– Наконец-то! – выдохнул Маргон. – Давай его сюда!
Берт оглянулся на Самуэля, но никакого Самуэля не увидел. «Как и всегда, сбежал, черт трусливый», – подумал он и вытащил из поясной сумки перевязанную бечевкой шкатулку. Нетерпение Маргона было столь велико, что он не стал ждать, пока Берт поднимется со своего кресла и сделает пять шагов по комнате. Шкатулка вырвалась из рук Ловца и, плавно переместившись по воздуху, упала на колени Маргону. Бечевка, вспыхнув, мгновенно истлела черным пеплом, деревянная крышка с треском отлетела в угол.
– Глаз… – завороженно проговорил Маргон, уставившись на дно шкатулки.
Берт поглубже погрузился в кресло и сплел пальцы на животе. Маргон осторожно вытащил из шкатулки камень, держа его на ладони, поднес к лицу… Через несколько мгновений торжественно-благоговейное выражение на его лице сменилось неприступной черствой маской. Он с хрустом сжал и разжал кулак. Стряхнул с ладони красную труху и сухо проговорил:
– Значит, ты видел Глаз… Тебя кто-то обошел?
– Да, – кивнул Берт мрачнея. – Сет. Один мошенник из Катама. Очень вредный тип. Вредный и опасный. Он давно мешается у меня под ногами.
– Я сам с ним разберусь, – отозвался Маргон. – А что касается тебя… Еще раз позволишь себе подобную выходку, я превращу тебя в собаку. В хромоногую подслеповатую суку. И привяжу в квартале бедняков, где тебя в тот же день сварят в похлебке или продадут на мыло. Понял меня?
– Понял, – склонил голову Берт.
– В первый раз я тебя простил, во второй тоже прощаю, но еще раз попадешься – пощады не жди. Я не терплю обмана даже в виде шутки. Я вообще не люблю шуток. Я не забыл еще, как ты в прошлое полнолуние бесстыдно врал о своей битве с белым драконом…
– Но драконья кровь была настоящая! – осмелился протестовать Берт. – Пусть и не очень свежая… Я купил две колбы у болотного народца. Они торгуют запасами, оставшимися еще с того времени, когда в их местах водились белые драконы. Прости, Маргон, но, по-моему, это вполне естественно: немного преувеличивать, расхваливая свой товар…
– У меня не базарная лавка, – отрезал Маргон. – Оставим эту тему. Твое счастье, что дело, для которого мне нужен был Глаз, уже решено. И поэтому у меня для тебя новое задание. Не скрою, трудное и опасное, но платить я за него буду вдвое.
Берт встревожился. Всякое задание, которое он получал от Маргона, было в полной мере и трудное и опасное, но многознатец впервые говорил об этом вслух. А тут еще двойная цена…
– Я слушаю, – сказал Берт.
– Разговор будет долгим, – предупредил Маргон.
Берт кивнул в знак согласия.
– Ты слышал когда-нибудь об Орике и Кости Войны?
Берт в задумчивости постучал пальцами по коленям.
– Д-да… – ответил он, – слышал, конечно. Кто ж об этом не слышал? Древняя сказка, сколько таких старики рассказывают… Орик… – набрав в грудь побольше воздуха, начал он…
– …Сирота из прибрежного северного поселка, – подхватил Маргон. – Пираты Вьюжного моря разорили поселок, а тамошних жителей и самого Орика продали в рабство за море на туманный материк, где жили выродившиеся потомки дочеловеческого племени титанов. Бог не дал Орику ума, зато наделил крепким телом. И стал Орик копьеносцем в царстве одного из местных князьков…
– И служил парень князьку верой и правдой, и возлюбил тот его, – в тон Маргону продолжил Берт, – и приблизил к себе. И не было у того правителя сыновей, и, умирая, он завещал Орику свое царство…
– Не смей перебивать меня! – рявкнул Маргон. – Да… Так оно и было. С воцарением Орика жизнь на туманном материке переменилась. Бывший раб, не знавший в своей жизни ничего, кроме кровавых сражений, развязал войну, умудрившись стравить друг с другом враждебные царства и подмять под себя дружественные. Все диву давались, как быстро Орик, не умевший даже написать собственное имя и при счете сбивавшийся на первом десятке, овладел всем материком. Но и на этом он не остановился. Хитростью и уступками он привадил к себе пиратов Вьюжного моря, и в одну ночь, словно мстя за давние унижения, перерезал их всех до одного, оставив в живых лишь самых опытных мореходов, но и тем огрубил по правой руке, чтобы они больше никогда не могли держать меч. Теперь Орик, кроме огромной армии, владел флотом в добрую сотню кораблей, познаниями о морских маршрутах и всем опытом ведения морских боев. Он вознамерился стать повелителем всего мира. На быстроходных пиратских кораблях его воины высаживались на побережья, грабили все, что только можно было ограбить, жгли, что можно было сжечь. Одно его имя наводило такой ужас, что правители предпочитали признать владычество Орика прежде, чем воины с его кораблей ступят на подвластные им земли. Царство Орика разрасталось с необычайной быстротой, войско становилось все больше – Орик, словно яростное пламя, пожирал все, чего касался… Нам всем очень повезло, что мы не жили в те давние ужасные времена…
Маргон на минуту умолк, переводя дыхание. А Берт позволил себе усмехнуться – уж слишком близко к сердцу воспринимал многознатец легендарные события, которые, скорее всего, очень мало имели общего с реальной историей.
– Но, страстно увлеченный лишь войной, – метнув на Ловца раздраженный взгляд, заговорил снова Маргон, – Орик совсем не заботился о жизни народов, которые завоевывал. Люди были нужны ему лишь как воины. Армия все умножалась, она питалась разбоями, учиняемыми на новых и новых землях. Истинно это был злой огонь, способный гореть лишь тогда, когда есть чему гореть. Туманный материк, откуда начинал свой кровавый путь Орик, почти весь вымер от голода. Немногие, кто осмелился хотя бы в мыслях противостоять кровожадному владыке, понимали – если не остановить Орика, весь мир превратится в золу и пепел. И стали они искать способа погубить Орика.
– И только тогда вдруг прозрели и увидели, что Орик-то никогда не снимает с головы костяной шлем, – скучающим голосом договорил Берт, – который надел еще тогда, когда был рабом-копьеносцем. А шлем был выточен из цельного черепа одного из давно сгинувших титанов. Якобы парень откопал в каком-то могильнике этот череп и не придумал ничего лучше, как сделать из этой штуки себе шлем… Господин Маргон! – взмолился Берт. – Я знаю эту легенду, я еще мальчиком ее слышал! Заговорщики подстерегли Орика в походе, прокрались ночью и стащили шлем. После этого могуществу Орика пришел конец. Хитроумный и жестокий владыка полумира снова превратился в тупого увальня, который, поутру проснувшись, не сразу даже смог сообразить, где находится… При всем моем к вам уважении, господин Маргон… Уж не верите ли вы на самом деле во всю эту чушь?!
