Он накормил меня, и мы говорили о морях и о погоде. У меня нашелся ящик вина, и я вытащил его.
– По-моему, здесь вполне достаточно автоматики, – заметил я.
– Верно.
– Тогда почему вас здесь держат?
Он засмеялся и сказал:
– Мой дядя был сенатором. Мне понадобилось место. Он меня и устроил. Поглядим на корабль?
Так мы и сделали.
Он был приличных размеров и с мощными машинами.
– Это все из-за пари, – объяснил я. – Хочу попасть за Полярный круг.
– Глупости.
– Знаю, что пари я выиграю.
– Возможно, – согласился он. – Когда-то я был вроде тебя – всегда был готов сорваться с места. – Его просоленная борода раскололась в усмешке. – У тебя что-то стряслось?
– Верно, – сказал я и предложил выпить, потому что он подкинул мне мысль о Еве.
Он выпил, и я небрежно бросил:
– Хотя это ей не нравится.
Думаю, это было именно то, что он хотел услышать.
– Уже месяца четыре, как мы расстались. И не из-за религии или политики а из-за вещей куда более серьезных.
И я принялся врать ему о вымышленной девушке, и он был счастлив, что угадал.
– Я встретил ее в Нью-Йорке, когда делал то же, что и она – отдыхал.
Она была высокой блондинкой с короткой стрижкой. Я помог ей найти станцию наземки, вошел с ней в вагон, вышел вместе с ней, пригласил поужинать и был послан к черту.
Сцена:
– Мне это не нравится.
– Мне тоже. Но я проголодался. Так идем.
– А для чего?
– Чтобы поболтать. Я совсем один.
– Не на ту напали.
– Может быть.
– Я вас вообще в первый раз вижу.
– А мне все равно хочется спагетти со стаканчиком вина.
– От вас трудно отделаться?
– Нет. Я вообще веду себя спокойно.
– Ладно, съедим спагетти вместе.
Так мы и сделали.
За месяц, что мы были там, мы сходились все ближе и ближе. Выяснилось, что она жила в одном из тех ненормальных маленьких городов-пузырей на дно моря – и это не значило ничего. Возможно, я мог продолжать крутить с ней и дальше. Она была в отпуске, как и я – смотрела Большую Землю. И я не часто бывал в Нью-Йорке.
Я предложил ей выйти за меня замуж.
Но она не хотела покидать свой подводный пузырь, а я не хотел отказываться от своих планов на будущее. Я мечтал о большом надводном мире – обо всем. Я зря любил синеглазую бабу с глубины в 500 морских саженей, хотя, возможно, у нас и был шанс как-то договориться. Но я тоже был чертовски независим. Если бы хоть один из нас был нормальным… Но мы не были нормальными, вот в чем беда.
ЕВА, ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛА, Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ И ДЖИМ СЧАСТЛИВЫ.
– С "кокой"? – спросил я. – Отлично, – и опрокинул стакан, а он выпил двойную.
– Это мне нравится, мистер Хемингуэй, – заметил он.
– Ну что ж, грабь меня.
– Ладно. Можешь залечь вон там.
– Спасибо.
Он зевнул, потянулся и ушел.
Я выждал часа полтора и принялся за дело.
Его метеорологическая станция имела прямой ввод в центральный компьютер. Я задействовал вход, сделал дело и аккуратно замел следы.
Закончив, я знал, что все в порядке.
Я смог скормить Центру через этот канал с расстояния в сотни миль все, что угодно и он все сожрет.
Будь я проклят, я почти бог.
ЕВА, ВОЗМОЖНО, МНЕ НАДО БЫ ДЕЙСТВОВАТЬ ИНАЧЕ. Я НЕ ЗНАЮ.
Я помог Биллу Меллингсу наутро справиться с похмельем, и он ничего не заподозрил. Он был очень порядочным стариком, и я был страшно доволен тем, что его никогда не обеспокоит вопрос, а не сделал ли он чего. И никто его не накажет, потому что, я уверен, никто никогда не сможет меня поймать. А даже если и поймают, то не думаю, чтобы ему грозили неприятности. Ведь в конце-то концов его дядя был сенатором.
Я был способен стать кем угодно. Я мог полностью сочинить свое прошлое рождение, имя, образование и т. д. – и я мог поставить себя кем угодно в современном мне обществе. Все, что для этого требуется – связаться с Центром через метеорологическую станцию. Достаточно создать запись – и я буду существовать в любом воплощении, которое сочиню.
НО, ЕВА, Я ХОТЕЛ ТЕБЯ. Я – НУ…
Я думаю, что правительство время от времени проделывало нечто подобное. Но я уверен, что никто не подозревал о существовании независимого подрядчика.
Я знал многое из того, что ценилось – и, пожалуй, более чем необходимо относительно детектора лжи и сыворотки правды – я ведь скрывал свое имя. Вы знаете, что детектор лжи ненамного изменился с ХХ века? Были, конечно, способы определения по поту, отпечаткам пальцев и другие – но вещи посложнее испытывались в лабораториях. То главное, на что полагались сейчас – это записи в Системе. Все другое немного стоило в суде. Наркотики – другое дело.
Мозг с патологией мог сопротивляться и амталу, и пентоталу. Но были и ребята с наркопробой.
Что такое наркопроба?
Когда идешь искать работу, то проходишь тест на сообразительность или на способности – инвентаризацию личности. Я уверен, что все прошли через это, и все данные заложены в Центр. В случае необходимости вы можете поднять их. Они открываются в вашей юности и ведутся всю жизнь эти проклятые записи. Вы проходите то, что психологи называют пробой личности. Это значит, что вы считаете глупостями именно то, что именуется глупостями в книгах.
Итак, вы учитесь давать тот ответ, который они ищут. Вы заучиваете маленькие экономящие время фокусы. Вы чувствуете безопасность, вы знаете, что это игра – и игра сознательная.
Это нечто подобное.
Если вы не боитесь и если вам и раньше доводилось пробовать наркотики для этих целей, вы можете сопротивляться.
Наркопроба есть не что иное, как приобретение опыта сопротивления действию "сыворотки правды".
– К черту! Я спрашиваю, ты отвечаешь, – сказал я.
Я решил, что старый испытанный метод допроса лучше: пытки и угрозы пытками.
И я их использовал.
Я встал рано утром и приготовил завтрак. Налив стакан апельсинового сока, я встряхнул его за плечо.
– Что, черт бы тебя…
– Завтрак, – сказал я. – На, выпей.
Он выпил, и мы отправились на кухню завтракать.
– Море выглядит сегодня прилично, – заметил я. – Пожалуй, мне пора в путь.
Он кивнул, не отрываясь от яичницы:
– На обратном пути заворачивай ко мне, слышишь?
– Слышу, – сказал я. – Загляну.
Мы болтали все утро, угробив три кружки кофе. Выяснилось, что судьбы наши похожи. Когда-то он был медиком, имевшим обширную практику (позже он извлек из меня несколько пуль и не спрашивал, откуда они взялись). Некоторое время он был в отряде первых астронавтов. Позже я узнал, что его жена умерла от рака годов шесть назад. Он тогда бросил практику и больше не женился. Он искал способ покинуть мир, нашел его и воспользовался им.
