А теперь эликсир моего собственного приготовления. Черная вязкая, как нефть, жидкость нехотя покидала флакончик. Прознай Церковь о составе моего эликсира, не гореть мне на медленном огне. Придумали что пострашнее и мучительнее.
Да какое им дело, что на изготовление ушла кровь шести монахов-прелюбодеев, сердце епископа-убийцы и печень паладина-отцеубийцы.
– Давай, давай, – подгонял я вялую жижу. Пальцы тревожно подрагивали на затихающем пульсе. – Держись Маг. Тебе еще свою дочь увидеть надо.
Найен лишь осенил себя тремя кольцами Светлого Брата, увидев Меч Бога. По рядам солдат пронесся негромкий, радостный говор. Когда небо очищено от всякой мрази, можно и надеется на победу.
– Арбалетчики, – позвал паладин.
Поток стальных болтов встретил авангард оборотней. Серебро да осина, лучше, но и добрая сталь не подведет. Особенно обмотанная горящей паклей.
Один из оборотней ткнулся мордой в землю, из пустой глазницы жутко торчал стальной болт, еще один покатился по земле пылающим факелом.
Мохабры встретили оборотней остриями хассалов. Копья враз ударили, и двойные наконечники окрасились черной кровью. Передние ряды оборотней легли на холодный камень плато. Одина из тварей извернулась, и вцепилась в горло мохабру. Чернокожий гигант жутко захрипел, падая под тяжестью порождения существа. Стоящий сзади воин саванны одним ударом пробил голову твари и встал на место павшего.
Эльфаргал многое успел продумать, пока Маг творил Меч Бога. В первую очередь проглотить свою гордость. А потом пробудить извилины. Первый ряд эльфов опустился на одно колено, выставив вперед треугольные щиты. Остальные натянули луки. Оборотни приближались.
Король эльфов махнул рукой. Словно рой смертельных пчел, кровожадно жужжа стрелы, пустились в полет. Наконечники заговоренные, покрытые пленкой серебра, были смертельны для оборотней. Одна стрела, одна смерть. А эльфы стреляли и стреляли. Они умели пускать седьмую стрелу, когда первая поражает цель, а остальные пять в полете.
Ясеневые и тисовые стрелы с белым оперением летели непрерывными волнами, неотвратимые, как прилив, и смертоносные, как легендарный девятый вал.
Крестьяне со страхом ждали приближения смертоносной армады. Кто-то пискнул, кто-то начал громко молиться.
– Не робей! – гаркнул огромный мужик-молотобоец. Его лицо украшали жуткие шрамы, встречался уже с тварями. Рука крутила огромную цепь с жутким шипастым шаром на конце. – Чичас подземники катапультами ударют.
Едва он успел сказать это, как над крестьянами запел воздух, рассекаемый глыбами, бревнами и горшками с огненной смесью. Тарн не жалел снарядов. Правда, поздновато, передние ряды оборотней прорвались.
– Усех угостим, промеж ушей! – расхохотался молотобоец, раскручивая свое жуткое оружие.
Драконы стояли молча. Но за них будет говорить сталь их клинков. В самом центре первой линии стояла Сельтейра. Плотное забрало скрывало дорожки слез на бледных щеках, но меч не дрожал в ее руке. Отныне ей предстоит мстить и за Иллиала. И сражаться за будущую жизнь. За ребенка, что ей предстоит увидеть через девять месяцев.
Первые из оборотней достигли фаланги Морских драконов. Уже изрядно прореженная арбалетами, стая упрямо бежала вперед. Сельтейра подпустила оборотня поближе, прежде чем ее меч раскроил лобастую голову до горла твари. Второму она отсекла передние лапы, лишь потом вогнала клинок в бездушное черное сердце. За спиной ритмично тюкали арбалеты, рядом блестела сталь братьев.
Рафаил наблюдал за разгоревшейся битвой. Кровь, кровь, кровь. Красная, горячая, и каждая ее капля казалось, прожигала архангела насквозь.
– Хватит, – прошептал целитель. – Довольно! Довольно!!!
А кровь лилась. Падали Смертные и уходили их души в бездну, из которой нет возврата. И в ответе за это был и Рафаил.
С вершины горы, прекрасно смотрелось все плато Вьюг, превращенное в поле битвы. Авангард оборотней уже выдыхался, сменяясь на крыс, слизней и кротоскорпионов. Бледное, как окружающий снег, лицо архангела судорожно дернулось.
Позади войска противостоящего армаде существа стоял сын Люцифера. Стоял в окружении многочисленных стягов, отдающий приказы. Рафаил увидел и Искру Творца, что возожглась в душе Кресса, после отречения.
– Прости меня!!! – мучительно закричал архангел, падая на колени в холодный снег. – Прости меня, – повторил он едва слышно, и зарыдал.
А битва разгоралась. Пошатываясь, целитель поднялся.
– Все кончено, – прошептал он, в глазах архангела пылал огонь гнева. – Но я еще могу…
Взмахнув могучими крыльями он помчался на юг, к летающему городу. Еще предстояло много дел. В первую очередь, разобраться с Валиалом. На этот раз демону нет прощения.
Земля скользила под лебединобелыми крыльями Рафаила. Обезлюдевшие поля и деревни. Пустые города, где только бродячие собаки охотятся на заблудших крыс. Огромные братские могилы, в которых чудом уцелевшие хоронили останки погибших от отрядов существа и Валиала. И вся эта грязь, кровь, смерть, тяжким камнем висела на сердце Рафаила.
Архангел летел. Летел наполовину потерявший рассудок от того, что совершил. С одним желанием – остановить все это. Как? Он не знал. Но сначала нужно остановить Валиала. Белые перья крыльев теперь казались их обладателю красными от чужой крови.
Летающий город показался на горизонте. Сверкающий, величественный, подобно истинному городу Света. Как спелое яблоко, которое обязательно червивое внутри. И Рафаил прекрасно представлял себе этого червяка, сидящего в своей башне с бокалом вина, а у ног извивается очередная наложница. На миг архангела передернуло от отвращения.
Стража на бастионах засуетилась, разворачивая баллисты и готовя арбалеты. Рафаилу пришлось стать невидимым. Стражи внимательно всматривались в небо, но потом успокоились и разошлись.
Рафаил спустился к башне демона. Его ожидало большое дело.
Целитель распахнул дверь покоев Валиала.
– Валиал! – крикнул архангел, но заметив сидящего в кресле осекся. – Ты?!! Не может быть!!!!!
Легкий шорох заставил Рафаила развернуться. Позади него стояло существо. Черные иглы дрожали, верхняя губа поднялась, обнажив клыки покрытые коркой спекшийся крови. Целитель повернулся к сидящему в кресле Валиала.
– Будь ты проклят! – успел крикнуть он, прежде чем услышал хруст своих костей. Существо убивало его медленно, растягивая удовольствие и улыбку на лице сидящего. Одно лишь испортило радость, Рафаил не издал ни звука.
– Он был одним из лучших, – печально произнес сидящий. – И умер достойно, не издав ни звука.
