— А это уже твоя работа, а не моя. Всё было бы намного лучше, если бы ты просто позволила мне провести себя через них.
— И отказаться от всякого контроля? Нет, я так не думаю.
Хотя ей по-прежнему нравился Тиммон, она не доверяла ему, когда он пребывал в подобном настроении. То, что когда-то было желанием взаимных удовольствий, уступило место лихорадочной потребности доминировать, в подражание, вероятно, его отцу. Им обоим не повезло с отцами, но, похоже, что только Джейм осознавала это. Если она когда-нибудь начнёт действовать подобно Ганту или, ещё хуже, подобно его брату Грешану, она сильно надеялась, что кто-нибудь сломает ей шею.
Главные десятники собрались у камина и принялись греть руки.
— Значит, так, — бодро сказал Эдирр. — Горбел, Джеймс и Тиммон, в таком порядке. Ну и кого ты выберешь первым, Горби?
— Рандиры, — без колебаний сказал Горбел и главная десятница Рандир подошла и встала рядом с ним.
— Норф?
— Бренданы. — Она долго и напряжённо обсуждала это со своими десятниками. Дом Бренданов выбрали в союзники из-за его размера, а так же из-за его совместимости с их собственными кадетами. Может, ей всё ещё удастся прихватить Яранов, её собственных фаворитов.
— Ардет?
— Яраны. — Чёрт. Теперь остались три меньших дома.
— Каинрон?
— Команы. — Ничего удивительного. Хотя лорд Коман всё ещё колебался, его давним союзником был Лорд Калдан.
— Норф?
— Даниоры. — Самый маленький дом из всех, только двадцать пять кадетов в училище, но зато кровные родичи.
— Ардет?
— Эдирры.
Три группы по три дома, ранжирующиеся от трёхсот тридцати девяти кадетов лордана Каинрона до двухсот тридцати одного кадета лордана Норфа, с тремя сотнями лордана Ардета, лежащими посередине.
Эдирр произвёл быстрые подсчёты. — Это означает двести десять суммарных очков за флаги для Каинрона, сто восемьдесят для Ардета и сто пятьдесят для Норфа.
Очки за флаг начинались с одной сотни для самого большого дома (Каинроны) и понижались на десятку вплоть до самого маленького, двадцать для крошечного Даниора. Их начисляли или отнимали вместе с приобретением или потерей соответствующего флага. Личные шарфы также учитывались, как и в гене, начиная от командиров и вплоть до отдельных кадетов.
— Ну вот и всё. — Горбел хлопнул своими коренастыми, обветренными руками. — А теперь завтрак.
IVВ Тентир определённо пришла зима.
Внутри, некоторые камины горели круглые сутки, а другие зажигали только на ночь. Внутренние цепочки смежных залов держали в основном закрытыми, чтобы не позволять ветру свистеть через них из одного конца Тентира в другой. Ставни на окнах были закрыты, наружу вытащили спальные меха, и развесили всюду портьеры, чтобы помешать сквознякам. Если дела пойдут действительно плохо, весь домашний скот загонят внутрь подземных конюшен или в большой зал, тогда как кадеты ретируются или в зал тлеющего железного дерева, или в те комнаты в Старом Тентире, которые им отапливаются.
Ходили разговоры о восстановлении обугленных гостевых покоев Норф в Старом Тентире, но к облегчению Джейм из этой затеи ничего не вышло.
Внешняя активность практически прекратилась, за исключением присмотра за скотом, заготовки дров и охоты. Отдельные уроки всё ещё проводились на заснеженных полях, но при этом все, по крайней мере, двигались. Из развлечений были снежные бои и катание по замёрзшей Серебряной, теперь уже без риска провалиться под лёд.
Каждый вечер повсюду распространялась игра в ген, которой предавались со всё возрастающим жаром, по мере того, как приближался День Середины Зимы. Джейм значительно расширила свой набор карт случая. Дискуссии о том, насколько они осуществимы в пределах Тентира расходились широким веером мнений и частенько заканчивались тем, что их участники вскидывали вверх руки, восхищаясь если не практичностью своего лордана, то её воображением. В конце концов, как можно справиться со штормом предвестий[75] или нашествием призрачных убийц или миграцией яккарнов? Джейм с беспокойством отмечала, что большинство её идей подходит охотниками или, как их теперь называли, скаутам, но не командирам. Мысли о том, чтобы возглавить три дома, пусть даже в имитации битвы, продолжали её ужасать.
Что касается занятий, то три группы домов тренировались теперь исключительно друг с другом, чтобы узнать силы и слабости друг друга.
Три дома из набора Тиммона пожалуй лучше всего соответствовали друг другу: Эдирры взывали к его собственному врождённому легкомыслию, тогда как Яраны добавляли их характерам сдержанности и добродушия.
Союз Каинронов и Рандиров выглядел странным с самого начала. Главная десятница Рандир, Риф, определённо считала Горбела не больше, чем шутом, и обращалась с ним соответственно, мимоходом отменяя его приказы и, вообще, принимая такой превосходящий вид, что заставляла Лордана Каинрона яростно скрежетать зубами.
Что касается её самой, Джейм осталась умеренно довольной Берриминт[76], главной десятницой Брендан, которая продемонстрировала всю твёрдую надёжность её дома, хотя и гораздо меньше воображения и энтузиазма, чем понравилось бы Джейм. Дони, юный главный десятник Даниоров старался изо всех сил, но он слишком сильно зависел от своих старших товарищей рандонов. Тем не менее, он хорошо умел переводить карты случая гена в реальные ситуации, которые можно было потенциально использовать в войне.
Только класс Сокольничего продолжал собираться не обращая внимания на линии фронта, хотя их товарищи животные вполне могли быть использованы друг против друга в игре. Такая перспектива не радовала ни одного Соколёнка; хотя правила стремились ограничивать насилие между кадетами, их компаньоны часто казались расходным материалом.
— Они не понимают, — сказала Мышь, защищающе сжимая пригоршню меха и беспокойных усов. — Никто не понимает, кроме нас.
VЗа двадцать дней до Середины Зимы Комендант прислал Верховному Лорду записку, которая содержала удивительное предложение. Торисен прочитал его с поднятыми бровями, но затем отложил в сторону для дальнейшего изучения.
VIЗа десять дней до Середины Зимы, кто-то начал охотиться на скотину, когда её оставляли на ночь без присмотра. По отметинам гигантских зубов и когтей, оставленных на расчлененных тушах, стало ясно, что в этот раз враг не человек. Была выставлена охрана. Ночью, в бурю, несколько из них были убиты. Остальные рассказывали о громадном пятне мрака, двигающемся среди перепуганных животных, и вспышках чего-то белого, которое отогнало его прочь. Поутру Джейм обнаружила мастера-лошадника зашивающим четыре глубоких пореза на плече раторна, таких же широких, как размах её обеих разведённых рук.
