— Сдурела?! — рявкнул он хриплым, надтреснутым голосом и завопил, брызгая слюной. — Сюда! Все сюда! Госпожа Вулина зарезала!
— Я и тебе кишки вырежу! — разъярённой кошкой зашипела девушка, с трудом поднимаясь. — Козёл!
Рот жадно хватал воздух, сердце колотилось так, словно собиралось, проломив рёбра, выскочить из груди. Ноги мелко дрожали. Чтобы обрести большую устойчивость, она прижалась спиной к тюку, не сводя настороженных глаз с Купина.
Рванувший к ней с кулаками матрос едва успел отскочить, уворачиваясь от клинка. Не зря наставник уделял особое внимание именно бою на кинжалах.
— Госпожа решила ножичком помахать! — проговорил Вулин, отстраняя в сторону приятеля.
На лице его темнела длинная, обильно кровоточащая царапина, а руки крепко сжимали длинную палку. — Теперь ты с нами не только одеялом поделишься!
— Приди и возьми! — оскалилась Ника, прекрасно понимая, что в драке против двух мужиков у неё нет никаких шансов. Хотя противники еле держались на ногах, больше напоминая оживших зомби, девушка знала, что и сама выглядит не лучше. Но ещё раз переживать то, что случилось в том мире, она не собиралась. Тем более, что смерть всё равно уже рядом.
— Что тут у вас? — раздался властный голос Ус Марака.
— Тебя не касается! — огрызнулся Вулин, даже не взглянув в его сторону. — Мы с госпожой сами разберёмся!
— Этот лариг хотел меня ограбить! — попыталась объяснить Ника, используя одно из подслушанных у моряков ругательств.
Оскорблённый моряк взмахнул палкой сверху вниз, словно колол дрова. Девушка успела отодвинуться, и деревяшка лишь скользнула вдоль руки, заставив вскрикнуть от боли.
Бросившись на Вулина, сарвал попытался оттолкнуть его в сторону, но и сам не удержался на ногах. Изнурённые голодом и жаждой мужчины грохнулись на палубу, не прекращая бороться.
— Эта шлюха в своей норе воду прячет! — неожиданно тонким фальцетом закричал Купин. — Я сам видел! Ей Картен целую амфору дал!
— Ха! — выдохнула пассажирка, приподнимая закрывавшую вход шкуру. — Иди ищи! Я пью столько же, сколько и вы!
Не глядя на неё, матрос на четвереньках пополз в закуток.
— А вы чего встали? — она криво усмехнулась, глядя на притихших матросов, явившихся вместе с Ус Мараком, но не спешивших прийти ему на помощь. — Вдруг он без вас всё вылакает?!
— Есть! — раздался ликующий крик Купина. — Я же говорил! Есть!
Девушка вздрогнула. Как кто-то мог найти то, что никто не оставлял? Двое моряков ринулись в проход, мешая друг другу.
— Где? Где вода?
— Чего это вы? — безмерно удивлённая Ника присела, чтобы заглянуть в собственную каютку, и тут же получила обёрнутой в тряпьё ногой по лбу. Не сумев сохранить равновесие, она тяжело плюхнулась на палубу. А из тесной дыры донеслись крики и звуки ударов.
— Дурак! Тухлая каракатица! Матеранский лагир! Тут ничего нет! Это же просто папирусы!
«Ну вот, теперь у меня и писем к родичам нет, — обречённо подумала девушка, пытаясь встать, держась за борт. — Да теперь уже и не надо».
Вдруг тяжело пыхтящая в стороне куча распалась на две части. Та, что побольше, осталась лежать, хрипя и булькая, а вторая медленно обернулась, вытирая щеку рукой с зажатым ножом.
— Ус Марак! — ужаснулась Ника.
Шатаясь и скаля зубы, убийца старшего матроса шагнул к ней. Тут неожиданно ему под ноги выкатились незадачливые искатели воды. Двое, тяжело дыша и отчаянно хватая ртом воздух, лупили третьего.
— Наврал, селёдка вонючая! Лагир, моча шлюхи!
— Я не знал! — хрипло завывал Купин. — Не знал! Думал, у неё есть!
Замешкавшись у внезапно возникшего препятствия, Вулин хотел обойти драчунов, но, внезапно остановившись, ткнул одного из них ногой в бок.
— Вода у хозяина! А, может, и вино ещё осталось! Взломаем его халупу! Хоть выпьем перед смертью.
Он бросил злобный взгляд на замершую от страха пассажирку и растёр по шее набежавшую со щеки кровь.
— Ты, шлюха, всё равно никуда не денешься. Только водички попьём и тебя уважим.
Вулин дурашливо захихикал:
— Госпожа!
Затем помог подняться тяжело дышащему приятелю.
— Да брось ты этот навоз! Пошли к Картену!
— Да! Да! — радостно закивал тот. — Пойдём… Только… С ним ещё и рабы. Тоже, наверное, сыты и воды…
Купин с видимым усилием сглотнул.
— Хозяин им, небось, тоже не жалел.
Вулин на миг замер.
— Да, вдвоём с ними не справиться.
Он перевёл взгляд на всё ещё лежащих на палубе моряков. Сил драться у них уже не оставалось, и они только переругивались, выплёвывая грязные непристойности.
