— Вот, — Дев вложил в его ладонь длинный клинок с зубцами.
— Мой господин? — Исей в ожидании глядел на него. Кейда глубоко вздохнул и твердо наступил на хвост рыбе одной ногой. Затем вонзил острие ножа в клоаку хищника и распорол его в длину иззубренной чертой, одолевая неподатливую липкую кожу, скребшую его костяшки точно рашпиль плотника.
Не слишком глубоко. Не пробей кишечник и не задень печень, не то смажешь картину, еще не начав толковать. Звезды небесные, насколько это проще с оленем или свиньей.
Вытирая со лба пот, он упорствовал, пока не выложил внутренности акулы на всеобщее обозрение. Мощный запах поднялся от мертвой рыбины, в нем еще не было привкуса вони, говорящей о разложении, хотя на таком жарком солнце гниения ждать недолго.
— Тварь, несомненно, здорова, никаких дурных знаков среди внутренностей, никаких отметин или уродств, — вождь подождал, пока не удостоверится, что акула неподвижна, и тогда ногой вогнал нож в песок. Затем ввел в полость обе руки, отыскал темную печень и стал выискивать пятнышки или пороки.
— Кто-нибудь когда-нибудь такое видел? — спросил он, позволил себе намек на веселость. Повсюду качнулись головы. На одних лицах благоговейный страх, на других тревожное предчувствие.
— Значит, и впрямь нам дан великий знак, — вождь улыбнулся и швырнул на песок акулу-младенца, ближайшие из островитян тут же попятились, спотыкаясь и толкая тех, кто теснился за ними. — Но не будем забегать вперед. Что скажет нам печень? — И, склонившись, он потянул неподатливую толщу, а затем стал отделять ее ножом, в ярости подумав: «Что можно прочесть по такой твари? Акула с живым детенышем во чреве? К чему бы такое знамение?»
Темная и тяжелая акулья печень отделилась совершенно внезапно для гадателя, и Кейда почувствовал, как рука Дева надежно поддерживает его в области поясницы. Теперь почва под ногами стала коварной, скользкой от крови акулы, а запах делался все тяжелей: собирались красноглазые мухи, бросая вызов хлопавшим рукам островитян.
— Мой господин! — То был ныряльщик с нагой грудью, уверенный в себе. Кейда увидел его лицо, отраженное в последнем блеске быстро высыхающей поверхности печени акулы, и вновь бросил свой груз в распоротое брюхо громадной рыбины. Вождь улыбнулся Борхе, замершему с другой стороны акулы:
— Мы уже видели все, что надо, так что я теперь помоюсь, если можно.
— Эй, красавица! — старейшина поманил одну из девушек, которые прислуживали в палатке.
Одна поспешила вперед, прижимая к груди широкую серебряную миску с душистой водой, а по пятам за ней следовала подружка чуть моложе, сжимавшая в руке внушительных размеров губку.
— В воду с этим, — быстро подсказал Дев, беря миску. — Губку, красавица, губку!
— Я вижу самые благие предвестия в смерти этой акулы, — провозгласил Кейда, выжимая губку над руками, дабы смыть на песок кровь и слизь. К его облегчению, дух вязкого масла безы прорвался через тяжелый запах рыбы. — И это вдобавок к прочим добрым предвестиям, благословившим нынешний сбор жемчуга и это владение. — Он погрузил в миску одну руку и потер губкой. — Эта акула приплыла искать пропитания на заре, как у них водится. Но явилась сюда одна, так что нам не надо бояться череды потерь среди ныряльщиков по вине морских хищников. Так мне это открылось. Учтите, я уверен, она пришла, чтобы потребовать для себя эти рифы и любую добычу, какую сможет здесь найти. А дать рождение детенышу в таком месте означает связать свое и ваше будущее. — Кейда огляделся и увидел восторг согласия на каждом лице. — Но ей это не удалось, не так ли? Ваши сторожевые лодки заметили эту тварь, а ваши рыбаки пронзили ее копьями до того, как ей удалось бежать или скрыться. И ей не удалось воцариться, как она желала, в этих водах.
Он, прежде чем начать отмывать вторую руку и говорить, Указал на мертвое акулье дитя:
— Мать была здоровой тварью, что означает: любые знаки надо читать как обнадеживающие; и все, что я, как в зеркале, увидел в печени, сулит успех нашему сбору жемчуга. Детеныш старался меня укусить. Но не смог и, что еще примечательнее, умер от рук вашего предводителя, а это наводит на мысль, что Чейзенам ничто не станет угрожать еще какое-то время. Согласны? Дев, это мы возьмем, — он кивком указал на младенца акулы. — Борха, пусть акульи челюсти вырежут из головы, а зубы раздадут ныряльщикам на обереги. Тушу отвезите подальше в море, прежде чем бросить, и пусть течения унесут ее прочь от рифов. Нам не нужно, чтобы сюда приплыли ее родичи.
Крепкий ныряльщик был первым, кто возликовал. Шумные возгласы одобрения разнеслись среди островитян, даже лица, доселе подавленные, вскоре просветлели. Кейда ждал, улыбаясь и вытирая руки белым отрезом хлопка, который предложила ему третья девушка, игриво улыбающаяся, но чуть погрустневшая, когда вождь отослал ее взмахом руки. Он повернулся и не спеша зашагал вверх по склону, к палатке. Толпа стала расходиться. Дев шел рядом с ним, изучая младенца акулы, которого нес на копье, извлеченном из большой рыбы.
— Значит, все знаки добрые. — Его лицо было умышленно беспристрастным. — Означает ли это, что мы можем возобновить преследование захватчиков? Невозможно сказать, что случится на западе, пока мы таскаемся по всему владению, — заключил он с плохо скрываемым раздражением.
— Для сбора жемчуга знамения, конечно, самые благоприятные. Что до отродья акулы, не знаю, что это могло бы значить, — негромко признался Кейда, когда они вернулись под сень палатки с ее призрачным уединением.
— А это действительно важно? — у Дева неожиданно пробудилось любопытство.
— Оно чуть не всадило в меня зубы, — трезво заметил вождь.
То есть следует ли считать это знаком мне самому? Нужно будет порыться в библиотеке Чейзена Сарила, когда мы встретимся с Итрак в усадьбе. Я не особенно сведущ в акулах.
А следовало бы что-то знать, прежде чем любое суждение, какое ни провозгласит любой другой прорицатель с искренней верой или с намерением измены, не станет достоянием слухов.
Он бросил Деву ткань, которой вытирал руки:
— Завернешь в это. Ни к чему, чтобы чайки неслись над нами тучей.
— Что теперь? — Дев взял полотенце и тщательно запеленал детеныша акулы.
— Благие знамения — это хорошо, но как только разнесется весть, это привлечет каких-нибудь морских ястребов, которых одолеет охота поживиться, раз уж здесь обильный урожай жемчуга. — Кейда прикрыл глаза рукой, глядя в пролив, где ждал «Желтый Змей»: легкие лодочки бойко сновали, подвозя гребцам пищу и воду. — Все еще слишком много сброда шастает по водам Чейзенов, чтобы воцарился мир у меня на душе. Итрак не приобретет много зерна соллера, или конского волоса, или чего там еще, если какие-нибудь предприимчивые грабители захватят галеры, которые она пошлет за грузом жемчуга.
