И, тем не менее, Джейм, вернувшись к лестнице, снова взобралась по ней.
Третий этаж целиком был предназначен для самого Серого Лорда. Сейчас в сумерках все вокруг выглядело бесцветным от пыли, заброшенные общие комнаты служили словно прихожей к покоям Верховного Лорда. Стоя на пороге спальни, Джейм размышляла о том, как же ударила по лорду эта трагедия.
Ганс полагал, что семь королей Башти наняли убийц. Этому было несколько объяснений. Объединившись, Башти в Центральных Землях нанимали больше кенцирских солдат, чем кто-либо другой, за исключением Кротена из Котифира, и правители вечно жаловались, что кодекс чести Кенцирата напрасно ограничивает приказы, которым наемники должны повиноваться. И если бы они могли устранить семью, которая держала Кенцират на старом, надежном пути чести, то с выжившими Домами было бы проще заключать договоры, более соответствующие их вкусам.
Но тут и ощущения, и рассудок Серого Лорда помутились. Он отправился походом в Белые Холмы, где все семь королей, как обычно, занимались своими вялыми сварами, и без всяких переговоров напал на них, хотя его Войско было не только намного меньше королевского, но и столкнулось лицом к лицу с наемниками-кенцирами. После трех дней кровопролитных боев загнанный в тупик Ганс вынужден был отправиться в ссылку с горсткой выживших Норфов.
Короли Башти до сих пор клянутся, что не подсылали убийц.
Эти события казались Джейм невероятно далекими, как будто повесть о древних днях. И хотя люди, которых она знала в замке в Гиблых Землях, прошли через все это, Ганс запретил им рассказывать что-либо своим детям. А даже если бы и не запрещал — стала бы битва более реальна? Возможно, и нет, — как некое безликое прошлое. Возможно, потому-то ничто на Тропах Призраков и не трогало ее.
По крайней мере, Джейм так думала, поворачиваясь, чтобы уйти. В разбитое окно позади залетал ветер. Вот еще один порыв, сильнее прежних, захрустел сухими листьями на полу, приподнял и спутал лоскуты истлевших шпалер на стене. Размытая временем охотничья сценка сдвинулась и снова изменилась в тусклом свете, сквозь неясные контуры листьев и веток проглянули кувыркающиеся фигурки охотника и добычи. Сумерки, сумерки вовсе не в лесу, а на городской улице, окунувшейся в глубокие серые вечерние тени, по которой ветер гонит опавшую листву. Одна из теней двигалась. Она кралась к Джейм, ползла, распластавшись по земле расплывчатым пятном. Над ней шуршали листья. Пальцы, удлиняясь, скользили по камням пола и, казалось, хватались за них, подтягивая тело вперед. Потом тень подняла голову.
— Думаешь обо мне, убийца детей? — услышала Джейм свой собственный хриплый голос и заметила, что пятится: — Почему ты не оставишь меня в покое?
Что-то обхватило ее колени. Руки девушки взметнулись, вцепившись в оконную раму, чтобы предотвратить падение с башни. Еще один порыв ветра распутал обрывки гобелена. Джейм шлепнулась на низкий подоконник. Милостивые Трое! Если кошмары из снов начинают преследовать ее и наяву, то она в большой беде. В любом случае этот призрак не принадлежит здешним местам. Отрава — один из ее мертвецов, он не из Готрегора, — если допустить, что толпе Тестигона все-таки удалось убить его.
Еще одна попытка милосердия, еще одна кровавая неразбериха-Большинство людей скажут, что человек, увечащий детей шутки ради, заслуживает гораздо худшего. Но они не понимают. Полностью не понимает и Джейм. Он угрожал и предупреждал, соблазнял и привлекал, и, несомненно, спас девушку, когда ввалившаяся толпа пришла забрать его на Трон Милости, чтобы содрать заживо кожу за единственное из бессчетного множества убийств, которое он не совершал. Но даже тогда он не мог умереть без души, отданной на сохранение кенцирскому жрецу Иштару. А Иштар вероломно использовал бесценное сокровище для создания Монстра Нижнего Города, питавшегося детьми, точнее, их душами. Отрава уже распростерся под ножом на Троне Милости, когда Джейм попыталась уничтожить демона и освободить душу, чтобы молодой человек мог умереть. Но и ее уже преследовали, так что пришлось бежать из Тай-Тестигона, не удостоверившись в успехе. Возможные варианты развития событий не способствовали приятным снам. Чуть успокаивало, что Иштар заплатил за предательство безумием, — но не намного. Некоторым, пусть и искаженным, образом Отрава был другом — и родственником. Джейм была уверена в этом. И ей не требовались доказательства. Он такой же сын Ганса от женщины-кендара, как и она — дочь Серого Лорда от… «Нет. Даже не думай об этом».
Прежде она была неосторожна. Джейм подозревала, что здесь были женщины, которых передергивает от одной лишь мысли о некой особе. Лишь предки знают, что бы случилось, если бы они узнали, кто была ее мать. К счастью, все тут решили, что ее полное имя Джеймс, и никакая другая возможность даже не приходит им в голову. Девушка спряталась за их ошибку, как за маску, которую ее заставили носить. Но вечно скрываться невозможно — это безвыходное положение. Сейчас обстоятельства вынудили Джейм немного показаться на свет, и теперь она не может решить, продвигаться ли дальше или вновь отступить.
Джейм вздохнула. Слишком многое в Готрегоре смущало ее. Как было бы здорово поговорить об этом с Марком, но великан кендар все еще в Котифире с Войском, наслаждается первым отдыхом за последние девяносто лет. Да, конечно, он мало что может посоветовать насчет запутанного Женского Мира, но перед его спокойствием и уравновешенностью проблемы разрешаются как-то сами собой.
«От чего ты прячешься, женщина? — наверняка спросил бы он. — Будешь и дальше носить маску — забудешь, каково твое собственное лицо».
Невелика потеря.
«Даже если и так, каков твой выбор — лицо или маска»?
Женский Мир ценит свободу, даруемую масками, скрывающими от мужчин чувства, всю жизнь они прячутся по своим залам, лелея секреты Семьи Сестер; но они не собираются разделять этот способ существования с Джейм.
Она вспомнила дразнящие голоски детей: «Ищи, «вода», ищи…» — эта чертова игра, жмурки, пятнашки, как ее там, с проклятой маской без отверстий для глаз. Водящий должен поймать кого-то и правильно угадать имя, после чего маска передается «добыче», натягивается на новое личико, и следующая девочка принимается слепо искать свою утерянную личность под насмешливые оклики зрячих.
«Я сейчас иду на ощупь», — вздохнув, подумала Джейм.
Черт возьми, лицо или маска. На «простые» вопросы Марка никогда не было простых ответов.
В Готрегоре Женский Мир, несомненно, надеется создать ей новое лицо, вылепить его под маской, которую они надели на нее.
