать, – сердито ответила Настя, которую больше всего задела фраза насчет «простой русской девушки». – Насчет зубов и характера – это пусть ваша жена беспокоится, я на такие штуки уже не реагирую, насмотрелась и зубов, и всего остального. Одно непонятно – я считала, что важнейшее государство в мире – это США…
– Сильнейшее и важнейшее – это не одно и то же, – сказал Смайли. – Лионейский король – должность посерьезнее, чем Генеральный секретарь ООН.
– Да неужели?
– Спроси Генерального секретаря.
– Как только мы с ним снова пойдем пить пиво… Так что, начинать прямо с рождения?
– С родителей.
– Ох, – вздохнула Настя и с сожалением посмотрела на вазочку с клубникой. Аппетит пропал напрочь.
– Рассказывай, рассказывай, – подбодрил её Смайли и придвинул вазочку к себе.
Покончив и с пирожным, и с многозначительным разговором, они вышли наружу; Денис сообщил, что у него есть неотложные дела, но вечером он постарается заехать к Насте в общежитие. Она не возражала; за сегодняшний день случилось так много всего, что было просто необходимо запереться одной в комнате, схватиться за голову и еще раз подумать на тему «Я и Денис: любовь до гроба или моя ошибка номер триста девяносто два». В предвкушении этого события, мысленно решая, стоит или нет приглашать Монахову в качестве независимого консультанта, Настя легко чмокнула Дениса и уже собралась прыгать в троллейбус, как вдруг почувствовала руки Дениса на своей талии. Он держал ее легко, только кончиками пальцев, но через это прикосновение Насте передался эмоциональный заряд, заставивший ее остановиться и обернуться. Она подняла глаза:
– Да? Ты что-то хочешь мне сказать?
– Я хочу сказать…
Он лишь чуть пошевелил пальцами, и ее тело, как будто поймав невидимую волну, подалось вперед.
– …что ты очень нужна мне.
Его поцелуй не был легким чмоком, он был долгим и в некотором смысле тяжелым, то есть таким поцелуем, от которого не отмахнешься, который является не просто касанием губ и языков, но неким знаком, ритуалом приобщения… Настя поначалу приняла этот поцелуй сдержанно, чуть приоткрыв губы и не касаясь Дениса руками, но затем ее словно затянуло в водоворот, и она неосознанно отработала весь набор кинематографических штампов для таких ситуаций – закрыла глаза, промычала что-то невнятное, но очень страстное, вцепилась Денису в шею и притянула его еще ближе к себе, хотя ближе уже было некуда…
Потом у нее закружилась голова – не притворно, а на полном серьезе; Настя изо всех сил держалась за Дениса, чтобы не упасть, а тот, наверное, воспринял это как порыв неудержимой страсти.
Именно так все это и было, и вряд ли кто-то смог бы упрекнуть Настю, что в данных обстоятельствах она допустила маленькую ошибку: она воспринимала происходящее как продолжение их начавшегося в мае романа. Между тем ей, возможно, стоило воспринимать случившийся с Денисом чувственный порыв как продолжение событий сегодняшнего дня. Тогда фраза «Ты очень нужна мне» принимала совсем иной смысл, и если хорошенько задуматься об этом, то получается, что Денис Андерсон не так уж и лукавил с Настей, не так уж и скрытничал.
Но чтобы рассуждать подобным образом, нужна была холодная голова, освобожденная от эмоций и отсоединенная от сердца; скорее уже не голова, а этакий биокалькулятор. Настя в эти мгновения была кем угодно, но не таким биокалькулятором; она состояла из губ, рук, ушей, глаз, прерывистого дыхания, но никаких чертовых калькуляторов там и рядом не стояло. И, наверное, это было естественно.
– «Я хочу сказать, что ты очень мне нужна», – с сомнением в голосе повторила Монахова. – Хм. Не могу сказать, что меня это сильно впечатляет…
– Тебя бы впечатлило, наверное, только бриллиантовое колье.
– Нет, начинать можно и не с этого. Для начала сошло бы и колечко с бриллиантом. По-моему, так, сказала Монахова и стряхнула пепел в раскрытое окно. – А слова… Это просто слова. Типа я не женат. Это тоже слова. А потом выясняется, что у него и жена, и трое детей… А главное, что за жену он держится, как за спасательный круг. Скотина. И ведь какие были честные глаза, когда он мне эти байки рассказывал!
Монахова нервно постучала кончиком сигареты по подоконнику, не рассчитала сил, и сигарета переломилась.
– Блин! – сказала Монахова и немедленно выщелкнула из пачки очередную сигарету. – Так что вот тебе урок, подруга: слова – это ерунда. Поцелуйчики всякие – тоже. Только серьезные капиталовложения гарантируют серьезные чувства.
– Колечко с бриллиантом? – спросила Настя. Ей с трудом удавалось сегодня вставить слово в пространные рассуждения Монаховой. Кризис на личном фронте сделал ту раздражительной и многословной. При этом она успевала дымить, как паровоз, нещадно расходуя свой запас тонких французских сигарет и выбрасывая окурки в открытое окно.
– Да, колечко с бриллиантом! Это тебе не поцелуйчик, это денег стоит. Мужик три раза подумает, прежде чем на такое раскошелится. А если уж он все равно окажется многодетной скотиной… тогда колечко будет моральной компенсацией. У тебя, подруга, в случае чего моральной компенсацией будет… что?
Настя пожала плечами.
– Твоя наивность меня убивает…
– Не убьет, – сказала Настя. – Ты крепкая.
Фраза задумывалась как шутка, но Монахова как-то нехорошо сдвинула тонкие брови, и Настя поняла, что чувство юмора Монахова сегодня оставила дома.
– А что он тебе рассказал про ту вечеринку?
Настя сделала удивленные глаза.
– Я была на закрытой вечеринке и видела твоего Дениса. Он разговаривал с каким-то мужиком. Вспомнила?
