Интересно, а где Клык? И каким образом мы добрались сюда?
Почему-то я сразу догадалась, что нас нашли другие Охотники.
Как же болит голова! Хорошенько же я приложилась ею, если она до сих пор болит.
Я встала с кушетки и, найдя свою одежду рядом, быстро переоделась, стараясь не шуметь. Подойдя к парню, я наклонилась над ним, чтобы лучше рассмотреть. Какое жесткое лицо! Он был необыкновенно широк в плечах. Волосы как вороново крыло, высокие скулы и кирпичный загар, сохранившийся до сих пор. Про таких говорят — матерый.
Интересно, кто он такой и как оказался в лесу?
Я положила руку ему на лоб. Горячий. Еще бы! Наверняка он заработал себе лихорадку!
Мужчина тяжело вздохнул и развернулся на бок. Так как на нем не было одежды, я невольно залюбовалась его фигурой. Одеяло с него слезло еще ниже, открыв поясницу. Я хотела, было, поправить его, но мой взгляд упал на татуировку.
Идентичную моей.
Меч, стоящий лезвием вверх, по которому взбиралась извилистая лиана, распускавшаяся на конце шипами.
Судя по выцветшему состоянию, наколка сделана давно. Моя еще совсем свеженькая, словно наколотая вчера.
Я провела пальцами по рисунку и вздрогнула от неожиданности, когда мое запястье резко перехватила его рука. Мужчина развернулся и жестко посмотрел прямо мне в глаза, не отвлекаясь ни на что другое.
— А…э… простите, как вы себя чувствуете? — спросила я, запинаясь.
Мужчина моргнул, чуть нахмурившись, и снова впал в беспамятство. Брови сдвинулись на переносице, выражение лица выражало беспокойство и даже муку. Он медленно разжал пальцы и выпустил мою руку.
Я отошла от его кровати и вышла из комнаты. В соседнем помещении сидели трое человек: двое из них те Охотники, с которыми я зашла в лес.
Все разом обернулись на меня:
— Привет, — бодро помахал тот, что заговорил со мной вчера в лесу — Как самочувствие?
— Голова болит, — нахмурилась я.
Один из мужчин, пожилой матерый Охотник встал со стула и сделав пригласительный жест, помог мне присесть. Налив мне чай и поставив на стол какую-то еду, он пододвинул себе еще один стул и сел напротив.
— Мы нашли вас в лесу в весьма плачевном состоянии. Ты была без сознания, видимо у тебя легкое сотрясение, а тот мужчина — вообще почти околел.
— Он Охотник, — ответила я, поднося ложку ко рту.
Мужчины переглянулись.
Интересно, к чему такое удивление? Всех Охотников пальцев не хватит пересчитать.
— Видимо, одиночка? — спросил один из Охотников.
Я слегка неуверенно кивнула. Возможно, что и одиночка. Если бы был местным культистом, эти ребята наверняка бы его узнали, а так… Такой же, скорее всего одиночка, как и я…
— Могу я знать, где мы находимся? — спросила я.
— Во Вьяре, в сторожке, — улыбнулся молодой Охотник — Меня, кстати, Никерс зовут. Вот этого, — он хлопнул по плечу пожилого мужчину — Дервиш, а этого ты уже видела — это Джеймс.
— Каэтана, — кивнула я — Можно просто Кэй или Каэ.
— Так что там у вас случилось? — нахмурился Дервиш.
Я пожала плечами.
— Мы с Клыком вышли на поляну, где волки нападали на этого мужчину. Одежда на нем была вся разорвана. Мы кое-как отогнали волков и я потеряла сознание… А где Клык?! — встрепенулась я.
— Он на улице бегает, — хмуро пробурчал Дервиш.
Н-да, судя по тому, что Клык — существо, ведущее себя подобно человеку, вряд ли он по своей воле там бегает. Скорее, его просто не пустили в дом.
Я встала и, поблагодарив хозяина за помощь и гостеприимство, собралась, уже было уходить, как меня остановили.
— А этого — с собой заберешь? — махнул Дервиш в сторону комнаты.
— А почему я его должна куда-то забирать? — удивилась я — Я его впервые вижу. И к тому же, вы его притащили сюда. Как он оклемается, пусть идет куда ему надо.
— Оклемается? — усмехнулся Джеймс, до этого не подававший голос — У него горячка и возможно в скором времени разовьется гангрена. Ему нужна помощь, или ампутация ног. А если не сделать этого сейчас, то и рук тоже.
— А здесь ему помощь никто не станет оказывать. Да и знахарей здесь нет, — развел руками Дервиш — Правда, можно к мяснику обратится: ему все одно, что скотину, что человека разделывать! — мужчины захохотали.
Я нахмурилась от такого идиотского юмора.
Вот еще одна беда на мою голову. Госпожа Судьба почему-то любит экспериментировать с моей выдержкой. Что же мне с ним делать? Тащить его на себе в Академию Целителей в Ильмаре? Правда, есть еще один выход — нет, не бросить его здесь, а отвезти к Эсте — моей хорошей знакомой-целительнице. Уж она-то и с гангреной и с чем угодно справится.
Я надеюсь.
Сознание резким рывком вернулось ко мне. Открыв глаза, я подумал что ослеп, но постепенно вернулось и зрение. Затем слух, и обоняние.
Комната залитая лучами зимнего солнца, морозный воздух пробирающийся через приоткрытую форточку, звон мечей за окном, и запах мокрой собаки. Вот что окружало меня. Так. Стоп. Тяжело дышавшая, и к тому же мокрая собака?
Я скосил глаза, и, проследив взглядом за цепочкой мокрых следов, наткнулся на пса, сидящего с высунутым языком, и смотрящего мне прямо в глаза. Никогда не встречал собак, которые смотрят людям в глаза.
"Ну и чего уставился? Собак никогда не видел?"
От неожиданности, я на секунду замер, и попытался подняться с кровати, но тут же со стоном повалился обратно.
"Странный человек"
Я замотал головой, пытаясь откинуть наваждение. Пока я гримасничал возле окна, обхватив себя руками, бой за окном утих, и послышался раскатистый смех мужчины, в ответ на брошенную женским голосом фразу.
Остановив празднество сумасшествия, я посмотрел на тот угол, где сидел пес. Он по-прежнему находился там, совершенно в той же позе… А жаль. Я думал это всего лишь последствия болезни.
Усилием воли, собрав мысли в кулак, я лихорадочно осмысливал происходящее. Вопросы один за другим рождались в сознании.
"Где я? Что со мной? Какой болезни? Почему я совершенно голый?" И, наконец… "Кто я?"
Пес в углу недовольно зашевелился и, накрыв лапой голову, тяжело вздохнул.
"Ты в доме знахарки. Она вылечила тебя от гангрены и лихорадки. А ты, если совсем нет предположений — человек, который обязан нам с Каэ жизнью. Жаль только, что ты не слышишь меня"
Я медленно покачал головой:
— Вообще-то слышу, и это пугает меня больше всего…
Удивленно встрепенувшись, пес подскочил на месте, и ошарашено уставился на меня:
