– А вот вы, моя госпожа, – как ни в чем не бывало продолжил Айлас, – можете оказать внимание любому мужчине. Вы можете заговорить с ним, предложить ему прогулку по парку…
– Открыть лицо, – закончила я за него.
Но настолько тихо, чтобы дать остальным понять – эта часть разговора для них совсем не предназначена.
– Не думаю, что это стоит делать. Если, конечно, вы не хотите от кого-нибудь избавиться, – так же тихо добавил слуга.
Намекая на то, что рассказывая мне о ритуале предложения себя, принятом на Дариане, Вилдор весьма ясно дал мне понять, что любой даймон, получивший от меня такое предложение, закончит довольно незавидно. Даже в том случае, если это будет его собственный сын.
А на мое замечание о том, что я уже замужем, с присущей ему насмешливостью заметил: «Только не по нашим законам, моя прелестная принцесса». Заставив меня в очередной раз задуматься о том, кого я себе, находясь рядом с ним, напоминаю.
– Вы можете потребовать закончить прием в любое время. Если вы сочтете оскорблением что-либо из сказанного, то в вашем праве потребовать от своего тера или самого ялтара восстановить вашу честь.
– А сама я этого не могу? – уточнила я, чтобы в очередной раз позлить Сэнара: ответ на этот вопрос был мне известен.
– Вы – можете. Но для тера это будет означать, что его воинские качества вы оцениваете ниже, чем свои, и не готовы доверять ему свою жизнь. Единственным возможным итогом для него в таком случае будет ритуал потери чести.
Мог бы и по-человечески сказать, что придется моему хладнокровному телохранителю самолично броситься на острие меча. Не имея ни единого шанса избежать этого.
Ну и порядки…
– А для ялтара? – хлопнула ресничкой по ресничке я. Разглядывая себя в большом зеркале, установленном в моей гостиной, где кроме меня, Айласа и Гадриэля находились еще Риган и Валиэль. Они должны были сопровождать меня в качестве моих спутников, а дракон к тому же в роли побратима Ярангира. Тот потребовал провести единение кровью, как только его душа слилась с новым телом.
Судя по тому, как быстро это произошло, эта процедура у них едва ли не на поток поставлена.
– К вашему большому сожалению, моя госпожа, ялтар может просто не позволить вам этого сделать.
В отличие от черноволосого лорда, который смотрел на все происходящее со странным выражением лица, в котором нет-нет да и мелькала брезгливость, Валиэль с искренней непосредственностью всем восторгался. Что меня не могло не радовать: как бы хорошо меня ни знал Гадриэль, принц меня чувствовал. И… доверял. И его доверие значило для меня так много, что я не могла не учитывать его мнения, прежде чем действовать.
– А если сам ялтар позволит себе оскорбить меня?
Я разгладила невидимую складку на небесно-голубом платье, которое преподнес мне к приему Вилдор. Наблюдая за тем, как мое отражение чуть склоняет голову, позволяя усыпанным сверкающей пылью локонам, по просьбе того же Вилдора ничем не скрепленным, скрыть мой взгляд.
– Он себе этого не позволит, – с каким-то надрывом и совершенно неожиданно для меня, произнес стоящий у двери тер. Оказывается, прикидываясь предметом мебели, разговаривать он не разучился.
Но вообще-то общалась я не с ним.
– А если позволит? – вновь задала я свой вопрос, адресуя его слуге.
– Он себе этого не позволит, – как эхо повторил за Сэнаром Айлас. Но, продолжая мою игру, добавил: – Но если это вдруг случится, вы имеете право требовать от него смыть это оскорбление кровью. И если вы первой нанесете ему рану, даже если это будет царапина, он покроет себя позором.
– Спасибо, Айлас, – с самой обаятельной улыбкой, на которую только была способна, поблагодарила я. И резко обернувшись к Гадриэлю, лицо которого было необычно бледным, жестко бросила, заставив всех вздрогнуть: – Вот этим я сегодня и займусь.
Первым (ну ничуть я этому не удивляюсь) пришел в себя Айлас.
– Моя госпожа, я должен доложить о ваших намерениях ялтару.
– Ты считаешь, он об этом уже не знает?
Делая вид, что не замечаю, с каким напряжением остальные вслушиваются в наш разговор, уточнила я.
А посмотреть было на что. Риган, когда я встретилась с ним взглядом, сначала слегка опустил голову, а потом качнул ею из стороны в сторону. Давая мне понять, что одобряет все, что я сейчас делаю (он успел оценить непонятную ситуацию с лордом), но не советует действовать так скоро.
Валиэль готов был принять все, что я предложу. Но при этом смотрел на меня с долей здорового скепсиса. Понимая, что мой кураж не имеет никакого отношения к даймонам.
Гадриэль оценивал уровень моего безрассудства и пытался решить, насколько он был не прав в своих предыдущих обо мне выводах. Правда, он нисколько не сомневался, и это служило ему частичной амнистией, что, если я действительно решу разозлить Вилдора – мне это удастся.
Мой тер… Ну что можно еще взять с даймона?! Если с нормальными женщинами общаться ему не приходилось.
– Ялтар Вилдор снял контроль с ваших покоев и не может знать о ваших намерениях.
С какой-то упертостью произнес Айлас, заставив меня взглянуть на него с удивлением. Похоже, сам он абсолютно верил в то, что говорил.
– Хорошо, Айлас. Считай, что я неудачно пошутила, – позволив раскаянию проникнуть в мой голос, спокойно произнесла я, считая, что лучше не затрагивать эту тему.
Не знаю, в каком направлении развивалась на Дариане техника слежения, но ничего технического в своих комнатах мне обнаружить не удалось. А я, чтобы убедиться в этом, не пропустила ни одного миллиметра.
– Я рад, моя госпожа, что это была только шутка. Вы для ялтара много значите, и я буду огорчен, если на его внимание вы ответите неблагодарностью.
Опа-на… Сказать, что после этих слов я растерялась… Я была в шоке. И не только я.
Выручил всех тот же Айлас, который бросил быстрый взгляд на браслет и, словно не замечая возникшей в комнате неловкости, с легкой улыбкой на губах напомнил:
– Вам пора, моя госпожа. Прием вот-вот начнется.
– Да, конечно, – оборачиваясь к двери, чуть слышно проворчала я.
Я сильно ошибалась, надеясь, что претензии Вилдора ограничатся лишь одной тренировкой. В чем и имела возможность убедиться сегодня утром. А когда вместо привычного короткого меча мне принесли тяжелый двуручник… я поняла, что страдать долго не буду. Правда, как оказалось, быть в чем-то уверенной в отношении моего мучителя было глупо, поэтому пытки продолжались именно столько, сколько я была в состоянии их вынести.
Он с поразительной настойчивостью и упорством демонстрировал мне, как перераспределить вес тела и на чем удерживать внимание, чтобы это оружие не размазало меня по земле в ближайшую минуту после начала схватки. И разве можно было обижаться на него за то, что он заставлял меня вставать в стойку, пока я действительно не ощутила, что под тяжестью меча мои колени больше не подгибаются?!
