— Дайте прозреть хоть, я ж ничего не вижу ещё!
— Я тебя поведу, зрение через несколько минут восстановится, а на аудиенции командора оно тебе не нужно.
— А я босиком так к нему и явлюсь? А обещанные глюки с траблами?
Похоже, Инга не сразу сообразила, о чем я, но потом дошло:
— А, дзикотаби. Да. Точно. Вот, держи.
Обуваться с закрытыми глазами я привык обычно по утрам, когда срочный вызов и еще не проснувшись, но собравшись за минуту, по нормативам, уже выскакиваешь на задание — там до автоматизма доведены рефлексы. Так и тут, найти обувь и обуться труда не составило, а вот с застёжками стал возиться — незнакомые, еще и вслепую, потому меня оттолкнули со словами:
— Нет, не так.
— Инга, я рад, что ты готова принять на себя обязанности заботы о своём мужчине. Ценю и благодарствую за помощь незрячему! — я почувствовал, что ботинки застёгивают и голенища на щиколотках удобно стали облегать ноги. — Выходи за меня замуж!
— Это не она, это дроид, — засмеялась Степанида Марковна так, что я аж вздрогнул. — Но он тоже согласен стать твоей женой!
— Чур меня, чур меня! Спасибо, погуляю холостым.
Я переступил ногами, приноравливаясь к обуви, большие пальцы ног чувствовали себя необычно: их как будто в отдельный паз, как в сланцах, засунули. Но удобненько так, и ассоциация с ниндзя возникла. И походка стала гибче и пружинистее. Чудо-дзикотаби прям. Ногам захотелось бежать, прыгать и лазать, настолько эргономично сидели ботинки. Хоть какая-то радость после этой пытки с глазами! Осталось только зрение вернуть — и буду готовым ко всему.
Я не видел, но по тому, как мы шли, можно было предположить, что по коридору снова на телепорт, перемещение, и большой холл. К этому моменту я уже сносно различал всё вокруг, осталось только четкость отрегулировать, а то всё как в тумане.
Большая зелёная зона в пространстве перед приёмной командора, возле дверей действительно стояли два военных типа. Без парадных копий, зато с бластерами в креплениях на бедре.
— Слушай правила аудиенции…
— Да, да. Отвечать только когда спрашивают, варианты ответа «да», «нет», «не знаю», в конце добавлять «мой господин», заходить в низком поклоне, — перебил я её.
— Откуда ты знаешь?
— Да сон тут приснился. Ваш командор точно не в парчовом халате ходит?
— Нет, у него форма высшего офицерского состава, не имеет права, как и все мы, нарушать Устав и распоряжение вышестоящих. Только не «мой господин», а «мой командор». И кланяться не надо. Военный состав Станции салютует, но нам не надо, ты пока ещё штатский, ну а я тем более. Так, ну всё, заходим, — вдохнула и выдохнула Инга, и потянула меня за собой в открывающиеся двустворчатые двери.
Глава 5
Тюююуу…
Да у них холл с телепортом круче, я уже молчу про предбанник, в смысле приёмную перед апартаментами командора. Либо мне сослепу мерещится, либо, и правда, спартанская обстановка капитанского отсека действительно по-военному минималистична и строга. Слава богу, не золото и бриллианты в украшении помещения не используются, судя по серо-черным цветам отделки.
— Мой командор, доброволец в оперативную миссию на поверхность Дэгара доставлен, для допроса и заключения контракта.
Зрение моё почти восстановилось, но глаза пока на независимой подвеске, фокус поймать не могут — всё продолжает расплываться. Зато я увидел жёлтенький силуэт, приблизившийся к нам и остановившийся в паре шагов.
Жёлтый силуэт в красном мундире, видимо.
— Имя, звание, род деятельности до воскрешения. Статус.
Это он мне? Наверное, мне, раз Инга в бок пихает.
— Не помню. Помню только как меня по земле размазало, перед самым вашим «гребнем» этим.
— Ван! — снова Инга.
А, да.
— Имя: Ван Петроа, — вроде так она меня записала, — звание — не знаю, род деятельности — не знаю.
— Статус?
