— Слышала от мамы, что я умею глядеть в будущее, — печально произнесла Полина. — А так могут только Ведьмы.
— Так умеют Прорицательницы, Ведуньи, — не стал смеяться Никита. — Ведьма — ведающая жизненные тропы других людей. В этом слове нет ничего плохого. Но если тебе не нравится, никто никогда не назовет тебя так. Ты — Ведающая. Твой Дар нужен нашей Семье, всем, кто окружает тебя…
Он обвел рукой поместье, залитое солнцем. Двухэтажный особняк, казарма-общежитие клановой охраны, хозяйственные постройки, павильон для магических занятий, спортивная и детская площадка в обрамлении цветущих яблонь и груш — все это предстояло защищать и преумножать. А без самого главного оружия клана — Ведуньи — это могло превратиться в развалины, как при жизни прадеда Анатолия Архиповича. Не хотел Никита повторять его путь в никуда. Дочку следовало беречь как зеницу ока. Впрочем, как и сыновей, и всех будущих наследников.
— Ты — наша защита, Поля, — продолжил Никита, глядя на повеселевшую дочку. — В твоей власти разглядеть то, чего не видим мы. Главное, всегда говори, что тебя тревожит, и мы вместе разберемся в твоих видениях.
— Но меня обзывает этот гадкий Витька, — все-таки пожаловалась Полина на сына одной из работниц поместья. — Как только начинаем играть в прятки, он говорит, что я ведьма, и со мной неинтересно. Как будто я знаю, где прячутся остальные. А я умею «закрывать» картинки, когда надо.
Никита оживился. Это было что-то новенькое. Конечно, любая ранговая Ведунья умела такое, но в каком возрасте появлялись возможности «скрыта», в профессиональных учебниках говорилось скупо. Обучаясь в Академии Иерархов, Никита интересовался ранговыми способностями так называемых Ведьм, но точного ответа не получил. Специалисты-исследователи сходились во мнении, что после инициации одаренного начинается бурный рост всевозможных умений. Надо лишь правильно оценить их потенциал и отсеять ненужные направления, как проводят обрезку кустарников и деревьев. Главная ветвь получит всю силу.
А Полина к своему четырехлетию уже умела «извлекать» из Инферно и приручать тварей в виде Гончих; пока неясно, но точно рисовала картину грядущих событий; а теперь призналась, что «закрывает» свои видения. Никита представил реакцию властвующих родственников, если они узнают о бурном росте умений маленькой девочки. Какое давление начнется на Тамару, чтобы к дочке получили доступ всевозможные теоретики магических искусств? И как скрыть одаренность Полинки? Она ведь просто выпирает, и даже невооруженным взглядом можно увидеть, что собой представляет зарождающаяся Ведунья. Причем, потенциально мощная. Никита не удивится, если в пятнадцать лет у дочки будет ранг Прорицательницы.
— Когда пойдешь в школу, старайся не показывать умения без нужды, — Никита прижал к себе дочку, и она затеребила воротник отцовского халата, внимательно слушая наставления. — А то будут приставать: «скажи, Поля, а когда я выйду замуж?». «Буду ли я богатым, Полина»?
Он сказал это писклявым голосом, пародируя детские вопросы, и Полина весело рассмеялась.
— Я буду рассказывать только тебе и мамам, — пообещала девочка и соскользнула с колен Никиты. — Да и вредный дедушка тоже будет запрещать…
— Какой дедушка? — оторопел волхв, глядя на убегающую дочку. Он даже не успел осознать брошенную впопыхах фразу, как к нему подошел Слон, сидевший до этого в тени детского «грибка», и протянул руку, в которой была зажата коробка рации.
— Хозяин, с КПП запрашивают, — пояснил он. — Просят подойти. Там какой-то странный тип нарисовался. Требует Главу лично. И клюкой грозится парням позвоночник выпрямить. Старый, а хамит похлеще юнцов.
****
Охрана на центральном посту сменилась в восемь часов утра. Как обычно, дежурные выкурили по сигарете, треплясь о каких-то своих делах, а потом Марат — старший по смене — подписал журнал о приемке и посадил одного бойца за монитор, а второй прошелся вдоль забора, останавливаясь возле каждой видеокамеры, помахивая руками.
— Все в норме, — ответил оператор в гарнитуру. — Возвращайся.
