Фабрис Колен - По вашему желанию

— А как насчет атаки? — поинтересовался кто-то, но его вопрос остался без ответа.

Наступил момент смотра моего войска. Прищурив глаза, как это делают в глубоком размышлении, я вышел на середину раздевалки.

— Глоин, ты понесешь наш штандарт.

— Штандарт?

— Именно. Тебе предстоит немного побыть знаменосцем. По крайней мере, сделай это хотя бы в начале матча, а если не справишься с этой ролью, я тебя впоследствии заменю.

— А что мне нужно будет делать? — несколько удивленно спросил карлик.

— Установить знамя, — объяснил кто-то из игроков.

— Установить знамя и больше не двигаться с места, — уточнил я. — Представь себе, что типы, которые захотят отобрать у тебя знамя, это те же типы, которые похитили Пруди.

— Пруди? — как-то странно повторил Глоин.

Мне показалось, что он очень хочет поменять тему разговора.

— Джон? Джон? Твоя мамочка уже на пороге смерти! — причитала мать за дверью.

— Твоя мамочка уже похожа на угасающую свечку.

Черт подери, подумал я. К чему устраивать еще и этот театр? Можно подумать, мне не хватает неприятностей…

— Джон, — послышался из-за дверей голос Гуса Рубблина, — ваша мать плохо себя чувствует. Заодно со мной тут пришел кое-кто, желающий с вами поговорить.

Вздохнув, я взъерошил рукой волосы и направился к двери. С тихим стоном милая мамочка растянулась во весь рост у моих ног. Гус Рубблин неодобрительно посмотрел на меня. А Густус Оаклей просто метнул в мою сторону гневный взгляд.

— Джон Мун, мне хотелось надеяться, что мы больше никогда не увидимся.

— Признаюсь вам, что тоже думал о таком удовольствии.

Через плечо я видел, что мои игроки смотрят на все это с досадой и неодобрением.

— Заверяю вас, ваше имя было предложено не мной.

— Не сомневаюсь. Мне даже не приходило в голову ничего подобного.

— Я бы выбрал любую кандидатуру, все равно кого, но только бы не вас, хотя не особенно держусь за достижения нашей цивилизации. Вы не хотите поднять свою мать?

— У нее и самой на это вполне достаточно времени.

Мама со стоном приподнялась и подняла на меня большие молящие глаза. Я отступил на несколько шагов. Она снова рухнула на пол.

— Унесите ее, — сказал Рубблин.

— Ваши отрицательные черты неисправимы, — вздохнул Оаклей. — Но похоже, что сегодняшний матч очень важен и его решение в какой-то мере находится в ваших руках.

Напомню вам, что мы все уже и так мертвые. Так что у нас есть шанс.

Гус Рубблин взял мою мать за плечи и попробовал ее увести. Я попросил Горация помочь ему: мама при желании становится убийственно тяжелой.

Когда ее уводили, она отчаянно вопила, будто обезумевшая. Закрыв за ними дверь, я вновь повернулся к терпеливо ожидающим игрокам.

— Ну, ладно, на чем мы остановились?

— На Пруди, — ответил Глоин.

Без пяти девять. Вот-вот должна начаться встреча.

Я сидел на скамейке для тренеров, с одной стороны от меня пристроилась милая мамочка, с другой — Густус Оаклей. Помешать им мне не удалось, а что касается моей матери… Эта проблема тянется уже не один год.

За нашими спинами болельщики Огров Челси затянули свою великую боевую песню. Я тут же обернулся и заметил среди них огромное количество людей, чьи лица были закрыты масками, кроликов, котят, жаб и прочего дикого зверья.

— Королева всех их велела освободить, — объяснил мне Рубблин. — Довольна она или нет, но мне почему-то кажется, что в данный момент она просто издевается над нами.

В том числе и над так называемым тайным обществом.

Я рассеянно кивнул головой. Что эти шуты гороховые здесь делают? Может, вообразили, что находятся на гулянье?

Время текло убийственно медленно. В тысячный раз за последние три минуты я наклонился и взглянул на скамейку Потрошителей. Мордайкен, похоже, был не в своей тарелке. Он даже ни разу не взглянул в нашу сторону и ни разу не поднялся со своего места. Время от времени барон подносил ко рту руку, словно хотел подавить зевок.

Он тоже не напрашивался сюда. Возможно, у него на этот вечер были совсем другие планы, например какая-нибудь оргия с коктейлями. Мне пришлось прервать свои размышления, потому что на стадионе поднялся невероятный шум. Я почувствовал, как трибуны задрожали под ударами ног обезумевших болельщиков.

На поле появились обе команды.

— Никто так и не удосужился объяснить, что делает на поле эта штуковина! — крикнул я Оаклею, указывая на металлическую арку, торчащую посередине поля.

— Она принадлежит скульптуре, стоящей в Колумбинском лесу, — неожиданно ответил президент огров недовольным тоном. — Присутствие ее здесь совершенно невозможно оправдать. Оно так же неуместно, как и ваше.

Вечно одни насмешки. Я попытался выдавить улыбку. Колумбинский лес, да? Они собираются открыть эту… дверь? Меня охватило непонятное чувство, которое отнюдь не способствовало моему успокоению.

На трибунах снова зашумели. Все повскакали с мест. Милая мамочка так и осталась висеть у меня на руке.

— Отпусти.

На поле в свою очередь появились арбитры. Команды, не торопясь, выстраивались, готовясь к игре. Вот-вот начнется матч.

Мы снова заняли свои места, и шум затих. Теперь трибуны безмолвствовали. Матч определенно обещал быть необычным.

Я быстренько осмотрел игроков противоположной команды. Мне показалось, что с некоторыми из тех, кто не участвовал в предыдущем матче, мы где-то уже встречались.

Вероятно, на кладбище? Оставалось надеяться, что их все же проинструктировали, как вести себя во время игры. Но точно ли они знают, за что им предстоит бороться? Может быть, на самом деле никто ничего и не подозревает?

Прозвучал рожок.

Наши команды вздрогнули, и Мордайкен застыл на своем месте.

— Что они там собираются делать? Ой… Да там же все передрались.

— Замолчи, мама.

Первый период матча начался. И игроки действительно передрались там на площадке. Очень быстро Потрошители Спиталфилдса взяли инициативу в свои руки. Я назначил Горация капитаном, это мне показалось блестящей идеей, а Ориелю отвел роль акробата, что было немного необдуманно.

Бедняга явно взялся не за свое дело. После первого же удара он полетел на землю, и ему потребовалось целых пять минут, чтобы снова подняться на ноги. А вот Глоин, тот, похоже, серьезно выдержал первый натиск и показал себя вполне подходящим игроком.

Но ему противостояли довольно крепкие ребята.

Было совершенно ясно, что счастливые случайности происходят только на стороне наших противников. Первая башня превратилась в арену ожесточенной борьбы, пехотинцы там смешались в кучу, это оказалась настоящая дуэль в полном смысле слова.