Что бы не киснуть села попить чаю из заботливо укутанного тряпицей чайничка и полистать так, кстати, прихваченные в библиотеке журналы. И вообще, чем заниматься целый день, если не слоняться по огороду?? Ароматный чаек и чистая, но ни чем не привлекательная тряпица навели меня на мысль сделать Руиме маленький подарок за возню со мной. Взяла тряпочку, сбегала к бане и выстирала ее как следует, пока мини-флаг развевался на перилах, приготовила все нужное - нитки, иголку, ножницы, завалявшиеся в сумке бусинки (ага, был у нас практикум по бисероплетению). Походив кругами, отыскала в углу сеней очески шерсти или пакли, не знаю, что-то серое, пушистое и пахло не очень противно. И села шить куклу.
Пристроилась прямо на крыльце - светло, тепло и Вран в качестве моральной поддержки. Пока обдумывала, как буду шить, замурлыкала под нос развеселую песенку про апельсин, подхваченную на практике. Скроила простую основу, сметала, усилила скруткой подол и шею, набила тем непонятным, что отыскала и принялась украшать, шипя сквозь зубы. Иголка была самая обыкновенная, швейная, нитки толстые, а бисер мелкий и ооочень разный, всего понемножку, что насыпалось в сумку при перевозке. Ни тесьмы, ни ленточек, хорошо еще, что в кармашке завалялся измученный жизнью тюбик контура по ткани, все же рисовать веселее, чем низать бисер на голую нитку.
К закату я была уже мокрая от пота, голодная как волк, уставшая и закостеневшая от неудобной позы, все же крылечко это не кресло за любимым рабочим столиком. Вран спокойно дрых, утомясь моим шипением и заунывным пением. Зато кукла была готова - белокожая, румяная барышня в пышном платье с расшитыми бисером круглыми рукавами.
Вместо бус я нацепила ей твердые зеленые шарики с какой-то травы замеченной у забора. Контуром раскрасила бусинки в золотой цвет, и той же краской разрисовала подол. Глазки пришлось рисовать иголкой, пользуясь своей тушью для ресниц, а щеки и губы румянить помадой. В общем, получилась самая обычная кукла на чайник.
Распрямилась, потянулась, собрала разбросанные по крыльцу лоскутки и нитки и пошла в дом. Любуясь своей работой, водрузила ее на чайничек и занялась насущным - умыться, переодеться, поесть. Вынесла Врану кашу вместе с ложкой. Недовольно фыркнув он спокойно съел свою порцию и даже облизнулся, подталкивая ко мне пустую миску. В награду я поделилась с ним своей булочкой и обнаруженной в сумке шоколадкой. Почему-то на куклу ушло много сил и сладкого хотелось нестерпимо.
Вдруг в ворота застучали, громко и нервно. Вран вскочил и расставив лапы потянулся в сторону ворот. Я взяла его за загривок и потянула ближе к крыльцу потом подошла к калитке. Доски лежали плотно внахлест, ничего не видно.
- Кто там? - крикнула погромче.
- Госпожа, госпожа, откройте!! У нас раненый!!
Вран прислушавшись к суете за калиткой поддел носом воротину и я поспешила открыть. Несколько мужиков сверкая белками выпученных от натуги глаз тащили на покрывале или скатерти что-то тяжелое , бьющееся и стенающее. Распахнув калитку пошире, я громко прокричала:
- Заносите в дом, скорее!!. Откуда - то пришла мысль - лучше сразу на стол, все равно кровь отмывать.
Пробежав в кухню, смела все со стола на пол и кивнула растерянным носильщикам:
- Кладите сюда.
Понатужившись, мужики приподняли свои носилки и развернули на столе. Кровь застыла у меня в жилах. Это было месиво из тряпок, железа и лоскутов кожи, щедро политое алым, бурым и почему-то черным.
- Так, все вон, - строгим голосом для усмирения шумных подростков скомандовала я, в любом случае сначала промыть и осмотреть, а потом биться головой о стену.
