За поворотом они угодили в темноту. Круч мысленно изумился – кто загасил факелы? Не иначе, как поганая юдь – свет им, сволоте, не по нраву!
Шевеление в темноте заставило его схватиться за меч… Слишком поздно – острое колено ударило в солнечное сплетение, а не менее острый локоть рухнул на основание черепа.
Киммериец поспешно облачился в одежду гиперборея, а когда закончил, выжидающе посмотрел на лже-стигийца.
– За мной! – лаконично произнес Явлад и устремился назад, к страже.
– Щерб, Кий, он вас сменит. Отправляйтесь к главному входу!
Буйтури, бурча в усы ругательства, удалились. Подчиняться чужаку было неприятно, но перспектива спора со знающим их имена колдуном гипербореев не радовала.
– Позор на мою голову! – проговорил Явлад.- В княжеском тереме стигиец указывает борусам! – Он в негодовании сплюнул.
– Ты же говорил, что ты – не стигиец? – уточнил Конан. К счастью, разозленные борусы не приглядывались к нему, иначе они бы непременно сочли странным ошейник с закинутой на плечо цепью на стражнике княжеского двора.
– Они-то этого не знают! Ладно, у нас нет времени! Быстро поднимись вот по этой лестнице. Когда я махну рукой вот так – делай, как уговаривались…
Дверь гридни распахнулась. Ястребиные носы из-под черных капюшонов повернулись к ней.
В дверях стоял их соплеменник. Более того, каждый в этом зале знал его имя.
– Тот-Амон?!
– Да, глупцы, я Тот-Амон! – яростно возвестила тощая фигура, протягивая к трону коршунью лапу.- А это – обманувший вас варвар, вместе со шлюхой-полукровкой заманивший вас в ловушку!
Богатырь на троне метнул яростный взгляд по сторонам, женщина рядом с ним вскрикнула испуганно и растерянно. Фигуры в черном восприняли это как доказательство правоты нового претендента на посох верховного жреца Сета. В коварство и заговор стигийцы верили очень легко – и особенно стигийские маги, так как сами были весьма коварны, а заговоры были их любимым видом спорта. Например, в данный момент они плели заговор против Тутотмеса.
– Что ты на это скажешь, Тот-Амон… или, может быть, князь Явлад? – сардонически прошипел чародей с золотой звездой на груди.
Прежде, чем сидевший на престоле заговорил, стоявший в дверях вновь подал голос.
– Нет времени слушать варвара! – выкрикнул он.- Его дружинники готовятся перебить нас всех!
За дверью раздался глухой нарастающий топот.
– Кто из вас способен обменять нас с варваром телами? Быстро, только быстро, во имя Сета! – воскликнул стигиец, направляясь к престолу.
Черные балахоны расступались перед ним и смыкались за его спиной.
Дверь распахнулась, и в зал ввалились разъяренные буйтури во главе с Щербом и Кием.
– Бей юдь поганую! – выкрикивали они.- Круча порешили! Князь, они на нас руку подняли!
Сидевший на троне повернулся в их сторону. Это мгновение оказалось для него роковым – стигиец с золотой пентаграммой на груди схватил его за руку и произнес заклинание. Богатырь замер, как истукан.
События были стремительны, как камнепад. У дверей закипела схватка. Мелькали посохи жрецов Сета и пудовые кулаки рассвирепевших гипербореев. Несколько фигур в черном уже неподвижно лежали на полу.
– Скорее сюда, во имя Сета! – Стигиец с золотой пентаграммой протянул руку тощему претенденту на имя Тот-Амона. Положив его руку поверх неподвижной длани восседавшего на троне гиганта, звездоносец забормотал заклинания.
– Глядите! Князя завораживают! – заорал от дверей дружинник и его соратники навалились на стигийцев с удвоенной яростью. Те, впрочем, не уступали нападающим. Из-под сутан были извлечены и пущены в ход ножи. С вершин посохов с треском слетали язычки разрядов. Несколько чародеев у возвышения, на котором стоял трон, бормотали, плетя заклинание. А над кожаными шлемами гипербореев уже вздымались не кулаки, а серые полосы мечей.
Наконец, гигант на троне ожил и зашевелился. Тощий стигиец в набедренной повязке, наоборот, мешком повалился на земляной пол. Сидевший на троне вдруг схватил себя за нос.
В полутьме верхнего гульбища дважды сверкнул клинок – и полотнище с символом Сета с шорохом рухнуло наземь, обнажив резной барельеф.
У дружинников вырвался непроизвольный вскрик. Осененный Колояром всадник-Борей не попирал поверженного Смока. Чудовищный змей поднялся на хвосте, грозя опрокинуть вздыбленного скакуна и его седока – копьеносца.
В следующий миг от Колояра вдруг хлынул ослепительный белый свет и залил гридню. Стигийские маги заметались с паническими воплями, как стая испуганных летучих мышей, сталкиваясь друг с другом и сшибая наземь бронзовые семисвечья.
Богатырь на троне вдруг захохотал, схватил оцепеневшего мага со звездой на груди и с яростью хряснул головой об пол. Череп под капюшоном лопнул с глухим треском. В следующий миг богатырь сломал об колено увенчанный головой кобры посох.
– Яр! – прорычал богатырь.- Слава Яру! Смерть выродкам Смока!
– Яр! Яр! – загремели счастливые дружинники.
– Кром! – донеслось с верхнего гульбища, и в толпу мечущихся магов кинулась оттуда фигура в гиперборейских доспехах и с черными волосами киммерийца.
Вскоре все было кончено. Явлад, сын Светлана, вновь обретя свое тело и свой трон, сидел на нем в окружении дружинников. Усталых, забрызганных кровью, но довольных.
Среди них стоял и юный киммериец. В пылу битвы он содрал с себя неудобный чужой доспех и остался в одном кильте, до того грязном и заношенном, что клановый узор на нем был не различим.
Радость победителей – по крайней мере, двоих из них – омрачалась отсутствием среди щедро усеявших пол гридни трупов стигийских магов одного – в набедренной повязке, с обрывком цепи на шее. Тот-Амону удалось каким-то образом ускользнуть от справедливого возмездия. Чутье варвара подсказывало киммерийцу, что ему предстоит еще не одна встреча с верховным жрецом Сета.
Явлад же полностью забыл о стигийском маге, когда грубые руки одного из дружинников толкнули к его ногам смуглую женщину, чьи черные локоны сейчас уже не были уложены так ровно и красиво.
Во время схватки Малка попыталась ударить князя в спину ножом, но тот без труда вырвал нож и отшвырнул ее в сторону. Однако уйти ей не дали.
Конан разглядывал почти нагую южанку с жадным любопытством подростка. Она так дрожала, что многочисленные золотые безделушки, заменявшие ей одежду, позвякивали друг о друга.
– Что ж, Малка,- с мрачноватым весельем сказал князь.- Время возвращать долги. Я должен тебе кой-какую науку – и немалую. Ты должна мне тот год, что я провел в рабском ошейнике. Я думаю, один долг уравновешивает другой. Ты можешь уйти отсюда.
