— Здравствуй, Дагоркун, — ответил Арланд.
Вампир и отрокар впились взглядом друг в друга. Одна минута. Другая. Если они продолжат, то вскоре загорится пол.
Я вздохнула.
— Не хотите чаю?
* * *
Вампир с отрокаром сверлили друг друга взглядами поверх чайных чашек. Арланд был сложен, словно саблезубый тигр: огромный, могучий и сильный. Дагоркун был выше его на пару дюймов, и, хотя его телосложение не было таким же массивным, мышечной массы в нем тоже хватало. Ни один из них не выказывал озабоченности. Они просто сидели как порядочные, пили чай и пытались прикончить друг друга силой мысли.
— Как отец? — поинтересовался Арланд беспечным голосом.
— Хан — отлично, — ответил Дагоркун, — Как леди Илемина?
— И у нее все хорошо.
— Рад слышать. Она присоединится к нам?
Арланд приподнял густые брови.
— Нет, она решает другие вопросы. А что, Хан почтит нас своим присутствием?
— У Хана так же много обязанностей, — проговорил Дагоркун, — Он высылает Ханум вместо себя.
Выходит, мать Арланда не приедет, зато явится родительница Дагоркуна. Справочник Ведущих Держав, который обошелся мне этим летом в целое состояние, называл леди Илемину «Наставницей дома Крар», а на последующих двух страницах ее титулов и наград встречались слова вроде «Палача» и «Верховной хищницы». Перечень титулов Ханум был примерно того же объема, сверкая перлами типа «Хребтолом» и «Потрошитель». С таким раскладом, я была рада, что здесь будет лишь одна из них.
И их сыновья, сидящие сейчас друг напротив друга, попивающие чай, и желающие отбросить все условности и просто оторвать друг другу головы, уже сильно напрягали. Я наконец осознала полную мощь беспорядка, в который вляпалась. С каждой стороны будет еще по двенадцать персон, и сдерживать их агрессию будет почти невозможно. Вот почему Калдения так обрадовалась этим мирным переговорам. Мое воображение нарисовало огромную потасовку в бальной зале и Ее Изящество, тихо умыкающую чье-то кровавое тело.
— Ханум? — закашлялся Арланд. Должно быть, чай попал не в то горло.
— Тебе нездоровится? — поинтересовался Дагоркун.
— Здоров, как Крар, — отрезал Арланд.
— Какое облегчение. Было бы обидно, если бы из-за болезни было испорчено празднество, которое я запланировал после того, как отправлю тебя к праотцам.
— Неужели? — Арланд сузил глаза. — Я-то думал, моя слабость от болезни была бы благословением, ведь только так тебя хватило бы на подобный подвиг. Это должна быть очень тяжелая болезнь, но боюсь, даже так твои шансы на победу были бы весьма туманны.
Отрокар прищелкнул языком.
— Какая завышенная самооценка, Маршал.
— Терпеть не могу ложную скромность.
— Может быть, проверим эту теорию? — предложил Дагоркун.
Ладно, поболтали и хватит.
— Я рада, что комнаты пришлись вам по душе, Под — Хан. К сожалению, я должна попросить вас об отъезде, чтобы лорд Арланд мог осмотреть комнаты для своих людей.
Глаза Дагоркуна сузились.
— А если я настою на том, чтобы остаться?
Тонкие, ярко-голубые трещинки испещрили древко моей метлы. Пол перед Дагоркуном изменился, заволновавшись словно море.
— Тогда я запечатаю ваше тело в дерево, и вы сможете разве что дышать и украшать собой газон.
Дагоркун моргнул.
— Этот саммит для меня очень важен, — пояснила я.
Стена позади меня заскрипела, когда гостиница нависла над Дагоркуном, отзываясь на тон моего голоса. Рука отрокара потянулась к ножу.
Я махнула пальцами, и стена вернулась в свое нормальное состояние.
— Я никому и ничему не позволю помешать мирным переговорам в моих владениях.
Арланд поставил чашку на стол.
— Тебе стоит ее проверить, Дагоркун. Не может быть, чтобы она была такой могущественной.
Я ткнула в его сторону рукоятью метлы. Вампир усмехнулся, сверкнув клыками.
— Понятно, — Дагоркун поднялся, — Спасибо за чай, Хозяйка Гостиницы.
Укрепив пол, я провела его до двери, где он натянул свой балахон и вышел в ночь. Я подождала, пока гостиница не известила об его отбытии, и вернулась к Арланду.
— Между нами давнее соперничество, — произнес он. — Не стоит нас в этом винить. Отрокары — настоящие варвары. Знаешь, как у них становятся Ханом? Думаешь, в результате должного воспитания — сын правителя узнает у отца тонкости государственной политики, обучается у лучших учителей, набирается опыта у талантливых генералов на поле боя, строит союзы, пока, наконец, не занимает свое законное место, опираясь на свое могущество? Как бы не так. Они его выбирают. Вся армия собирается и голосует. — Вампир развел руками. — Это идиотизм.
Само собой, что может быть лучше потомственной аристократии. Она-то работает без сучка, без задоринки. Какая глупость с их стороны пытаться назвать это демократией. Интересно, что бы он сказал, если бы я напомнила ему, что США являются республикой?
— Осмотрим комнаты?
— С огромным удовольствием.
Арланд поднялся, и я повела его по коридору, свернув в этот раз налево. Холл привел нас к парадной лестнице из бледно-серого камня. Со стен свисали алые знамена Святой Космической Анократии, освещенные изящными стеклянными орнаментами, сияющими мягким, приглушенным светом.
Арланд вскинул брови.
— Совсем как дома.
Прекрасно. Мы направились к лестнице.
— Шесть месяцев назад Дом Крар желал войны, — сказала я. — Теперь вы состоите в Конфликте Нексуса? Что случилось?
Арланд поморщился.
— Дом Миир случился. Происходящее на Нексусе — это не война, это ад. Она длится почти десятилетие, а это слишком долго для любого Дома. После года в этой войне, Святая Анократия разделила Дома на семь Порядков, дабы разделить бремя конфликта. Каждый Порядок берет ответственность за Нексус на год. Дом Крар является Домом Первого Порядка. Мы уже воевали на Нексусе пять лет назад и не ожидали так скоро туда вернуться.
Каждый раз перед словом «Нексус» он делал паузу, словно хотел заменить его на «ад», в полном смысле этого слова. Пять стандартных лет назад он уже был опытным рыцарем. Там должен был быть настоящий ужас, если воспоминания о планете до сих пор его преследовали.
Лестница упиралась в каменную арку. Стены здесь поднимались на головокружительную высоту, а с потолка свисало кроваво-красное знамя Святой Анократии, украшенное Святыми Клыками и восьмиконечной серебряной звездой. Звезда, знаменующая собой успехи вампиров в покорении межзвездного пространства, была не ниже и не выше стилизованных клыков, а прямо между ними. Символизм был ясен: Святая Анократия укусит галактику своими клыками и проглотит ее. Не говоря ни слова, Арланд опустился на одно колено и склонил голову. Он прикрыл на секунду глаза, а затем встал, будто броня на нем была легкой, как шелк. Мы прошли сквозь арку.
