Он остановил коня и спрыгнул на землю. Так больше нельзя! Надо что-то придумать, невозможно каждую секунду нырять из реальности в реальность. Когда ноги его коснулись травы, вокруг пели птицы и белые березы окружали его со всех сторон. Игорь сел на землю и закрыл лицо руками. Пусть будут березы. Пусть, когда он откроет глаза, вокруг снова будут березы, а не дубы, не ели и не морской простор. Отрывать глаза совсем не хотелось. Он не найдет Маринку в этом лабиринте миров. Даже если она его ждет, он проедет мимо, и не заметит ее.
– Медвежонок, – позвал сверху мужской голос, и ласковая рука легла на голову.
Игорь медленно оторвал руки от лица и поднял глаза. Над ним, взявшись за руки, стояли отец с матерью. Он сразу узнал их, хотя видел их такими молодыми в раннем детстве, в совсем раннем. Это было его первое осознанное воспоминание – как они втроем ездили на юг, ему было всего четыре года. Олег сдавал экзамены за восьмой класс, а Славка поступал в институт, поэтому они поехали втроем. И мама ходила на пляж именно в этом красивом ситцевом платье с юбкой-солнцем. Потом оно выцвело, порвалось и пошло на тряпки. И, глядя на эти тряпки, Игорь всегда вспоминал эту поездку, и маму в платье с розовыми цветами на голубом фоне.
– Мама… папа… – шепнул Игорь и почувствовал, как ком встает в горле. И это тоже сон и морок? Он смотрел на них снизу вверх, как тогда, четырехлетним. Отец, высокий, загорелый, широкоплечий – совсем такой, как тогда. Самый сильный, и самый добрый, на которого хочется быть похожим во всем. Они были очень красивыми, его родители, и очень подходили друг другу.
Мама встала перед ним на колени и обвила его голову руками:
– Сынок мой… как я по тебе скучаю…
– Я тоже… мама…
Отец присел рядом с ним на траву и обнял за плечо:
– Как ты вырос, медвежонок… Совсем взрослый мужчина.
– Да, пап. Я того и гляди стану дедом, – Игорь улыбнулся. Отец умер рано, Игорю едва исполнилось пятнадцать, и он тогда был хлипким тощеньким подростком.
– Ничего не бойся, сын, – отец легко похлопал его по спине, – из мира в мир ты больше перескакивать не будешь. Ты живой, поэтому тебе тут так непросто. Но сейчас ты попал туда, где все твое. И если тебе суждено найти свою Маринку, то здесь. А если ее здесь нет, значит, она – не твоя судьба. Так сложилось.
Игорь кивнул. Наверное, это не сон и не морок. Он вспомнил голоса, которые слышал в каменистой пустыне и не удержался:
– А вы? Как вы здесь?
– У нас все хорошо, сынок, – ответила мама, поглаживая его волосы, – все очень хорошо.
– А почему… Почему эти люди так страдали? Я слышал их голоса.
– Это в первые дни. Человек прощается со своей прежней жизнью, и не хочет с ней расставаться. Если бы твой отец не встретил меня у Калинова моста, я бы тоже, наверное, долго не могла с этим примириться.
– А я, – сказал отец, – мечтал вырваться отсюда и вернуться к вам, пока не понял, что всему свой черед.
– Не бойся за нас, медвежонок, когда ты придешь сюда насовсем, а я надеюсь, это случится не скоро, ты найдешь здесь всех, кто тебя любит.
– Смотри, что я тебе принес, – отец подтолкнул его в бок, как делал это когда-то, и поднял с земли огромный лук и кожаный колчан со стрелами.
– Настоящий индейский лук? – Игорь взял в руки давно забытую вещь. А он-то думал, что лук до сих пор лежит где-то на чердаке.
– Надеюсь, теперь тебе хватит силенок его натянуть?
Игорь взял лук в руки, поднялся на ноги и попробовал выстрелить. Как ни странно, у него это получилось так легко, как будто всю жизнь он только этим и занимался. И сила, в руках его появилась необычайная сила, которой он сам от себя не ожидал.
– Да ты настоящий богатырь, – рассмеялся отец.
Игорь смущенно пожал плечами.
– Если тебе покажется, что кто-то тебя морочит, стреляй в морок из лука, и он исчезнет. И не бойся выстрелить в кого-то из своих, стрела просто пройдет навылет и не причинит вреда. Если ты случайно окажешься не в том мире, стреляй вверх, и этот мир вернется.
Они тоже встали, и Игорь понял, что им пора.
– Прости. Мы не можем долго с тобой оставаться, – мама попыталась смахнуть слезу незаметно.
– Прощай, медвежонок, – отец скрипнул зубами, – ты вырос хорошим человеком, и я горжусь тобой.
Игорь снова почувствовал ком в горле и едва не закричал: нет, не уходите! Не оставляйте меня здесь одного! Когда его в первый раз привели в детский сад, он тоже хотел закричать именно это, но испугался строгой воспитательницы, и любопытных взглядов ребятишек вокруг, поэтому промолчал и долго глотал слезы. Это было сразу после поездки на море.
Они обняли его вдвоем, и мама целовала его щеки, привставая на цыпочки, и Игорь сам не мог понять, мокрые они от слез или от ее поцелуев.
Сивка потерся об него головой, когда Игорь остался один посреди березовой рощи, опустив на землю лук. Неизвестно, печаль или радость принесла ему эта встреча. Родители часто снились ему, и он считал эти сны очень хорошими, и во сне действительно был счастлив. Но, просыпаясь, неизменно грустил, заново переживая разлуку и не проходящую тоску. Сейчас и счастье, и тоска оказались намного острее.
– Да, парень. Я знаю, нам пора, – Игорь погладил теплый лошадиный нос, – только не знаю, куда. Пойдем, куда глаза глядят.
Он закинул лук с колчаном за плечо, взял коня за повод и двинулся вперед. Березовая роща сменилась цветущим яблоневым садом, в нем одуряюще пахло яблоневым цветом, и Игорь почувствовал, что его тоска постепенно переходит в сладкую сонливость.
Он узнал ее по белому платью с разноцветной вышивкой. Она сидела на берегу ручья, опустив него ноги, к Игорю спиной, и плела венок.
– Маринка! – тихо позвал он.
Она оглянулась и поднялась ему навстречу, ее румяное лицо осветилось грустной улыбкой.
– Игорь, – нежно сказала она, – я так тебя ждала… Я знала, что ты придешь за мной…
– Да. Я пришел, – смущенно сказал он и опустил голову, – пойдем?
Он совершенно не знал, что говорить.
– Ничего не получится, – она робко улыбнулась, – я не могу отсюда уйти. Оставайся со мной. Навсегда. Посмотри, как тут чудесно!
Игорь помрачнел. Умирая, человек меняется, наверняка. Но он только что видел родителей, и никакой перемены заметить не успел.
– Садись, – Маринка обняла его и потянула вниз, – садись, не бойся.
Он машинально опустился на траву.
– Отдохни, ничего не бойся, тут нам ничего не грозит. Послушай, как поют птицы. А как замечательно пахнут цветы? Слушай, как шуршат листья, шепчутся травы, слушай, журчит шаловливый ручей, жужжит и шевелится шмель на цветке шалфея, слушай. Жаркий шар солнца уносит в прошлое печали, глушит шепоты…
