иным. Ты наблюдаешь за колоссально огромным королевским парком в какой-то столице, но вместо высаженных в четкие линии стволов или аккуратных кустов, ты видишь похожее, но созданное природой.
Природой, с помощью магии и воли тех, кто её направляет.
Именно таким представлялся Кель’Талас, когда заплываешь на территорию моего родного королевства.
Как только мы пересекли невидимую морскую границу все на торговом судне, сразу же осознали, где мы находимся.
Палуба стала заполняться матросами, что ощутили перемены в погоде и пришли посмотреть. Даже те, кто не впервой оказывается тут все равно были поражены и удивлены происходящим. Люди указывали пальцами на деревья и совершенно не боящихся внимания животных, на причудливые строения моего народа, что мелькали среди листвы и веток, на изредка появляющихся самих эльфов, что без опаски рыбачили среди камышей.
Я же смотрел на все это со скукой, ведь для меня тут нет ничего удивительно и невероятного. Я родился здесь, к тридцати годам облазил уже все Леса Вечной Песни и даже предпринимал попытки зайти за границу рунных камней. Меня, разумеется, ловили егеря с рейнджерами и пинками гнали домой, но все же для меня неизученных мест тут просто не осталось. Потому я и предпринял попытку покинуть родной дом и отправиться в путешествия, из которых периодически возвращаюсь.
Если люди были удивлены простым нашим лесам, то вид столицы — Сильвергарда, просто шокировал.
Это по-настоящему великий город, огромный, простирающийся ввысь множеством белоснежных шпилей, украшенных алым и золотым оформлением. Кристаллы маны крутились на высоких башнях вместе с домами и порой целыми замками. По улицам расхаживали эльфы в ярких одеяниях, которые словно пытались соперничать друг с другом в том, кто из них больший павлин. А между величественными сородичами бродили гости столицы и охранные големы, да стражники, что поддерживали порядок.
Но и это меня не особо трогало. Город я вообще первым облазил после родной деревни и окрестностей.
Попрощавшись с командой торгового судна, которая начала разгружать свои товары в порту я сошел на берег и неспешным шагом пошел вдоль пирса, смотря за привычной портовой рутиной. Корабли торговцев и рыбаков пришвартовывались, разгружали свои товары по складам, а местные сотрудники ходили между кораблями, вели учет прибывших и груза, а также раздавали команды големам на доставку.
Сами мои сородичи грубым физическим трудом заниматься не любят. Нет, иногда приходится, но в городе вид эльфа, копающего ямы или разгружающего повозки мог означать только то, что он облажался или нарвался и теперь подвергается не особо добровольной трудотерапии. «Для стажера оно дюже пользительно», как любил выражаться один знакомый мастер… Те, кто действительно готов заниматься физическим трудом, обычно живут в деревнях, а в городе же в основном знать, чиновники, магистры, торговцы и ремесленники обитают, им не до таких глупостей.
Покинув портовую часть, я двинулся уже вглубь самого города мимо торговых лавок где мастера магических ремесел открыли свои лавки и спокойно ждали покупателей с юга. Здесь часто можно лицезреть гостей из Лордерона (1), Штормвинда, Кул-Тираса, Альтерака (2), Гилнеаса (3) и Стромгарда (4), а также дворфов Бронзобородов (5) и Дикого Молота (6).
Торговцы эльфов не кричали на рынке и не звали к себе никого. Вместо этого у них были красочные иллюзии перед лавками, привлекающие внимание. Мастерство иллюзий, пусть и не особо реалистичных, считалось чуть ли не обязательным для торговцев, и плетя оные они порой даже не столько занимались привлечением клиентов, сколько выпендривались перед друг другом.
Вот только жаль, это делали стажеры и молодежь. Большинство состоявшихся торговцев, которые могли бы показать настоящий класс, это уже особо не волновало.
Вообще, как я заметил со временем, я понял, почему все у нас иначе, чем у других.
Я — путешественник и для меня удовольствие — это познание нового, открытие и тайны сокрытые где-то в этом мире. Я готов неделями возиться, в грязи если за оной меня ждет что-то интересное, и могу месяц плыть на судне с немытыми матросами и не испытывать проблем, если это довезет меня до нужного места или неизведанного уголка.
У меня есть амбиции, что толкают меня вперед. У молодых торговцев они тоже есть. Но везде заправляет старичье, которому ничего уже не надо, кроме того, чтобы дела шли так, как они привыкли. Нет, есть старики, что сохраняют азарт молодости, но что им делать, когда их поколение утратило боевой дух? Молодежь превосходящими навыками мордовать, что ли? Приходится уж и самим сидеть смирно.
Вот и получается этакая тихая гавань, где никому ничего не нужно. Скучно тут, и уныло.
Но я все равно возвращаюсь сюда, в основном ради семьи.
— Ладно, хватит о плохом.
Теперь нужно домой.
Вот только пойти без встреч мне было не судьба.
— Хм? Ты… — посмотрел на меня немолодой эльф. — Эйсиндаль, — он покачал головой и с неодобрением осмотрел мой внешний вид. — Все никак не уймешься. Ты мне все еще должен три доклада и сдать экзамен.
— Профессор Фалтриен, я уже как лет двадцать у вас не учусь, — застонал я. — Вы просто забыли.
— У меня прекрасная память, юноша. И я не помню, чтобы освобождал вас от моих занятий. То, что вы убежали из дома и странствовали по миру, не освобождает вас от обязанностей. Из моей академии уходят либо выпускниками, либо покойниками. Так что надеюсь, хоть вы вспомните о своих долгах и закроете их.
— Как только будет свободное время.
— Как камень о голову тролля, — закатил глаза профессор Фалтриен. — У эльфов долгая жизнь и отличная память. Я ничего не забуду.
Все молодые эльфы поступают на учебу в Академию и учатся всему необходимому для настоящего эльфа. После этого начинаются годы Поиска Пути, когда ты пробуешь себя в разных занятиях, ища то, которому не против будешь посвятить всю жизнь… Все же столетия практики могут даже из обезьяны сделать мастера, и у эльфов таким мастеров вокруг навалом. Без долгой практики ты просто не будешь конкурентоспособен. Но прежде чем оные столетия чему-нибудь уделять, нужно попробовать и посмотреть, не взвоешь ли ты от вроде бы веселого на первый взгляд занятия через несколько лет.
Собственно, я, как только меня с грехом пополам выпустили из Академии, усвистал искать путь и более не возвращался. А потом так же поступил с поиском пути, «закончив» его на почти двадцать лет раньше положенного… Нет, если посмотреть со стороны, я согласен, что тенденция возмутительна, но кому они, демоны их побери, нужны, доклады двадцатилетней давности?
Профессор ушел по своим делам, а я начал вспоминать,
