стандартные приемы удара и парирования. И подумай о моем наставлении, послушница. Меня не зря называют Госпожой Меч...
• • •
ПОСЛЕ УРОКА ОСТАВАЛОСЬ еще полчаса до бани. Нона переоделась в самую легкую из своих меч-одежд и присоединилась к другим послушницам Мистика, которые решили попрактиковаться на меч-пути.
Она обнаружила, что большая часть класса была там: половина на платформе высоко над сеткой, половина внизу, глядя на зрелище. Появилась даже Дарла, которую Нона почти никогда не видела в этой комнате. Джоэли тоже стояла в дверях внизу, наблюдая за происходящим вместе с тремя ближайшими подругами. Белокурая девушка, Меша, стояла рядом с ней, а перед ними — пол-кровки хунска Элани и Кроси, крепкие и хитрые, похожие, словно близнецы. К ним присоединилась послушница из Священного Класса. Нона часто видела, как она гуляет с Джоэли.
Нона нашла место на краю платформы рядом с Зоул и села, свесив ноги в пустоту.
— Теперь, когда ты в Мистике, ты пойдешь в лед-поход.
Зоул хмыкнула.
— Ты заметила, как они перевели нас в Мистик в один и тот же день? — Нона смотрела на Алату, шедшую по меч-пути. Она хорошо двигалась и уже преодолела половину дистанции.
— Это дело рук Колесо. Она хочет, чтобы Аргата и Щит были вместе. Она сидела на моем свидетельстве о заслугах, пока они не были готовы отпустить тебя, — сказала Зоул.
Нона прищурилась, и, словно ее взгляд стал оружием, Алата споткнулась, поскользнулась и с проклятием упала.
— Твой характер удерживал тебя там, где ты была, — продолжала Зоул, глядя куда-то в пустоту.
— Я... — Нона проглотила резкий ответ. Это было правдой. В основном. Кеот вернулся вместе с ней из Коридор-похода. Она потеряла тень, потеряла двух друзей и приобрела дьявола. Нона полагала, что она никогда не была самой кроткой из послушниц, но с дьяволом под кожей она стала дикой. Почти два года ушло на то, чтобы взять над ним верх, медленно восстановить контроль и концентрацию и, еще медленнее, доверие и уважение сестер, которые ее учили. — Не я держала тебя там, если это то, что ты думаешь.
Зоул пожала плечами. Все знали, что она уже целую вечность была готова к Мистическому Классу, но настоятельница не хотела, чтобы она участвовала в лед-походах. Настоятельница Стекло считала, что Зоул не вернется. Что еще важнее, Шерзал не хотела, чтобы она уезжала. Ее мнение имело значение в этом вопросе. Несмотря на очевидную причастность к краже монастырского корабль-сердца, сестра императора оставалась свободной и безнаказанной и обладала властью в стране. Если уж на то пошло, после кражи она еще крепче сжала хватку на инквизиции.
Еще одна послушница упала с меч-пути. Нона не поняла, кто именно.
— Тогда почему же они позволили тебе подняться?
— Не знаю, — казалось, Зоул это почти не волновало. Если бы Нона не встретила Таркакса, она бы вообразила, что все племена вырезаны изо льда.
Зоул встала, настала ее очередь. Несколько послушниц подняли радостные крики, как будто они были паломниками, толпящимися на Скале в надежде увидеть чудо. Однако даже они смутились, когда Зоул повернулась и посмотрела на них в упор.
Нона наблюдала за продвижением Зоул, но на самом деле ничего не видела. Зоул была права в том, что в Сером ее удерживал гнев. Кеот мог раздувать пламя, но огонь был здесь до того, как дьявол пришел погреться в его середине. Четыре дьявола нашли Раймела Таксиса, пока он ждал, чтобы пересечь Путь и войти в смерть. Они нашли свой дом в его плоти. Сосредоточенная воля академиков, которым платил Туран Таксис, не позволила Раймелу присоединиться к Предку, и со временем они сделали его здоровым, но изменившимся. Но даже сила Академии не могла изгнать дьявола из человеческой плоти, если он нашел достаточно греха, чтобы закрепиться там.
Прежде, чем гигант Таксис умер, Нона вонзила ему в спину свой нож десятки раз. Возможно, даже больше: это было безумие. Трое из четырех дьяволов вернулись в пустые места, откуда дьяволы наблюдают за вечностью, но четвертый, выплеснувшись из тела вместе с кровью Раймела, скользнул через какую-то щель в Нону. Сначала он казался всего лишь алым пятном на руке Ноны, пятном, которое никак не смывалось вместе с запекшейся кровью, покрывавшей ее до локтя. Но позже, глубокой ночью, он заговорил с ней. Он назвал себя Кеот и сказал, что ни кровь, ни ярость не позволили бы ему проникнуть ей под кожу. Скорее, это было удовольствие, которое Нона получила, вонзая нож в своего врага. Это и была та щель, в которую он протиснулся.
— Твоя очередь. — Послушница хлопнула Нону по плечу.
— Что? — Нона отмахнулась от своих мыслей и встала в начале меч-пути. Другая девушка сбросила маятник.
— Посмотрим, как ты проделаешь свой трюк. — Голос Джоэли звучал снизу так, словно она находилась в покоях своего отца, а Нона была развлечением, акробаткой, нанятой для развлечения.
Нона побежала по холодной раскачивающейся трубе. Она никогда не скользила по ней, разве что поздно ночью, когда приходила отвлечься. Жир на ее ногах делал меч-путь скользким, что вызывало вопли протеста у всех, кроме горстки послушниц, которые копировали ее подход. И все же она шла быстро. По извилистому и узкому меч-пути она бежала быстрее, чем могла бы бежать не-хунска. Скорость давала пути под ее ногами слишком мало времени, чтобы качнуться или сдвинуться. За восемь делений она достигла первого витка спирали. Скользя, Нона проделала путь внутри спирали, позволив скорости удержать ее на металле и на мгновение перевернувшись вверх ногами. Бегом она выбралась наружу и прыгнула с вершины первого витка на второй, затем на третий, нарушая правила. Прыжок на несколько ярдов с последнего витка спирали на следующую плоскую секцию был опасен, она рисковала получить травму, если промахнется и ударится о трубу.
— Жульничество! — Крик Джоэли, когда Нона взлетела.
Кеот извивался под ее кожей, обжигающе горячий.
