— Вот интересно, это у тебя прирожденный дар убеждения, или вас это заучивать заставляют? — с подозрением смотрю на собеседника.
— В Ордене меня заставляли решать сотни задачек на подобные темы, я все эти правила знаю наизусть, — кивнул Арланд. — «Кто хуже, человек, продающий яды, или человек, покупающий яды?», попробуй ответь! Или это: «Темный колдун помешался и убил десятерых невинных, но потом искренне раскаялся, как вы поступите?». Убить его нельзя, потому что покаялся, посадить нельзя, потому что помешанный, других магов смущать будет, и отпустить его нельзя, потому что темный… у меня от этих дурацких тестов каждый день мозг вскипает! — пожаловался инквизитор и поежился от неприятных воспоминаний. — Это самая главная часть работы: уметь отделять большее зло от меньшего, и способом свершения меньшего зла охранять равновесие. Но я привожу тебе самые простые примеры, чтобы ты поняла, в жизни, конечно, все гораздо сложнее, потому что ни зло, ни добро в природе в чистом виде не встречается.
— Мозг кипит… — соглашаюсь. Что-то очень знакомое мне слышалось в его словах… просто до боли знакомое… Батюшки, да не была ли я в прошлой жизни таким же замученным студентом!? — Но это очень интересно! А что насчет магов? Почему они являются носителями такого большого зла, что их надо всех поголовно «устранять», как ты выражаешься?
— Странно, что ты спрашиваешь. Всем колдунам это с рождения объясняют, — удивился Арланд.
— У меня плохая память, — отмахиваюсь. — От момента своего рождения я как-то уже успела подзабыть, в чем там дело.
— Хах, ну что ж, я расскажу тебе, — инквизитор уже уложил немногочисленные пожитки в шкаф и вернулся ко мне, сел рядом на кровать. Сокнув в колене одну ногу и сидя в пол-оборота, он мог рассказывать, рисуя что-то в воздухе руками. — Только не думай, что инквизиторы — это дикие нелюди без всякого сострадания. О нас говорят столько же, сколько о рыцарях ордена Черного Дракона, но врут вдвое больше. На самом деле мы не вырезаем всех поголовно… но есть и те маги, которых стоит убить просто за то, что они обладают силой.
— Ничего не поняла, если честно… Где тут справедливость?
— Вообще-то понятия «справедливость» у инквизиции нет, это тоже очень частое заблуждение, — напомнил Арланд. — «Равновесие» и «справедливость» — слова, конечно, невероятно похожие, но в жизни равновесие достижимо, а справедливость — почти нет. В равновесии все сводится к округленным до единиц со значениям «зло» или «добро». А справедливость — это уже голоса души и сердца. Справедливости не всегда возможно добиться, потому большинство инквизиторов работает с равновесием… хотя многие и пытаются совмещать эти понятия и у них в трех из пяти случаев это выходит. А о магах, это долго рассказывать… — посмотрев на мои умоляющие глаза, он все-таки продолжил. — Но, так и быть, расскажу. Начну с самого начала. Маги имеют свои способности за счет дефекта в плетении ауры, в одном месте она у них непропорциональная, там есть отросток из совершенно других плетений, от вида этих плетений зависит, в каких средах будет работать маг. Аура, как известно, влияет на все: на телосложение, на сознание, на разум, на силы и способности. И вот этот дефект в ней, этот отросток, он сильно влияет на разум магов. Они отличаются от обычных людей не только своими способностями, но и психикой. Маги гораздо более впечатлительны, у них быстро меняется настроение, они по-другому видят мир, сильно увлекаются мимолетными идеями…
— А Дейк говорил, что это все потому, что я женщина… — теперь-то ясно, откуда взялся магнит в моей заднице.
— Что? — сбившись смысле, Арланд удивленно захлопал глазами.
— Ничего, мысли вслух! — машу рукой. — Продолжай, пожалуйста! — подсаживаюсь к нему поближе и, уперев локоть в колено, ставлю на кулак подбородок, чтобы было удобнее сидеть.
— Как скажешь, — кивнул инквизитор, и продолжил увлеченно объяснять. — Маги, по сути, это спящие безумцы, которые постоянно держат себя в руках. Но стоит у них появиться какой-нибудь идее, как она может превратиться в цель их жизни. Например, убили у ребенка-мага на глазах мать, под впечатлением маг останется на всю жизнь, и если у обычного человека это впечатление может когда-нибудь иссякнуть, то маг на все сто процентов станет маньяком. Будет убивать, например, сероглазых брюнетов, как убийца матери, или прочее. Или маг может помешаться на самой идее того, что он маг, сверхчеловек, а, значит, ему надо больше власти, больше богатства, больше удовольствий, и у него на психологическом уровне выработаются неизлечимые бандитские наклонности. Ну, ты поняла. Одно даже кратковременное, но яркое впечатление может сделать из нормального адекватного мага психопата, так что с ними надо осторожнее.
— Тебя послушать, так нас надо на таблетках держать и в отдельных камерах, — хмыкаю. Вот интересно, этот кадр вообще помнит, кому он все это рассказывает, или он забыл, что я одна из этих морально неустойчивых животных?
— Нет, конечно, я преувеличиваю, многие маги гораздо спокойнее большинства людей, — согласился Арланд, опомнившись и виновато посмотрев на меня. — Я это к тому говорю, чтобы ты понимала, что не так с магами. А устранять нам приходится только психов наравне с обычными маньяками без всяких способностей. Но есть конкретная группа магов, которые ни на что, кроме зла, не способны. Это темные колдуны, физически не способные творить заклинания, которые не несут хаос, смерть или смятение. Они с рождения обречены на то, чтобы нести в мир зло и нарушать равновесие. На добро они тоже способны, но только в том случае, если откажутся от использования своих сил. Темного мага можно или убить, или поместить в особое место, где специально обученные люди будут за ним следить, чтобы он не колдовал. Это одна из целей ордена Белых сов.
— А лишить его магического дара и отпустить на волю можно?
— Нет. Маги живут только из-за дефекта своей ауры. Устрани его — человек сразу же умрет.
— Хм… выходит, магический дар это что-то вроде огромной раковой опухоли, которая есть с рождения? Только она не на теле, а в душе.
— Раковая опухоль? Что это?
— Болезнь такая, — отмахиваюсь. — Слушай, но ведь это несправедливо. Человек не виноват, что он родился темным магом. Только из-за этого ему придется скрываться от вас всю жизнь?
— Зачем скрываться? — искренне удивился инквизитор. — Темные маги живут в специальных резервациях у белых сов, ведут свое хозяйство, занимаются, чем хотят — кроме магии. У них полноценная жизнь, но только под надзором белых сов. Иногда, во время затяжных войн, белые совы отбирают самых сильных магов и ведут их вместе с инквизиторами в бой, чтобы остановить войну, — объяснил Арланд. — Такова суть инквизиции, ограждать общество от чрезмерного зла. Сплошная психологическая арифметика, добро и зло считаются строго по процентам, а после делается известный тебе выбор: убивать или не убивать, запирать в темнице или не запирать, и прочее… Но это задачи инквизиторов. В Ордене так же учат судей, клириков, лекарей и паладинов.
