Ознакомительная версия.
– Штук пять я завалю, – ответил я. – С наганом – больше, но у них винтовка, так что не знаю…
Бесшумным движением Нэд задвинул палаш в ножны и посмотрел на меня своими страшными красивыми глазами волка-одиночки. Меня впервые с начала разговора пробрал холодок. Этот парень не обладал ни малейшей толикой жалости к кому бы то ни было. Если и существовали на свете люди, которых он любил, то это осталось в далеком прошлом… А уж жалеть он и вообще не умеет. «Что он видит? – подумал я вдруг, заставляя себя не отводить глаз. – Жилистого темноволосого пацана четырнадцати лет со шрамом на лбу, по левой руке которого течет кровь?.. Или объект для развлечения – выбросить за борт и заключить пари, сколько этот продержится, скольких успеет свалить?..»
– Держи. – Я вздрогнул от неожиданности, перехватывая рукой свое снаряжение. Нэд отвернулся, словно мгновенно потеряв ко мне интерес. Вспрыгнул на корму и, поднимая широкое, массивное весло-прави€ло, вставил его в уключину, одновременно заорав:
– А ну!.. Весла на воду! Живей, волчары!
По драккару прошло оживленное движение. Борта молниеносно и синхронно проросли пятиметровыми сосновыми лапами. Хищный зверь, спокойно лежавший на воде, казалось, приподнялся на них перед броском. Я видел напрягшиеся спины ребят, сидевших попарно на каждом из четырнадцати весел.
– А-апп! – выкрикнул Нэд, и драккар ожил, а я услышал, как Кардиган медленно, звучно затянул:
Ах, бедный мой Томми,
бедный мой Том… —
и палуба откликнулась слитным:
– О-хэй… о-хэй…
– Зачем ты покинул
старый свой дом…
– О-хэй… о-хэй…
– Эй, на драккаре! – донеслось с берега. – Отдайте парня и девчонку!
– Девчонку еще понятно! – заорал кто-то с носа. – А парня-то вам зачем?! Озабоченные?!
– Хо-хо-хо!!! – грянули на палубе три десятка здоровых мальчишеских глоток.
– Сатана с вами рассчитается! – пригрозили с берега.
Другой голос – девчоночий, задорный, как солнечный луч, играющий на воде, – откликнулся с борта:
– Он сейчас на земле! А мы на воде!
– Ха-ха-ха!!! – отозвалась палуба. Нэд молча подгребал своим веслом, потом перекрыл всех:
– Под парусом черным
ушли мы в набег…
– О-хэй… о-хэй…
– Все семьдесят пять
человек…
О-хэй… о-хэй…
– Олег, – окликнул меня Нэд. Я поднял голову, одной рукой затягивая ремни. – Куда тебя доставить? Где твои?
Мы смотрели друг другу в глаза. Долго. Наконец я шевельнулся:
– Я покажу, где стоит «Большой Секрет». Джек, кстати, там…
Но Нэд уже отвернулся, и снова ввинтился в небо его сильный голос…
– По ком это Дженни плачет?
– По мне… по мне…
– Ах, бедный мой Томми
спит вечным сном…
– На дне… на дне…
– Все семьдесят пять не вернулись домой.
Они потонули в пучине морской[8].
Скажи мне, гордый рыцарь,
Куда ты держишь путь?
Ведь правды не добиться,
А смерть не обмануть.
За честь и справедливость,
За безответный спрос
Немало крови лилось,
Немало лилось слез.
Камень-гранит в поле лежит,
Выбрать дорогу камень велит:
Кого судьба помилует,
Кому поможет щит.
Вправо пойдешь – шею свернешь,
Влево пойдешь – сгубишь коня,
Прямо – спасешься сам, но убьешь меня.
Ни в селах, ни в столице
Не верят в чудеса,
От этой правды, рыцарь,
Не скроешься в леса.
Сними же с глаз повязку,
Брось меч, не мни ковыль.
Ты сплел из жизни сказку,
А мы из сказки – быль.
Принцессы лыком шиты,
Злодеям не до них.
И коль искать защиты,
Так от себя самих.
Ступай же мимо, конный,
В том нет твоей вины,
Что нам нужны драконы,
Которым мы верны.
Камень-гранит в поле лежит,
Выбрать дорогу камень велит:
Кого судьба помилует,
Кому поможет щит.
Вправо пойдешь – шею свернешь,
Влево пойдешь – сгубишь коня,
Прямо – погибнешь сам,
Но спасешь меня.
– В Новом Свете резко повышенная процентность сволочей.
Это сказал Йенс – спокойно, задумчиво даже. Я услышал это сквозь шум крови в ушах – Ингрид вырезала из меня застрявшую у лопатки пулю, – но потом вдруг подумал, что Йенс прав. Как это ни неприятно – прав. В Старом Свете банды из белых были исключением (именно банды, а не те, кто просто что-то имел конкретно против таких же конкретных групп). Тут, в Америке, бессмысленный бандитизм был обычным явлением и носил характер именно жестокости ради жестокости. Явно что-то было не в порядке с местными ребятами…
«Конкеррор» – так назывался драккар Нэда – стоял в бухте бок о бок с «Большим Секретом». Мы уже знали, что Кардиган возвращался из кругосветки, а драккар построил полтора года назад, «устав от суши». А еще знали, что «Бриллиант» Сандры люди Сатаны пустили на дно. Обломки судна Нэд видел неподалеку от этих мест, только тогда не мог определить, что это значило.
Сандра выглядела убитой и встревоженной. В ее поселении оставались еще почти четыре десятка человек, из которых половина – девчонки, и не оставалось сомнений в том, что именно туда и направятся пираты.
– У них не меньше двухсот бойцов, – твердила девчонка. – И три каравеллы. Мои просто не смогут отбиться, понимаете вы?!
– Понимаем, – заметил я и добавил: – А кто такой вообще этот Сатана? У него имя-то есть?
Растерянное молчание было мне ответом.
– Ясно, – буркнул я. – Три каравеллы, две сотни бойцов, гнуснопрославленный пират, а кто – бог его знает, плавает тут и плавает… Превосходно. Великолепно. Отлично.
– По крайней мере, мы знаем, где его искать, – невозмутимо сказал Нэд. – Он наверняка отправится к острову Сандры.
– О боже! – Девчонка зажала рот обеими руками.
Ленка Чередниченко презрительно фыркнула, я бросил на нее сердитый взгляд и быстро повернулся к Нэду:
– Эти слова значат, что ты собираешься его искать?
– А как же? – искренне удивился Нэд.
Джек с грохотом спустил ноги с фальшборта. Глаза у него были радостно изумленными. Нэд ответил ему невинным взглядом. Йенс откровенно скалился. А Нэд, глядя на Джека, вдруг сказал по-английски:
– И да будут эти камни свидетелями того, что я подниму свой клинок лишь в защиту справедливости…
– И да будут эти камни свидетелями… – откликнулся Джек растерянным и благодарным эхом.
– Погодите, постойте, – вмешался я. – Очень рад видеть единение духа старых друзей. Я не шучу. Но у меня тридцать – всего! – человек. С девчонками. Сколько у тебя, Нэд? Тридцать два? И у Сандры сидят в крепости или там где еще два десятка бойцов. Итого – чуть больше восьмидесяти. На каждых двоих наших пятеро пиратов. Допускаю, что мы умеем сражаться лучше, хоть и не факт. Но треть из наших – девчонки, и мне не хочется, чтобы они погибли. Да и что останется от наших отрядов, даже если мы победим? Три человека? Пять? На большее я не загадываю.
Ознакомительная версия.
