В скором времени Тито понял, что все книги на полках не просто относятся к нему с большим недоверием, а жутко его недолюбливают. Ни одна из них не могла спокойно выйти с полки. Однажды мальчик боролся с особенно противной книгой, но она словно обезумела и в конце концов обожгла палец Тито. Тогда мальчик в сердцах вдавил книгу в полку. К его удивлению стена пришла в движение и, крутнувшись открыла проход. Не задумавшись, Тито прошёл в него.
Там оказалось совершенно темно и ни один луч света или огненные свечи не могли прорезать этот мрак. Собравшись с мыслями, Тито побрёл на ощупь. Очень скоро он обнаружил дыру в полу, но отнюдь не блестяще и сразу же в неё полетел. Он летел по очередному накату, рассуждая о жестокости жизни и своей собственной глупости. Нить его рассуждений прервал выход из наката. Когда Тито выбрался из него, то застыл на месте от удивления.
Он оказался в лесу, несомненно, в том, который рос возле озера. Раньше Тито много раз видел его за высокой оградой сада. Деревья и озеро вдалеке манили мальчика, но он прекрасно сознавал, что даже расшибясь в лепёшку не перелезет через ограду.
Тито побежал по тропинке и выбежал прямо на берег озера. Место было просто изумительным. Песчаный берег, хотя чуть дальше Тито отчётливо увидел огромные валуны, а ещё дальше мелкую гальку. Все деревья вокруг отражались в зеркальном спокойствие воды. У Тито по спине забегали мурашки, так здесь было тихо и душно. Тито вдруг отчётливо увидел отражение своего лица. "Урод! Смотри, урод идёт! Улю-лю-лю-лю! А ну-ка танцуй!" — пронзили сознание Тито воспоминания. В памяти всплыла картина того, как его однажды подловили на безлюдном месте и били по лицу раскалёнными прутьями магии. Остались шрамы… Они до сих пор горят на его лице всякий раз, как он вспоминает недалёкое прошлое…
После происшествия мальчик ненавидел смотреться в зеркала, да и до момента появления шрамов его внешность вызывала в нём странные чувства. Он привык к ненависти со всех сторон и какое-то время ненавидел себя за то, что его ненавидели. В то время он перестал смотреться в зеркала, и привычка крепко впиталась в него. Последний раз мальчик смотрел в зеркало, когда собирался перебираться в школу, а сейчас уже прошло чуть меньше месяца. Поэтому, когда он увидел своё лицо, то вздрогнул всем телом и едва не упал в холодную воду. Он видел своё лицо и едва узнавал того человека, чьи глаза смотрели на него. Чьи это блестящие серые глаза впились в него с таким удивлением? Чьи это русые волосы так растрепались на голове? Неужели эти губы, которые улыбаются так непонятно, принадлежат ему? Каждая чёрточка казалась ему чужой и одновременно такой родной. Каждая черта дышала выражением, прежде никогда не видемым им на лицах других магов. И шрамы, тонкими белыми полосками пересе-
кающие его лицо, почти не меняли выражения. Шрамы только усиливали это выражение, как рупор усиливает голос человека.
Тито долго смотрел на своё отражение и старался понять, что его так удивляло. В тот день он едва не опаздал на конец "свободного времени" и Часы задали ему хорошую трёпку.
Но мальчик едва слышал их, к нему всё возвращалось отражение собственного лица и то выражение глаз и усмешка…
…Несмотря на отчаянное сопротивление, он пересмотрел огромное количество книг и все одного автора: Арвелеро Барилово. Они все были очень интересными. Некоторые были полны интереснейших заклинаний, некоторые — советами по тренировке самого себя… А в двух тонких книжках Тито читал интересные сказки со странной пометкой на обложке "русские народные сказки". Какие русские, почему народные?..
Таким образом он уже успел найти зеркало замаскированное под стул (кстати, в школе не было не единого зеркала), гигантский золотой медальон (Тито оглядев его повесил обратно на потолок под большого паука), великолепную музыкальную шкатулку, которая играла изумительную мелодию, (Тито ценил её больше всего остального и не стал далеко убирать), копию странной волшебной птицы маои и интереснейшую книгу про некоего Ливля Торано, который совершал несметное количество подвигов и в конце концов, чтобы доказать своё бесстрашие и мужество привязал себя к скале и там умирал от жажды, голода и холода… О Небеса, неужели именно это верх героизма?!
…Взгляд Тито блуждал по комнате, как вдруг он отметил какой-то блестящий предмет торчащий из-под ковра. Тито встал с кровати и подошёл к предмету. Он вдруг перестал блестеть и начал быстро-быстро менять свой цвет, прямо как хамелеон! Тогда мальчик откинул ковёр. Под ним открылось что-то вроде витрины. Большущее толстенное стекло скрывало изящно сложенную шёлковую накидку. Она была золотого цвета и вся сияла в свете факелов. На ней блестели выложенные алмазами буквы ЛОК. Тито догадался, что должно быть по бокам была нежная бахрома. Мальчик стоял и смотрел, ни в силах оторвать взгляд от этой чудесной вещи.
Внезапно он подумал, что, возможно, стекло можно как-то отодвинуть и вытащить накидку. Тито провёл рукой по стеклу. Как и всё в этой комнате, поверхность была тёплой. Стекло оказалось гладким, но в каком-то месте была маленькая трещинка, и сердце Тито бешено застучало от радостного предчувствия.
Он ещё раз провёл рукой по стеклу и рука снова ощутила неровность. Тогда Тито осторожно надавил на трешинку. На краткое мгновение ему показалось, что стекло отодвигается, но почти сразу же он понял, что просто-напросто летит по комнате. Пока Тито осознавал этот факт, он врезался в стену. Мальчик не успел ни смягчить удар магией, ни просто постараться что-либо сделать.
От сильного удара об стену у Тито спёрло дыхание. В волшебном мире волшебнику невозможно было сделать больно физической силой, только магия могла заставить страдать. Но несомненно, когда с помощью магии чародея прикладывало об стену, было очень больно.
Тито постарался припомнить хоть одно заклинание, облегчающее боль. Но как назло на ум приходили только атакующие чары. Пару минут Тито мучительно вспоминал, когда на ум пришло простенькое заклинание, которое он выучил только вчера у неведомого ему Арвелеро Барилово "Мыдырё". Оно произносилось очень легко, но вчера что-то мешало ему работать. Краткая запись напротив заклятия — "В случае крайней необходимости" — мало о чём говорила Тито. Теперь же эта запись стала для мальчика самой понятной мыслью во Вселенной.
— Мыдырё. — еле выговорил он.
Тут же дышать стало легко, у Тито возникло такое ощущение, будто у него никогда и ничего не болело. На душе тоже стало неожиданно легко и мальчик бодро поднялся на ноги. Потом с опаской взглянул на стекло и увидел, что на нём появилась чёрная надпись: "Не всё так просто" — зловеще мерцала она. Как только Тито прочёл её, та исчезла. По спине мальчика пробежал холодок, когда он подумал что могло бы с ним сейчас быть, если бы не Арвелеро Барилово.