— Статус: воскрешённый. Восстановлен без памяти и без определённых навыков в профиле, картирование мозга и нейросети показало перспективные способности к освоению физических и умственных умений и знаний, физически силён, структура мышления тактико-стратегическая, задатки лидера, хороший процент по выживанию.
— Цифра? — уточнил командор.
— Двадцать пять процентов, — ответила Инга.
— Двадцать пять процентов риска, — эхом повторил он. — Высокая цифра для смертности, но и для шанса добраться до цели — не низкая…
— По сравнению с остальными, плюс задатки, если сумеет собрать команду, то до цели доберётся, — вслух размышляла девушка.
Двадцать пять процентов выживания? Всего?!
— Да что тут у вас творится, что все дохнут как мухи?! И в какую бойню вы тут меня снаряжаете?
Повисла гробовая тишина, и через секунду Инга затараторила, торопясь заговорить начальство, отвлекая от расправы за мой несдержанный язык:
— Мой командор, в рамках происходящего это самый перспективный и наиболее возможный на успех шанс, доброволец Ван уже с нуля освоил, в кратчайшие сроки переработал и адаптировал под себя базовую программу новобранца, — это когда я успел-то? — Его пси-способности не нулевые, и терять наилучшего претендента на выполнение задачи, чтобы завершить нашу миссию, нам очень не выгодно. А несдержанный язык и нештатные реакции — это специфика личности, в рамках которой наши шансы на получение от него полезного выхлопа ещё больше повышаются. Мой командор, разрешите продолжить допрос, знакомство и заключение контракта?
Командор выдержал долгую тягучую паузу, держа в напряжении. Ингу и, наверное, меня тоже. Хотя мне-то что? Вряд ли они мне устроят что-то похуже той смерти на планете, так что будем торговаться, раз они про контракт упоминают не в первый раз.
Поэтому я в напряжении пребывал чисто из-за раздумий, а чего же я хочу, чтобы понять, что я выдвину в требованиях за работу, которую они хотят от меня получить. И так загрузился этими размышлениями, что аж вздрогнул от неожиданности, когда начальство голос подало:
— Допустим, — протянул командор медленно и надменно, а я уже, кстати, прозрел и заодно с размышлениями разглядывал этого типа и его каюту.
Каюта оказалась большой и просторной.
Да, не было вычурной позолоты и драгоценностей в полу или стенах, но при этом тут и там глаз выхватывал элементы роскоши и снобизма. Картины везде, где можно, в золотых рамах, нелепые статуэтки каких-то причудливых форм и цветов (наверное, высоко ценятся в кругу местных олигархов, очень уж они были стрёмные и страшные, а такое богатеи без вкуса и чувства прекрасного любят везде). Даже шторы были перед некоторыми картинами, изображающими окно с видом на земные (кстати!) пейзажи — речку, горы, море. Шторы! На космической станции, Карл!
Да, стены были серого и черного цвета. Но серые — это там, где материал Станции не позволял со стенами или полом/потолком сделать что-либо, а черный — этого цвета была вся отделка, и даже мой неискушенный взгляд оценил дороговизну и качество обивки и материалов, которыми были декорированы все поверхности помещения, где это было только возможно. Пол, в отличие от того покрытия, что я видел у себя в мед-отсеке, на складе или в коридорах, был устлан чем-то явно мягким и приятным для босых ног (а мы тут в дзикотаби рассекаем). Я заодно и на свои шузы опустил взгляд: это действительно оказались ниндзя-шуз, как в моё время, только застёжки не было видно и, конечно, материал какой-то диковинный — вроде и цветом как мой комбез, но при этом видно, что плотнее и то ли прорезиненные, то ли с металлической структурой плетения между ворсом ткани. Ладно, не об этом сейчас.
Командор там что-то допускает. Я поднял на него взгляд со своих ботинок-ниндзя, стоящих на мажорном полу с дорогущим покрытием.
Посмотрел ему в глаза и вопросительно приподнял бровь.
— Я тогда не понимаю, зачем ты его привела сюда, если сама всё уже знаешь.
— Мой командор, я не имею права без Вашего слова распоряжаться воскрешённым добровольцем. Всё как Вы приказывали. Любой доброволец должен быть оценён лично Вами и распределён на те работы, что укажете Вы.
