— Что-то не так?
— Как ты это делаешь? Как ты двигаешься с такой скоростью?
— Мой отец — человек — был наемным убийцей, а мать — лесная эльфа — чародейкой. Когда выяснилось, что магический талант у меня отсутствует начисто, за мое обучение взялся отец. Он учил меня, пока сам еще был на что-то способен. Потом я совершенствовался сам.
— Кёрнхель, сколько тебе лет? — догадался спросить Этьен, наконец, вспомнив о разнице в сроках жизни различных рас.
— Немного… для полуэльфа, конечно. Всего лишь тридцать пять.
При том, что выглядел он едва ли на восемнадцать… впрочем, граф предпочел промолчать.
— Если хочешь, я смогу научить тебя кое-чему. Не всему, конечно, но многому.
— Я был бы очень благодарен. Но сначала я хотел бы поговорить о том, что нас ждет в ближайшем будущем.
Кёрнхель, скрестив ноги, уселся прямо на полу и приготовился слушать.
— Думаю, ты и так это понял, но, на всякий случай… В общем, я собираюсь уничтожить Инквизицию и полностью изменить порядке в этой проклятой империи.
— Я так и подумал, — серьезно кивнул полуэльф.
— Это сложная, опасная и почти безнадежная затея. Я не хочу впутывать в нее тех, кто сам того не желает.
— Я же сказал, что любое твое слово для меня — закон. Я всегда с тобой, и всегда — на твоей стороне. Я, по сути, просто немного отдельная, но часть тебя. Что бы ты не решил, я всегда буду с тобой — по крайней мере, до тех пор, пока я тебе нужен.
Этьен внимательно посмотрел на собеседника. Кёрнхель казался совершенно невозмутимым, по его красивому, спокойному лицу невозможно было понять, что он думает в тот момент. Внезапно в голову графу пришла безумная мысль.
— Скажи, а если я решу, например, уничтожить какую-нибудь разумную расу? Тех же эльфов, к примеру. Тогда ты тоже будешь со мной и поможешь мне совершить это преступление? — спросил он, глядя прямо в глаза полуэльфу.
По лицу Кёрнхеля пробежала судорога боли. Он долго молча смотрел на Этьена и лишь через пять минут заговорил.
— Нет. Если ты решишь совершить настолько страшное преступление, я убью тебя, чтобы не позволить погубить свою душу. А потом — себя, потому что жить дальше просто не смогу, — выдохнул полуэльф, отводя взгляд.
Повисло тяжелое молчание.
— Я ответил на твой вопрос? — тихо спросил Кёрнхель через несколько минут.
— Да. Спасибо, что не разочаровал.
— Ты хотел, чтобы я показал тебе некоторые элементы моих тренировок…
Теперь каждое утро начиналось с кошмара, который полуэльф, старательно пряча улыбку, называл «разминкой для новичков». Только гордость Этьена не позволяла ему стонать во время выполнения «простейших элементов» и не трястись от страха при мысли о том, что же такое более сложные упражнения.
— Я думаю, на сегодня хватит, — улыбнулся Кёрнхель, помогая графу подняться с пола.
— Да, пожалуй…
— Жаль, здесь мало места, и я могу показать только базовые приемы разминки, — с сожалением вздохнул полуэльф. Этьен с трудом скрыл облегчение — если это — базовые, то что же тогда его ждет, когда Кёрнхель возьмется за его обучение всерьез?
В этот момент в дверь постучали — негромко, но настойчиво.
Граф, обнажив клинок, подошел к двери.
— Кто там?
— Вам письмо, — голос показался смутно знакомым, и Этьен, поколебавшись, открыл.
На пороге стоял худощавый подросток в надвинутой на глаза потрепанной шляпе и рваной куртке и поднятым воротником, скрывающим нижнюю половину лица. Мальчишка поднял голову — и граф с удивлением узнал Энни.
Служанка герцогини молча протянула ему узкий конверт без подписей, запечатанный простым синим сургучом, и коротко поклонилась.
Поддерживая ее маскировку, Этьен протянул «мальчишке-посыльному» несколько медных монет. Энни еще раз поклонилась, надвинула шляпу ниже и убежала, в точности копируя походку подростка.
Закрыв дверь, граф распечатал письмо.
Приветствую вас, друг мой. Я хочу с вами встретиться. Жду вас через два стана после полуночи в уже известной вам таверне — в той самой, где мы имели счастье познакомиться. Будьте осторожны и возьмите с собой охрану. Мой достопочтимый супруг сегодня дома, так что…
Жду вас с нетерпением.
Навеки ваша, Рима.
Усмехнувшись, Этьен протянул письмо Кёрнхелю. Тот быстро пробежал взглядом по строчкам.
— И что это означает? — непонимающе посмотрел он на графа.
— Уже известная таверна — скорее всего, ее дом, — расшифровал Этьен. — Возьмите с собой охрану — это, похоже, намек на то, чтобы я пришел не один, а вместе с тобой. Супруг дома — это к тому, что ее сын, инквизитор, сегодня не у нее, а в своем доме. Подпись — имя «Мари», в котором слоги поменяны местами. А записка просто стилизована под любовное послание, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Как я узнал, за прелюбодеяние карают лишь простолюдинов, апостолиты вольны творить все, что угодно.
— Понятно. Мы пойдем?
— Конечно!
Спустя стан после полуночи, Этьен и Кёрнхель, закутанные в плащи, покинули таверну. Стоило графу огляделся в поисках извозчика, как к ним подкатила двуколка.
— Куда изволите, ваша светлость? — поинтересовался Иль, сверкнув зелеными глазами из-под капюшона. Этьен насторожено отшатнулся назад, опуская руку на рукоять шпаги, и краем глаза отметил, как Кёрнхель плавно перетекает в боевую стойку, с виду почти неотличимую от обычной расслабленной позы. — Да не пугайтесь так. Я от вашей возлюбленной, — с хитрой усмешкой продолжил эльф.
Граф тихо выругался и запрыгнул на сиденье.
— Или вы хотели подъехать к парадному входу? — издевательски спросил Иль, хлестнув лошадь вожжами.
— Ты здорово рискуешь, раскатывая по городу. А если тебя схватит Инквизиция?
— Если меня схватит инквизиция, то это значит, что мне не повезло, — эльф, ухмыльнувшись, отвернулся.
Спустя двадцать минут двуколка остановилась у неприметного домика. Этьен хотел было удивиться, но, вспомнив издевку Иля насчет «парадного входа», промолчал.
На заднем крыльце дома обнаружился очередной спуск в подземные катакомбы.
Идти пришлось долго, не менее полустана. Зато выход из подземелья располагался в конюшне дома герцогини.
Иль провел друзей в холл, где они смогли оставить плащи и шляпы, и направился к знакомой уже гостиной. Этьену и Кёрнхелю ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
В гостиной было неожиданно много народу. В кресле у камина расположилась сама Мари, за ее спиной, скрестив руки на груди, замер сухощавый, полностью седой человек лет сорока, у зашторенного окна на подоконнике сидел среброволосый эльф с необычайно синими глазами, не похожий на лесного. Также в гостиной обнаружилось пять человек с совершенно неприметной внешностью, высокий статный юноша с аристократичными чертами лица, пожилой человек с короткой русой бородой и болезненно худой темноволосый мужчина в черной одежде. Его светлые глаза светились каким-то странным светом… и он сразу же категорически не понравился Этьену.
