Ознакомительная версия.
Декан по праву считался одним из самых могущественных магов факультета, и заклинаний, связанных с вызовом огня, знал немало. Сейчас он собирался применить то же заклинание, что обычно задействовал во время праздничных фейерверков, только усиленное и направленное не вверх, а вперед по горизонтали.
Движение ифов-кабуфов замедлилось, казалось, они чувствовали исходящую от неподвижного парусника угрозу.
Ожидание повисло над водой вместе с туманом. Туман оставался таким же плотным, но расстояние между ним и водой заметно увеличилось и продолжало увеличиваться. Малачу даже удалось разглядеть на пределе видимости кусочек суши – наверняка это был один из островов, где на заключительном экзамене ловили рыбу те, которые, согласно древним легендам, должны были остановить Прорыв. Но как остановить? Прорыв начался здесь, а они – там! Впрочем, в легендах ничего не говорилось о том, когда и где этот проклятый Прорыв будет остановлен. Так же, как не сказано, сколько до тех пор это проклятие унесет жизней…
Малач вдруг осознал, что не успел подготовить ни одного соответствующего, как того требовала обстановка, мощного заклинания. Что ж, Шермилло сумел разделаться с чудовищами без всякого огня!
Отработанным движением эльф достал из-за спины лук и две стрелы. Одну стрелу – в зубы, вторую – на тетиву; секунду на прицеливание; выстрел! И не успела стрела преодолеть половину пути, как вслед ей полетела еще одна. Цели достигли обе, и два наездника-ифа с торчащими между глаз оперениями опрокинулись в воду.
«Не может быть, чтобы все оказалось так легко! – подумал Малач, в третий раз натягивая тетиву. – Неужели достаточно десятка, пусть двух десятков лучников-эльфов, чтобы противостоять Прорыву?»
Но не успела третья стрела долететь до чудовища, как Малач понял, что ошибается. То есть стрела не смогла долететь, потому что была уничтожена тем самым ифом, в которого он целился и который успел выпустить ей навстречу струю жидкости из своего рога. Обладая уникальным зрением, эльф успел заметить, как после соприкосновения с жидкостью стрела, полностью сделанная из дерева, мгновенно растворилась в воздухе.
Четвертая стрела пронзила пустоту – ифа-кабуф вновь спас себя, успев нырнуть. Зато другим тварям не поздоровилось – по команде Кшиштовицкого: «Остановить Прорыв!» – люди и эльфы привели в действие заклинания.
Наиболее эффектное и эффективное заклинание применил Эразм Кшиштовицкий. Словно дирижер, он взмахнул поднятыми вверх руками, и с кончиков его пальцев устремились вперед по прямой два переливающихся золотом и оставляющих после себя золотистые завихрения сгустка. Достигнув линии остановившихся и приготовившихся дать залп ифов-кабуфов, сгустки оглушительно взорвались, породив две сотни разлетевшихся во все стороны разноцветных искр. Подавляющее их большинство с шипением упало в воду; остальных искр хватило для того, чтобы пять или шесть оказавшихся в пределах досягаемости чудовищ имели возможность ощутить на собственной шкуре воздействие магического огня. Впрочем, ощутить совсем на короткий промежуток времени, буквально на мгновение, потому что в следующее мгновение после соприкасания искр с чудищами последние, вспыхнув, тут же превратились в обугленные фигуры, в следующее мгновение неслышно растворившиеся в воде.
Остальные маги в основном воспользовались несложными заклинаниями, вызывающими направленные, либо зигзагообразные, либо разноцветные шаровые молнии. Успех имели зигзагообразные как более стремительные; против всех без исключения шаровых «Ифы-кабуфы» применили тот же контрприем, что и против эльфийской стрелы, – попросту говоря, погасили их своими слезами-струями.
Заметный урон ифам-кабуфам, расположившимся полукругом со стороны правого борта, нанес профессор биологии Химей. Сотворив в воздухе что-то наподобие кокона серого цвета, он плавно послал его в сторону противника по диагонали вверх. Когда очередная струя-слеза прервала его полет, кокон лопнул, и из него, словно из потревоженного улья, вырвался целый легион жужжащих ос, устремившихся на разрушителя своего дома, а заодно и на его соседей. Осы ненадолго облепили трех ифов-кабуфов, после чего дружным роем устремились вверх и скрылись в тумане, оставив на воде лишь бесформенные пятна.
Доктор Борриис, колдовавший над кучкой синеватого порошка, высыпанной из пробирки на борт парусника, после команды Кшиштовицкого аккуратно подул на нее три раза под разными углами, и в сторону ифов-кабуфов унеслось три еле заметных синеватых облачка. Вскоре три ярко-синие вспышки недвусмысленно указали на то, что они нашли тех, кого искали.
Кольцо ифов-кабуфов сильно поредело, но оставшиеся невредимыми чудища немедленно нанесли ответный удар, на этот раз достигший цели. Последствия его были ужасны. Стоило слезной кислоте коснуться обшивки парусника, как дерево тут же начинало пузыриться и растворяться. В бортах «Андрэоса» засияли дыры. Спасательный круг, который Женуа фон дер Пропст бросил барахтавшемуся в воде Шермилле, был растворен в полете метко выпущенной струей. Еще две струи, как нож масло, разрезали борт слева и справа от опершегося на него Женуа фон дер Пропста, борт подломился, и профессор вместе с ним рухнул в воду чуть ли не на голову отплывающему коту.
Первым, что услышал фон дер Пропст, вынырнув на поверхность, был истошный вопль главы Коллегии Контроля рыболовных соревнований профессора Меналы. На руку профессора попала струя кислоты, мгновенно разъевшая плоть от плеча до кисти. Только что она была рукой живого человека, и вот уже это, словно отполированная, сияющая белизной кость скелета…
Еще одна струя угодила прямо в грудь эльфу Храпниеку, и он бесшумно осел на палубу.
Левый борт парусника, вдоль которого расположились эльфы, будучи наименее защищенным, пострадал больше всего. Ближе к корме, где теперь лежал бездыханный Храпниек, борт впору было сравнить с дуршлагом. Посмотрев влево, Малач с ужасом понял, что еще один подобный залп со стороны ифов-кабуфов, и эта часть корабля просто перестанет существовать. А очередной залп обещал быть нешуточным – вокруг парусника неумолимо сужалось очередное кольцо чудовищ, еще более многочисленное.
– Нам надо прорываться! – закричал он Кшиштовицкому. – Если мы сию же минуту рванем вперед, у нас будет шанс!
– Да, господин декан, надо поднимать паруса и идти вперед! – тут же крикнул Лукиин. – Мы можем не успеть сотворить новые заклинания.
Эразм Кшиштовицкий понимал это не хуже эльфов. Для восстановления израсходованной магической энергии требовалось время. До приближения на соответствующее расстояние очередного кольца ифов-кабуфов сам он новое заклинание сотворить успел бы, но оно получилось бы как минимум в два раза слабее первого. Что уж говорить про более слабых, чем он, магов…
Ознакомительная версия.
