– Клиричка под соклятьем, – терпеливо стал пояснять мастер, – а значит, пока ей не угрожает настоящая опасность, она никому ничего не сделает, иначе ее ждут еще большие мучения.
Советник в задумчивости принялся теребить бороду. Он внимательно посмотрел на Норри, на меня и, переведя взгляд на секретаря, перебиравшего бумаги в стенном шкафу, приказал:
– Хорнбори, выйди и забери стражников с собой.
– Но… А как же? – секретарь, удивленный требованием, обернулся. Очки съехали на кончик носа, и он смотрел поверх них с ошарашенным видом. – Зачем? – наконец выдавил он из себя.
– Выйди, выйди, – не пожелав объяснять, потребовал советник.
Секретарь положил папку обратно в шкаф, осторожно закрыл дверцы и, еще раз вопросительно-недоуменно взглянув на советника, вышел вместе со стражами.
Когда в кабинете остались только мы втроем, советник прокашлялся и, исподлобья глядя на мастера, произнес:
– Что, Норри, опять правнук захворал?
Мастер сокрушенно повесил голову.
– Вы ж знаете, единственная моя отрада, и такая беда, – горько вздохнул он. – Не могу же я сюда человеческого лекаря приглашать. Всем все сразу станет ясно. А это позор для меня и моего рода.
Советник участливо похлопал мастера по плечу, отчего у того навернулись слезы, и он согнутым пальцем смахнул их с уголков глаз.
– Сколько в нем человеческой крови примешано? – спросил у Норри советник.
– Четвертина. Всего лишь жалкая четвертина, а болезни то и дело цепляются к малышу.
– И ты думаешь, что вмешательство клирички поможет? – с сомнением произнес советник. – Сколько раз я тебе говорил: давай позовем нашего лекаря.
– Чтобы всем сразу стало известно о моем позоре?! – яростно прошипел гном. – То, что мой правнук выглядит как настоящий гном, не обманет лекаря. Начни тот лечить, и сразу станет ясно, кто был отцом моей внучки!
– Но тут-то не лекарь, тут клиричка, – продолжал сомневаться советник.
– Так хоть какая-то надежда, – обессиленно выдохнул мастер. – Я уже просто смотреть не могу, как малыш мучается. К тому же Нора и слышать не хочет, чтоб к Фундину наши лекари подходили. Тоже боится, что все станет известно. Опасается, как бы ее с ребенком после этого к людям не вышвырнули. Глупые бабские страхи, но что я могу поделать? – махнул рукой Норри. – К тому же она в чем-то права: ее с малышом выгнать не выгонят, но травить станут – будь здоров!
– Ясно все, – советник отошел от мастера и вновь сел в свое кресло. – Так и быть, Норри, забирай эту человечку себе. Смотри только, чтобы она раньше, чем мальца вылечит, не сбежала. А ты, – гном посмотрел на меня в упор, – если правнука мастера не выходишь, я тебя живьем в стену замурую. И если проболтаешься – то же самое сделаю.
Я понуро опустила голову: что ж, похоже, моего согласия здесь не требуется. Да и клювик мне лучше не распахивать, что понятия не имею, как ребенка лечить, тем более гномьего. И что вообще, как о младенцах заботиться, представляю себе весьма смутно… М-да… Попала, как кур в ощип!
Мастер, обрадованный решением советника, подошел ко мне и рывком вздернул на ноги. Меня еще неслабо потряхивало и продирал озноб – давало о себе знать преступление клятвы.
Все! Никогда больше не поклянусь. Ни за что! Давить будут, но не дам. Чтобы еще раз пережить этот незабываемый букет ощущений?! Нет уж, увольте.
Норри же, не обращая внимания на мое состояние, ухватил за кандальную цепь и потащил к выходу.
Гномы, стоявшие за дверью, провожали меня откровенно злорадными взглядами.
Это как же здесь сильно людей не любят, если, видя меня, бредущую следом за мастером, радуются моей беспомощности?! И что же люди такого натворили, что здесь к ним такое отношение?
Мама родная! Куда я попала?!
Меня привели обратно в камеру. Дорога назад запомнилась плохо, в голове шумело, ноги подламывались, а взгляд был потерянный, как после пытки.
Пока приходила в себя, мастер Норри лично принес миску с едой, кружку и второе одеяло. Кивком поблагодарила его и, привалившись к стене, попыталась поесть. Но кусок не лез в горло. Произошедшее у советника еще давало о себе знать. Там меня так скрутило, что мало не показалось, словно все кости разом перемололи…
Интересное дело получается!.. Когда я произнесла клятву на понятном, но неизвестном мне языке, она начала действовать! Выходит, что в этом мире есть магия?! Теперь ясно, почему мне так полегчало, когда что-то там сказала про свет. Хотя… Во второй раз эти слова и не сработали. Фраза одноразовая была? Или, может быть, зарядка кончилась? То есть этой магической фразе нужно время, чтобы вновь повлияла? В этом надо разобраться, хотя бы методом научного тыка. Если получится, то, глядишь, лечение маленького гномика удастся, а потом меня отпустят. Я теперь ученая и с них слово нерушимое потребую, чтобы освободили. Вдруг вылечу, а они все равно на рудники отправят… Размечталась!
Я невольно фыркнула. Маги, магия… Какая магия?! Насколько помню, во всех книжках магия или от рождения дается, или передается по наследству. Я же обычный человек и ничем таким не обладаю.
За размышлениями не заметила, как у решетки вновь появился мастер Норри, в руках он держал вместительную сумку.
– Сегодняшнюю ночь проведешь здесь, а завтра пойдем к нам. Надеюсь, тебе удастся быстро справиться. Чем меньше ты у меня находишься и чем меньше тебя видят, тем лучше, – гном стал с трудом пропихивать баул сквозь прутья решетки. – Это твоя сумка, которую в кузне нашли. Все лишнее я оттуда убрал, но амулеты, какие-то предметы культа и книжицы оставил. Думаю, пригодятся.
– Мастер Норри, – обратилась я к нему; меня интересовал один-единственный вопрос, точнее ответ на оный, – меня отпустят, если помогу?
– А ты что, помогать не собираешься?! – Ярости и холоду, прозвучавшему в словах мастера, мог бы позавидовать любой арктический ветер.
Я поспешила поправиться:
– Если у меня получится?
Гном пристально посмотрел на меня и уже гораздо спокойнее сказал:
– Ты сначала сделай, а потом видно будет.
– Нет, так не пойдет. Мне тоже нужны гарантии, вдруг у меня выйдет, а вы все равно на рудники сошлете.
– Клиричка, ты не в том положении, чтоб торговаться и ставить условия.
– И все же я настаиваю! – твердо заявила я. Хватит быть безмолвной овцой, которую тянут, куда хотят.
Наконец сумка, негромко брякнув, упала на пол. А гном вздохнул, махнул рукой, как бы для себя что-то решая:
– Ладно, шут с тобой! Если поможешь и избавишь мальца от напасти, выведу тебя из Торсина на поверхность.
– Слово?
– Слово, – кивнул гном нехотя.
Он развернулся, собираясь уходить, но следующий вопрос приморозил его к полу.
