Шаркая сапожищами, комендант отправился показывать Илье дорогу к его новой комнате, и по пути объяснял, что вот здесь — столовая, где надлежит завтракать, обедать и ужинать, а также можно брать кипяток, но только с семи утра до двенадцати ночи. Что вот здесь — прачечная, куда одежду и постельное белье надлежит приносить в аккуратно сложенном виде. Что это — камера хранения, куда можно прятать разные личные вещи и обязательно следует сдавать оружие. При этом на юношу был брошен очень суровый, многозначительный вид, и молодой человек с трудом сумел убедить старика, что не привез с собой никакого оружия.
В коридорах и холлах общежития оказалось очень чисто, уютно, аккуратно. Окна холлов были огромны, без малого от пола до потолка, и те, что выходили на побережье, обещали великолепный вид на море и небеса. Илью удивило то, что по дороге им попалось всего два человека, да и те, судя по одежде и возрасту, были не школьниками, а местными работниками из числа обслуги. Остановившись возле одной из дверей, комендант толкнул ее и резво нырнул в комнату, будто надеялся обнаружить там что-нибудь запрещенное.
Внутри никого не оказалось. Покосившись на сложенные у стола чемоданы, старик перевел взгляд на юношу и заметил:
— У тебя два дня, чтоб разложить вещи. Потом чтоб убрал свои баулы с глаз долой. Ясно? Иначе я буду недоволен. Белье свежее, меняем раз в неделю. Смотри мне! — сурово сдвинул брови и вышел.
— Не обращай на него внимания, — сказал Аглас, когда шарканье сапог старика стихло в отдалении. — Он всегда так. Норовит запугать… На самом деле, он мужик справедливый.
— Он что, терпеть не может учеников?
— Ну что ты… Он их обожает. Иначе б просто не смог здесь работать. Просто Огел терпеть не может непорядка. Разумеется, даже ему приходит в голову, что подростки должны шалить, веселиться, мусорить и грубить. Но — в строго отведенное для этого время и в строго определенном месте, — мужчина покосился на часы. — М-м… Моя визитка у тебя? Очень хорошо. Завтра передашь свой мобильный телефон мастеру связи, он тебе его настроит так, чтоб ты свободно мог звонить родителям и мне… Спросишь ребят, где, что и как. Если что-то нужно или какие-то проблемы — связывайся со мной. О любых изменениях своего состояния, любых странностях обязательно рассказывай либо кому-то из учителей, мастеру, либо мне. Будь внимателен и осторожен… Ну, пока… До встречи!
И ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Комната, в которой он оставил своего подопечного, была не так уж велика, но две кровати у стен и массивный стол между ними тут разместились без труда. От соседа можно было отгородиться раздвижной ширмой, таким образом, одна комната превращалась в три крохотные, но уютные каморки. В ногах каждой кровати располагался шкаф, куда можно было и одежду повесить, и тетрадки с книжками положить, и разместить кучу постороннего барахла.
Кровать справа была уже занята, неаккуратно застелена и усыпана одеждой; на правой половине стола валялась готовальня, стоял стаканчик с карандашами и новенький модулятор — изящный металлический ящичек. Почти такой же, как и тот, что был куплен Агласом, а значит, в нем тоже должны были храниться металлические штырьки разной длины, из разных металлов и сплавов, а также пластинки, кружочки, кубики и пирамидки, выточенные из камней, кусочков цветного стекла и пластмассы.
Сосед, похоже, не был аккуратистом, это успокаивало.
Дверь приоткрылась, в комнату заглянул местный работник — мужчина с серым лицом, но веселыми глазами, в коричневом подобии рабочего халата. Оглядел Илью с придирчивостью.
— Привет, это ты новенький? Держи форму, — и швырнул ему объемистый сверток. — Если не подойдет, спускайся вниз, в хозяйственную комнату, там сможешь поменять. В прачечную ее приноси вместе с другим бельем, но лучше в отдельном пакете. Что-нибудь объяснить или там показать?
— Когда ужин?
— Через полтора часа. Знаешь, где столовая?..
— А где все? Почему такая тишина?
— Ребята на занятиях. У кого фехтование, у кого рукопашный бой, у кого-то и то, и другое. И бассейн… Устраивайся пока. Учти, в двенадцать в коридорах гасим свет, а утром поднимаем с постелей никак не позже восьми. В полдевятого завтрак.
— Что — и по выходным тоже?
— Конечно. По выходным тоже фехтование, верховая езда, занятия по концентрации… Ну, а ты чего хотел?! — и, усмехнувшись, ушел.
Форма почему-то оказалась светло-серого цвета — вся, кроме рубашек, естественно, белых. То, что Илья сперва принял за пиджак, было странным подобием камзола, строго приталенного и довольно короткого. Примерив его на себя, юноша с сомнением уставился в зеркало. С его точки зрения, выглядело это нелепо, но выбирать, похоже, не приходилось. Да, если тут такая мода или такие порядки, о кроссовках, джинсах и кожаной куртке придется забыть. Зачем только брал с собой…
Дверь распахнулась от пинка, и в комнату влетел парень. Увидев Илью, остановился, будто налетел на невидимую стену, посмотрел сперва с недоумением, потом с любопытством. Одет он был в местную форму, камзол болтался на одном плече, на рубашку был приколот крупный аграф в виде щита с булавой, с синим камнем, вставленным в навершие булавы.
— Э-э… Привет. Ты тоже будешь тут учиться? Поздновато приехал.
— Я много пропустил?
— Неделю, — сосед по комнате стряхнул камзол прямо на пол, аккуратно отколол с рубашки магический инструмент. — Нет, на самом деле не так и много… Наверстаешь, ничего… Ты откуда?
— Из Питера. А ты?
— Краснодар. Меня Серега зовут.
— А я Илья.
— А ты вообще из семьи магов, или так?
— У меня только прабабушка маг. Была. Родители — нет. Это как, считается?
— Да ладно, все равно, вполне себе волшебная семья. У меня вот отец — чародей, а мать вообще ни бум-бум в этом деле. Зато тетка, которая с нами же и живет — с высшим магическим образованием. Кстати, не так уж и удобно. Как представлю, что она будет меня на каникулах проверять…Ну, что я уже умею, что нет… Жутко становится!.. А ты вообще какую музыку слушаешь? Я с собой магнитофон привез и записи. Я обожаю металл, особенно хард, трэш и индастриал — в первую очередь Раммштайн и других немцев. Блэк металл тоже нравится, но не все… Правда, тут их громко не послушаешь…
— Я их тоже иногда слушаю, — приободрился Илья. — Но записей с собой не взял…
— Ничего, мы как-нибудь. На крайний случай я еще привезу из дома, после каникул. И наушники, чтоб не злить Огела… Комендант — мужик пронырливый, въедливый, но вообще не сильно вредный. Тебя пугал?
— Пугал.
— Он всех пугает. Но на самом деле единственный бзик, который у него есть — это шум по ночам и визиты к девчонкам, тоже ночью. Просто с ума сходит по этому поводу, будто нам больше делать нечего.
