Я спокоен…
Несколько раз глубоко вздохнул. Мне удалось взять себя и свои желания под контроль.
Я думал, что не вернусь назад, лучше пробуду денек, а может даже и больше, подальше, но понял, насколько это неосуществимо. На ее могут напасть, когда я буду далеко. Опять думать, что… Нет, не хочу. Пусть сейчас я не совсем в себе, но продолжать защищать ее — должен. Буду неподалеку, так, чтобы можно было видеть ее, и только лишь… а она меня нет.
Я тихо вернулся назад, забрался на ветку повыше. И увидел ее. По телу прокатила крупная дрожь. Что будет со мной, когда кто-нибудь из нас подойдет поближе друг другу?
В голове возникают предательские урывочные картинки, которые я старательно гнал прочь. Воплощения моих проснувшихся желаний…
Я криво усмехнулся, откинувшись на шершавый древесный ствол.
Впервые я с таким желанием хочу прикоснуться к девушке. Все эти напомаженные глупые куклы, увлечение на один вечер, чтобы нормально себя чувствовать — я не запоминал ни их имен, ни лиц. Помню лишь вызывающие улыбки и в глазах жажду денег и власти. Они были… как одна, помноженная на многих. Бесконечные копии.
А сейчас… я боюсь. Да, я признаюсь как мне страшно не сдержаться. Эти желания могут захватить волю, они и сейчас продолжают свое дело. Затуманить разум так, чтобы я отбросил весь здравый смысл и шел, действовал только по их прихотям.
Желания стали мной, я стал ими, мы растворились друг в друге, и теперь не понятно, кто из нас лишний — я, всячески удерживающий себя, или они, наоборот подталкивающие вперед. Я запутался.
Интересно, она поняла, что со мной? Я надеюсь, что нет. Зря я тогда поддался чувствам, и пытался дать ей понять… а что теперь говорить — что сделал, то сделал, ничего не изменить. Но продолжать надеяться буду. Вдруг она еще не понимает…
Но с чего я взял, да еще с такой уверенностью, что она не понимает? С чего я взял, что она неопытна, с чего я взял, что у нее не было никого?
От этой мысли я пришел в потрясшую даже самого себя ярость.
Нет… надо успокоиться. Я ничего не знаю, и лучше не продолжать беспочвенные размышления.
Алекс подошла на край обрыва, приложив козырьком ладошку к глазам, посмотрела куда-то вдаль. Утренние солнца, еще золотисто-розоватым светом окрашивали ее фигуру, играли бликами на волосах.
Нежная, ранимая, хрупкая… а я хочу все грубо разрушить. Идиот, который не может взять себя в руки. Идиот, который может любоваться этой красотой бесконечно, одолеваемый низменными мыслями, о которых, я надеюсь, она не догадывается.
Вот в эти минуты я понимаю, что внешне бесспорно являясь человеком, внутри я — демон.
Аромат души… такой легкий и манящий… дразнящий. Она неуловимо изменилась, вот только когда это случилось, и почему я не заметил? Ее душа стала похожа чем-то на душу той сиды, Выжившей.
Нет, мне кажется.
А может и нет? Ведь Алекс — ее потомок, почему бы ее душе и не пахнуть также?
Почему все настолько сложно?? Почему я — не простой человек? Сейчас бы даже не заморачивался всеми этими проблемами.
И был бы непередаваемо слаб. Человек, как бы он ни был силен, не сможет справиться с ее защитой. Только я. Причем, больше я — демон, нежели я — человек. И с такой же уверенностью могу сказать, что демоническая часть представляет большую угрозу, а значит, не справится с защитой, по сравнению с человеческой, ее контролирующей.
Как все сложно… но, кажется, я повторяюсь.
Моя жизнь никогда не была простой штукой.
А есть плюс в моем положении. При мне, когда она видит меня рядом, Алексин не ведет себя так… спокойно, расслабленно и естественно.
Я наблюдал за ней. Вот она, по-смешному шаркая ногами, притащила котел, посмотрела на свои пальчики, испачканные сажей и, вздохнув, начала рассуждать, что она как всегда выпачкалась. Ее негромкий голосок, бурчащий всякую глупость… ну почему она никогда не ведет себя так при мне? Так… мило. Она окликнула Хранительницу, видно, она тоже уже не спала.
Чем больше я наблюдал, тем сильнее понимал, насколько она хрупкая. И желания мои… просто пропадали под напором нежности, от которой губы разъехались в полуулыбке.
Когда встрепанная голова той показалась из палатки, Алексин попросила спички и, получив желаемое, пошла в лес, где набрала охапку поломанный веток. Костер она зажгла быстро, я даже удивился, ведь она обычно жутко долго возится. А сейчас… наверное, руку уже набила. Подхватив котел, спустилась к воде… именно там, где я…
Я со всей силы приложился затылком о дерево.
Долой эти мысли.
Я понял, это просто временно помешательство. Если переждать — все пройдет, словно ничего и не было. Буду надеяться.
Притащила котелок, подвесила его над костром и села рядом, подперев ладошкой подбородок.
О чем она думает? Как бы я хотел сейчас иметь силу того демона. Чтение мыслей… что она думает именно обо мне?
Через какое-то время, вышла Хранительница.
— Сказала бы мне, я бы сразу тебе воду и нагрела!
Алексин подняла на нее полные надежды глаза.
— А ты можешь?
Она фыркнула, подошла и села рядом с ней, опустив кончики пальцев в котел.
— Не забывай, я Элементал, и вода — подчиняющаяся мне стихия! Я могу сделать с ней что угодно. — Вода в котелке действительно через пару секунд начала закипать. Но она внезапно сдавленно охнула и упала как подкошенная на траву.
Слишком подозрительно. Ни с того, ни с сего так не падают.
Я почувствовал неладное.
Алексин подскочила к ней, начала с возрастающим беспокойством звать по имени, пытаясь перевернуть лицом к себе.
Я спрыгнул на землю, и одновременно со мной из палатки появился Хранитель. Алекс подняла на нас глаза.
Хранитель бросился к ним. Легко перевернул Мицуно. Я подошел ближе. Мне кажется или ее лицо сильно побледнело?
— Она… она вдруг упала, я даже не знала… — пролепетала срывающимся голосом Алексин, смотря то на меня, то на него. Хотело подойти, обнять ее, хоть как-то успокоить… только вот я не хочу рисковать. Что со мной будет, если я подойду ближе?
Он похлопал ее по щекам, потом сорвал травинку, быстро пробормотал тарабарщину на их языке, одновременно с этим выкручивая в непонятных жестах пальцы, с зажатой между ними травинкой, и опустил ее на лоб Хранительницы. От травинки по ее лбу прокатились ярко-зеленые искры, расходясь к синим волосам и к шее. И травинка скукожилась и осыпалась мелким то ли пеплом, то ли прахом.
Хранитель выругался и подхватил ее обмякшее тело на руки. Алексин, внимательно за ним наблюдавшая, подскочила.
— Что-то случилось?
Он бросил на нее жесткий и колючий взгляд.