Хорошо, что уже переоделась в свое - у футболки короткие рукава, мешать не будут. Вымыла руки холодной водой с теми травами, пучок которых висел на веревочке у рукомойника. Приготовила нож, тряпки, воду, вспомнила, что в сумке был флакон лосьона, он кажется на спирту?? И достала его тоже.
Мысленно перекрестясь, приступила к делу - срезала одежду, смывала кровь и грязь, полоскала тряпку в тазу с водой, иногда выплескивая ее в ведро. Сунувшегося в двери бородатого мужика отправила за свежей водой и тряпками, руки тряслись, но действовали как в кино - снизу вверх, сапоги, один порван, обмотки, рана на лодыжке, царапины и содранная кожа, штаны заляпанные глинистой грязью и кровью, пояс с оружием, камзол лохмотьями забивший рану, рубаха, платок или шарф, прижатый к плечу. Длинные каштановые волосы слиплись, еще и по голове били??
Наконец лежащее на столе тело было раздето, протерто и готово к осмотру. Иии что?? В голову вдруг вплыла чья-то мысль - 'Голова цела, ударили вскользь, или берет прикрыл, поболит и пройдет. Ребра треснуты, не страшно, с рукой хуже - рогатину ловил ? И ногу еще вправлять, а пузо надо шить увернулся хорошо, но поздно...'
Оглянулась и увидела стоящего на лавке Врана. Так это он?? Посмотрела на него, он глянул в ответ и ничего. Плюнула на рефлексии и позвала мужиков сидящих на крыльце - все же одной пациента ворочать неудобно. Объяснила все, что услышала в голове, велела отыскать крепкого вина и пару простыней на повязки. Переглянувшись, носильщики обвешанные оружием потопали куда-то за калитку. Солнце почти село, становилось темно, накинула на пациента простынь с лавки, одеяло и поспешила в огород. Видела я там кое-какие травки, пока не темно надо поискать.
Хорошо, что тысячелистник трудно с чем-то спутать, как и крапиву, мокрица тоже нашлась в сыром уголке возле бани, и мелисса, и мята, нагруженная целым букетом, приплелась в дом. На скамье стояла кривая бутыль из керамики, лежало полотно, и пара ножей. Самовар пыхтел на лежанке. Начала с малого - достала пузырек йода, пару таблеток фурацилина, проверила крепость вина. Иголку и нитку утопила в вине, потом в фурацилине, позвала мужиков - оружие снять, руки вымыть, помогать будете. Они не возражая все сделали, зажгли лампы на подвесках под потолком и поглядывая на меня, встали у стола.
- Так, ты вставай у него в головах, если дернется - будешь держать, вина ему нельзя - голова ушиблена. Ты вставай в ногах, тоже подержишь.
Косясь на меня, мужики встали, где велела, но раненого не трогали. Странные они, прихватила руку, выслушивая пульс - частит, но это нормально. Глядя на мои руки почти с благоговейным трепетом, помощники прижали парня к столу. Выдохнула, протерла руки лосьоном и начала. Самый большой разрез на животе пришлось зашивать - длинный, глубокий, а пластыря мало. Чуть не захихикала - может крестиком расшить, что бы красивее?? И мысленно треснув себя по макушке, занялась делом. Кто бы знал, как человеческая кожа отличается от ткани!! Как сбивает с толку дыхание вздымающее разрез, как соображала - сшивать только верхний тоненький слой едва не рвущийся под иголкой или прихватить поглубже ? Шея затекла, в глазах темно, салфеток накидала полпачки, уфф, закончила. Теперь обработать фурацилином вокруг не задевая шов, прикрыть свежим тампоном из полотна и заняться всем прочим. Руки были изрядно покарябаны и побиты, и почему то обожжены. Обработала фурацилином и смазала сырым яйцом, благо их было в достатке. Царапины и ссадины поливала соком тысячелистника, глубокую кровоточащую рану на лодыжке вычистила и наложила бинтик с нарубленной крапивой пополам с мятой. Вывиха к счастью не было - было растяжение, сделала горячий компресс с мелиссой и подорожником. Ребра забинтовали сами мужики - один приподнимал, второй споро укладывал полосы бинта, прижимая для верности до хруста.