Марат выслушал доклад смены сидя на крылечке с наружной стороны охранного домика и глядел на дорогу, жирно поблескивающую антрацитовой поверхностью. Из-за дальнего поворота показался желто-белый таксомотор. Он шустро приближался к имению, но за пару сотен метров снизил скорость, как призывал большой щит, установленный на обочине. Никому не хочется попасть под свинцовый шквал автоматического оружия, выжимая под сто километров в час на виду нервной охраны.
Не доезжая до белой поперечной полосы, ради шутки, нарисованной парнями на асфальте (как сигнал к остановке), таксомотор замедлил ход и остановился. Распахнулась дверца, и Марат сначала увидел самый настоящий посох, почерневший от времени, а затем стоптанные ботинки. Потом показался древний старик с густой поседевшей бородой. Одет он был просто, без изысков, но опрятно.
Расплатившись с водителем, старик отпустил такси, а сам, опираясь на свою сказочную клюку, направился прямо к сидевшему на лавке Марату. Остановившись, мрачно взглянул на дежурного, и скрипуче произнес:
— Воин, скажи дедушке: это дом Назарова?
— Да, дедушка, — иронично ответил Марат, — он самый. А вам кто надобен?
— Так он и надобен, — старик с сухим треском впечатал конец причудливо изогнутого посоха в асфальт. — Гляжу, оградил себя стражей, дом большой возвел. Растет мальчишка… А что, есть кого пугаться?
— Ты, дедуля, на вопрос не ответил, — дежурный ловко закинул окурок в ведро с водой и встал, одергивая форму. Видимо, хотел показать во всей красе свое обмундирование и солидный придаток к нему в виде пистолета в кобуре, массивной дубинки с навершием-амулетом и болтающимися на поясе наручниками.
Старец с ехидной ухмылкой посмотрел на его манипуляции и сделал всего лишь одно движение пальцами левой руки. Марат почувствовал, как его ноги по-настоящему стали погружаться в асфальт. Он лихорадочно дернулся, но берцы уже наполовину были в плотном плену. Причем, асфальт даже не расплавился. Казалось, что дорожное покрытие шутя, как пылесос, втянуло в себя девяностокилограммового охранника.
— Как тебе ощущение, воин? — спросил старик. — Без уважения к старшим выросли, ума не набрали.
Марат не на шутку перепугался. Не за себя. Налицо попытка прорыва на территорию имения. Причем пытается не вооруженная группа, а какой-то сумасшедший старикан-волхв. Да только это не меняет дело. Опытный и мощный чародей в одиночку может натворить таких дел… А там детишки, женщины.
— Кузьмин! — рявкнул Марат.
Охранник, проверявший периметр, сейчас был далеко от КПП, но услышал окрик дежурного. Сломя голову, он выскочила откуда-то из кустов и лихорадочно зацарапал клапан кобуры, пытаясь вытащить пистолет.
Через мгновение он просто хлопнулся на колени, придавленный невидимой тяжестью. Парню показалось, что его по его плечам ударили гигантские ладони, прижимая к земле.
— Вояки, — презрительно сплюнул старик. — Я таких в Кундузе голыми руками скручивал. Пуштуны боялись меня как огня, а они бойцы добрые, сами кого хочешь испугают.
— В каком Кундузе? — Марат лихорадочно соображал, видит ли оператор на своем мониторе, что происходит на улице. Догадается дать сигнал тревоги в казарму? — Афганистан, что ли?
— Угу, — буркнул старик и махнул посохом. В воздухе раздался странный свист, и магические путы, стягивавшие обоих охранников, рассыпались, освобождая их от наваждения. Плетение простой иллюзии, так напугавшее дежурного, рассыпалось на мелкие составляющие. Впрочем, этих подробностей Марат не заметил. Только противомагический амулет на конце дубинки запоздало завибрировал, предупреждая о нападении.
— Никитка-то дома? — миролюбиво спросил старик, как будто ничего не случилось, и не он только что заморочил молодым парням голову боевыми иллюзиями. — Али будешь и дальше неуважение к моей седой бороде проявлять?
— Хозяин дома, но я не имею права пропускать в имение незнакомых людей, — Марат одернул одежду и кивнул бойцу, которого демонстрация силы старика впечатлила, но свою службу он продолжал нести. Стоял чуть сбоку, бледный, испуганный, но полный решимости открыть огонь из своего оружия. — Много вас таких в последнее время ходит. Кузьмин, передай по рации, что господина Назарова хочет видеть неизвестный. Имя свое не называет.