— Ползите в трюм к нашим. Скажите, я убил Ус Марака и хочу перед смертью пожрать и побаловаться с аристократкой.
Мужчина опять стёр кровь со щеки.
— Кто со мной, пусть вылезают. На остальных мне плевать, нам больше достанется. Ну, что уставились? Жить чуть-чуть осталось, так вы ещё тут канителитесь!
Отвесив Брек Карсангу хорошего пинка, Вулин, подхватив палку, заковылял к корме, где размещалась каморка Картена.
— Жди, госпожа! — хихикнул, сверкнув беззубым ртом, Купин. — Я вторым буду.
Проводив их ошалелым взглядом, девушка, не понимая зачем, бросилась к Ус Мараку. Всё же этот человек относился к ней гораздо лучше других моряков и даже погиб, защищая от подонков.
Справа от тела образовалась огромная тёмная лужа. Стараясь не вступить в кровь, Ника опустилась на колени, с удивлением и ужасом обнаружив, что сарвал ещё жив. Широкая грудь с хрипом втягивала воздух, с каждым выдохом изо рта выплёскивалась новая порция крови. Сильный и красивый мужчина умирал тяжело. Жизнь не хотела покидать могучее тело, причиняя ему нестерпимые муки. Заметив склонившуюся над ним пассажирку, стекленевшие глаза вспыхнули в последнем усилии.
— Это ты, госпожа?
— Конечно, — пробормотала она сквозь хлынувшие слёзы.
— Он спрятал в поясе нож, — словно извиняясь, пробормотал Ус Марак. — А то бы… Я бы…
— Ты бы, конечно, справился с ним, — растягивая губы в вымученной улыбке, кивнула девушка. — Ты же такой сильный… И храбрый.
Вновь повинуясь безотчётному порыву, Ника сделала то, на что никогда бы не решилась при других обстоятельствах. Наклонившись, она провела рукой по заросшей жёсткой щетиной щеке и поцеловала умирающего в покрытый испариной лоб.
Со стороны капитанской каюты долетел громкий стук, треск дерева и звенящий голос Картена.
— Пошли прочь, шелудивые собаки! Какая вода?! У меня нет! Клянусь бородой Нутпена и задницей Диолы! Не веришь?! Тогда — получай!
Раздался глухой звук ударов. Лязг металла, чей-то дикий, полный боли крик, затем неистово завизжал Купин.
— Вулин! Вулин! Хозяин убил Вулина!!! Бей его!
Вновь затрещало дерево, послышались крики и шум драки.
Вдруг рука Ус Марака вцепилась ей в край рубахи.
— Госпожа, у меня в Канакерне семья… Проследи, чтобы Картен их не обидел…
Он с судорожным всхлипом втянул воздух.
— Не хочу, чтобы мои дети голодали… Или стали рабами. Я свободный гражданин города, им и умираю.
От этих слов горло сжало так, что Ника не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Только слёзы ещё сильнее потекли по впалым щекам.
— Не оставь их, госпожа! — прохрипел сарвал.
«Да мне самой осталось жить лишь на полчаса больше!» — едва не вскричала она, но в умирающих глазах светилась такая надежда, что девушка только кивнула.
Ус Марак дёрнулся и затих. Прижав к груди неожиданно тяжёлую голову матроса, девушка завыла, раскачиваясь из стороны в сторону. Её слёзы капали на заострившееся лицо, еле различимое во внезапно наступившей темноте.
У капитанского жилья продолжал визжать Купин, и доносились звуки свалки. Ника сжалась, словно ища защиты у мёртвого сарвала, и тут что-то упало ей на руку, а затем холодом обожгло шею. Раздался звучный шлепок по кожаному рукаву рубахи.
Девушка вскинула голову. Полнеба закрывала плотная, невесть откуда взявшаяся туча. Потянуло прохладой, и корабль ощутимо дёрнулся от порыва ветра.
— Дождь! — отчаянно завопила она, вновь поцеловав убитого в начавший остывать лоб, тут же всхлипнув от жалости.
— Ну как же так!? Батман! Ну почему не раньше-е-е! Хотя бы на полчаса, и ты был бы жив! Гадство! Что же всё так плохо то?!!
Капли с грохотом барабанили по палубе.
— Что встали?! — резанул по ушам ликующий крик Картена. — Разворачивайте парус, надо собрать воду! Милим, тащите бочонки и кувшины! Всё, что есть! Да пошевеливайтесь, ленивые бездельники! Боги послали нам ещё немного жизни!
Мореход громогласно расхохотался.
Осторожно опустив тело Ус Марака, пассажирка бросилась в свой закуток, спасать вещи, уцелевшие после неудачного обыска.
У входа валялось скомканное одеяло, неудачная кража которого послужила поводом к началу кровавой заварухи на умиравшем от жажды корабле. Под ноги попалась круглая шкатулка. Опустившись на четвереньки, девушка стала торопливо шарить в темноте. Корзина на боку, куча заячьих шкурок. Пальцы наткнулись на смятый папирус. «Ну хоть что-то осталось», — с облегчением подумала Ника, на ощупь затолкав его в ларец. Кстати нашлась и крышка, а с ней и два последних письма. Скомканных, но вроде целых. Запихав всё в корзину, уложила сверху одеяло и кое-как умудрилась прикрыться плащом.
