Даже сходя с ума от боли, монстр сообразил, наконец, поймать меня с двух сторон лапами и теперь пытался проткнуть когтями или просто раздавить, не обращая внимания на остальных, ранящих его ангелов. Доспехи скрипели под когтями, но не сдавались, подпитываемые мощным потоком силы, а я используя то, что надежно зафиксирован в этих стальных объятьях, со всей мочи дергал рукоять, приближая меч к сердцу, отмеченному пятном. Силы оставляли монстра, вытекая с кровью из многочисленных ран, высасываемые мечом и сопротивление постепенно слабело, а Равлис и Харус удерживали его, не давая закрыть беззащитное брюхо, которое полосовали Лан и Бахут. Не сумев раздавить, зверь со всей силы дернул меня вниз, желая отбросить от себя, и этим помог нанести смертельное ранение и разрубить узел собственных жизненных сил.
Замерев на мгновенье, он покачнулся и завалился набок, придавливая своей тушей. Доспехи в очередной раз спасли меня уже от участи лепешки, но силу, которую предал меч в момент смерти от убитого монстра было уже некому передавать и мне грозила смерть от переполнения резерва, если не удержу силу, то полыхнет так, что мало не покажется.
Кое-как, сумев сбросить часть избыточной силы в окружающее пространство в виде волны холода, проморозившей тушу и землю вокруг, я попытался хоть чуть-чуть приподнять ее, но у меня ничего не вышло, придется теперь ждать пока напарники стащат ее. Несмотря на благополучное завершение схватки, меня теребило чувство, что пропустил что-то важное или опасное. Что бы это могло быть?
Пока я мучительно размышлял, проблема сама напомнила о себе, меч в руке нагрелся и мелко завибрировал, издавая басовитое гудение, интересно, что это? Я сосредоточился на оружии и чуть не выпустил рукоять из рук — в нем билась мощная душа, пытаясь вырваться из оков, заточивших ее. Точно, я не поставил блок на поглощение души на оружие, и теперь душа монстра заточена в мече. Это значит, если развоплотить его — придется поглотить душу, а я на это не способен, так как заметно слабее этой самой души. Мда, если мне так «повезет» еще пару раз, то этого можно и не пережить.
— «Ты как там, держишься?» — спросил меня Равлис, — «мы тут Лана пока почти вытащили, сейчас тебя будем вытаскивать».
— «Держусь, доспехи защитили, но силы откачал столько, что и лопнуть могу», — пожаловался я. — «Но что самое паршивое — душу выкачал в оружие».
— «Ну ты даешь!!!» — передалось через ментальную связь неподдельное изумление Бахута. — «Только не отзывай оружие, а то не хватало умереть от такой глупости, как вырвавшаяся душа, сразу после победы над столь сильным противником!».
— «За кого ты меня принимаешь!?» — возмутился я от его предположения, — «я не страдаю наклонностями к самоубийству, да и с головой у меня все нормально».
— «Ну-ну, не надо так возмущаться», — принялся успокаивать меня второй близнец, — «он всего лишь шутит, можешь привыкать, он со всеми так».
— «Ладно, лучше скажите мне, как там битва продвигается», — попросил я, — «а то лежу тут и ничего не знаю».
— «Битва продвигается неплохо, всех, кроме вожака, уже добивают», — сообщил мне Лан, — «а вот его никак не получается, слишком он сильный, оружие почти не действует, а на заклинания он чхать хотел, уже больше десятка архангелов прикончил и даже начало умудрился прикончить. А еще эта тварь плюется какой-то гадостью, проедающей доспехи на раз, поэтому никто близко не подходит, бросаются издалека заклинаниями и ждут, пока Высшие прах смерти сварганят».
Ничего себе, прах смерти — чрезвычайно мощное заклинание из арсенала некромантов, все живое или условно живое при прикосновении к этому праху рассыпается в пыль. Уж этим-то можно развоплотить какого-нибудь мелкого божка, не говоря уж о этой твари — наверное Высшие решили действовать наверняка.
Пока я разговаривал с напарниками, туша, лежащая на мне, содрогалась от ударов и немного сдвигалась в сторону, пока, наконец, не откатилась. С удовольствием встав с земли, я расправил смявшиеся крылья, больше похожие на серые тряпки, до того они запачкались в черной крови да земле и огляделся. Чтобы добраться до меня, Лан и компания отрубили нижнюю часть туловища монстра и только после этого смогли хоть как-то перекатить набок верхнюю, под которой лежал я, используя воткнутые копья как рычаги. Все это не добавляло чистоты, и сейчас они были такие же грязные, как и я, впрочем, а вокруг растекалось небольшое озерцо крови.
— С первым боевым крещением тебя, — хлопнул по плечу подошедший Харус, — не каждый сможет выжить в такой битве, а уж завалить такого монстра и подавно.
— Ну, один я и не завалил бы его, — отмахнулся, вытаскивая свой меч из туши и создавая для него ножны, — лучше скажите, что мы будем дальше делать.
— Не знаю как вы, а я лучше постою здесь, да понаблюдаю, как прикончат вожака, — отозвался подошедший Бахут. — Мы своего уже завалили, дальше пусть отдуваются другие.
Все молчаливо согласились с ним, в самом деле, кому охота лезть помирать, пусть с этим разбираются Высшие, а нам такие зверюги не по зубам, о чем явно свидетельствовали редкие вспышки света от полезших в рукопашную. Теперь я мог наблюдать, про что говорил Лан, вожак устав гоняться за отлетающими от него жертвами, принялся плеваться из пасти короткими струями жидкости, быстро разъедающими даже толстенный башенный щит, не упоминая про доспехи, причем даже не все начала могли хорошо защититься от каких струй. Ну, а окружающие ангелы в ответ засыпали монстра разнообразными заклинаниями, начиная с сжигающих лучей и лезвий ветра и заканчивая испепеляющим пламенем и незримым молотом, правда, ощутимого вреда все они не причиняли, оставляя глубокие царапины и вмятины или следы копоти на костяной броне.
В это же время все Высшие, взлетев на недосягаемую для плевков высоту, готовили прах смерти, позволявший сразу покончить с трудно-уязвимым врагом, хотя все вместе в рукопашной могли бы спокойно прибить монстра. Впрочем, я их понимаю, в рукопашной с таким противником всегда есть шанс смертельного исхода, и если для нижних ступеней смерть мало имеет значение, то для Высших это большая неприятность. Дело в том, что при смерти у ангела исчезает вообще весь резерв, и при воскрешении будет жалкий минимум обычного ангела, так же прерывается на долгое время возможность эволюции и образуется упадок сил и возможностей, обусловленный сложностью воскрешения и больших затрат сил из самой сути ангела. И чем более высок уровень эволюции, тем более болезненно воскрешение, гораздо проще использовать для рукопашной низшие ступени, намного меньше подверженные этому недостатку, а самому не соваться в свалку, поддерживая остальных издалека.
