Коротко блеснул меч, и сталь распорола холщовую ткань вместе с опутавшими тюк веревками. Из рваной прорехи хлынул серым потоком песок.
Конан подставил под струю раскрытую ладонь и, набрав целую пригоршню серого вещества, поднес его поближе к глазам. То, что это была не соль, варвар увидел сразу.
«О, Кром! Да это же обычная земля!» Варвар был озадачен. Глубоко задумавшись, он медленно перевернул ладонь и, словно завороженный, смотрел, как тонкая струйка серого праха смешивалась с горячим песком, мотнул головой и решительно направился к шатру Варуха.
Пришлось немного подождать, пока не закончился молебен. Шемиты унесли вождя в его палатку, туда же ушла принцесса. Остальные расселись на корточках у входа и стали ждать.
— Конан? — Варвар и не заметил проходившего мимо Товия. Его всегда удивляло, как слепой жрец безошибочно узнавал всех по именам.
— Да, это я, — нетерпеливо буркнул он в ответ.
— Ты, кажется, чем-то встревожен? Хочешь поговорить с Варухом? — участливо спросил Товий. — Боюсь, это сейчас невозможно… Могу ли я его заменить?
— Можешь, — тут же накинулся на него варвар. — Что за дрянь вы везете в тюках? Это вовсе не соль.
— Как ты об этом узнал?! — заволновался жрец.
— Я распорол один из них и…
— Умоляю, потише! — Товий на ощупь нашел руку варвара и крепко сжал. — Не дай создатель, чтоб кто-нибудь тебя услышал. Пойдем в мою палатку и там поговорим.
Заговорщический тон жреца насторожил киммерийца и разбудил любопытство. Они прошли к шатру слепого. Жрец пропустил киммерийца вперед и плотно задернул за собой полог.
— Присаживайся, Конан… Раз уж ты впутался в это дело, я расскажу тебе все. Ох, лучше бы ты этого не делал. — Товий сокрушенно покачал головой, устраиваясь рядом с варваром. Они немного помолчали. — Все это связано с нашим богом Таримом, пророком огненного Эрлика, — повел Товий рассказ. — Далеко на севере Шема был когда-то красивый и богатый город Левис, жители которого поклонялись Тариму и славили его имя в прекрасных храмах. Но правитель Шема счел эту веру ложной и приказал отречься нам от своего бога. С огромной армией он подступил к стенам города и осадил его. Я говорю мы, ибо сам был свидетель тех событий. Фанатичная вера левисцев в силу и мудрость Тарима погубила нас всех. Город исчез в огне, солдаты разграбили храмы, но не смогли найти нашей главной святыни — усыпальницы Тарима, что спрятана глубоко под землей. И тогда захватчики-изуверы ослепили всех оставшихся в живых жрецов, чтобы и они никогда не нашли дорогу в святилище. И я был в числе тех несчастных. Наместник Айя погиб, храбро сражаясь за город. Его жена Раав с остатками верных людей, среди которых были женщины и дети, увела всех в пустыню. Мы долго скитались в песках, умирали от жажды и полученных ран, и только вера помогла людям выжить. В горах мы набрели на дивную долину и построили там новый город, которому дали прежнее имя. Раав стала первой нашей королевой, Мерова, кстати, ее дочь. Воздвигли храм, но чтобы Тарим обрел былую мощь и силу, нужна была священная земля из его усыпальницы. К тому времени я остался единственным служителем старого культа, и когда мне предложили принять участие в этом походе, чтобы отыскать дорогу в подземелье, то прежде чем согласиться, очень долго думал.
— Но все-таки пошел! — восхитился Конан.
— Пошел, а разве я мог отказаться, — вздыхая, подтвердил жрец. — Ты сам видел, с каким мужеством сражаются наши люди. Я пошел ради них, ради их веры… Нас было более трехсот, а сейчас осталось чуть больше десятка. Весь путь каравана устлан телами погибших левисцев, и мы вынуждены драться со своими же соплеменниками.
— Я не ослышался? Ты сказал, что пошел ради веры этих людей? — Конан кивнул в сторону входа, забыв, что говорит со слепым. — Но разве она такая же и не твоя? Ведь ты жрец Тарима?
— Ты умный человек, Конан из Киммерии, и задаешь правильные вопросы. Да, ты не ослышался. Это была моя вера, до тех пор, пока мой бог нас не предал. Они мечтают возродить его силу, но где она была, когда захватчики грабили город, резали беззащитных людей и жгли его храмы. Почему он не вмешался, не встал на нашу защиту? Один мудрец поведал мне, будто, на самом деле, Тарим вовсе не был божеством, но просто святым человеком, пророком Эрлика, и никогда не требовал кровавых жертв. И только мои соплеменники обожествили его. Может статься, под именем Тарима, они ныне поклоняются какому-то демону. Или же их Тарим — попросту жалкий идол
Внезапно снаружи налетел крутящийся песчаный вихрь, откинул полог шатра и унесся, завывая, в пустыню. Жрец поспешно нарисовал перед входом таинственный знак и снова заговорил, понизив голос до шепота:
— Мой совет тебе, Конан, беги отсюда. Беги, пока еще есть возможность. Мы все умрем в этой пустыне. Тарим будет только доволен новой жертвой. Ты достаточно уже сделал для нас.
— Значит в мешках земля из усыпальницы бога? — спросил киммериец, пропуская последние слова жреца мимо ушей.
— Да, — согласился Товий. — Был ли услышан мой совет?
— Я слышал его, жрец. Но данное мной слово, моя честь? Мне было заплачено вперед, а я привык доводить дела до конца. Ты советуешь предать людей, что честно поступили со мной и были добры?
— Упрямец! — воскликнул Товий. — Бери же свои деньги — ты их заслужил. Спасай жизнь, Конан, если она тебе хоть капельку дорога.
Снаружи послышались быстрые шаги, и в шатер, не спрашивая разрешения, вошла Мерова.
— Варух покинул нас, — бесцветным голосом объявила она с порога. — Тарим взял его душу…
Но тут девушка увидела киммерийца, и глаза ее удивленно расширились.
— Конан? Что вы здесь делаете? — обратилась она к жрецу, на лице ее явственно проступили испуг и досада.
Усталость и напряжение последних дней, как бы разом обрушились на нее и превратили в маленькую беззащитную девчонку, нуждающуюся в помощи и опеке. Непомерное напряжение и тяготы похода истощили ее силы. Конан смотрел на нее и видел только тень от человека, которого еще недавно он любил и уважал за мужество и твердость духа. Она казалась вся полупрозрачной, отсутствующий взгляд бесцельно блуждал по шатру.
— Не бойся, госпожа моя, я рассказал ему о нас и нашей вере, — успокоил ее Товий. — Конан нам друг. И будет верен данному им слову.
Слова жреца вернули ее к жизни. Принцесса долго и с недоверием вглядывалась в глаза киммерийца, словно пыталась заглянуть ему в душу. Варвар не отвел взгляда и честно выиграл поединок. Девушка тяжело вздохнула, как бы смирившись с непоправимым и присела напротив мужчин.
— Прости, Конан, но наша вера вне закона в Шеме. Мы вынуждены скрываться. Я верно поняла, что ты не намерен бросать нас в беде?
