— Ты любишь ее, верно? — спросил Атило.
Уже второй раз за последние сутки Тико слышал этот вопрос. Он посмотрел туда, где стояла госпожа Джульетта, прижимая к груди младенца, и ответил:
— С нашей первой встречи.
— В особняке Фридланд?
— Намного раньше. В базилике.
Атило взглянул на него:
— А Десдайо ты тоже любишь?
— Она мне нравится. Рядом с ней мне… спокойнее. Но сейчас всему приходит конец.
— Я не смогу этого сделать.
Атило говорил с такой болью, что у Тико екнуло в груди.
— Я тоже, — ответил юноша. — Вы можете ненавидеть меня, но именно я несу ответственность за Джульетту. И она уже просила взять ее жизнь. Десдайо — ваша ответственность. Она ни о чем не просила.
— Десдайо не должна попасть в лапы мамлюков.
— Они могут вернуть ее за выкуп, — ответил Тико. — Если скажет, что она дочь Брибанцо. Он заплатит вдвойне, только бы с ней ничего не случилось.
— А я буду мертв, — безжизненным голосом сказал Атило. — Со временем меня забудут, появятся другие женихи. Один из них понравится Брибанцо. Но сейчас… Я бы все отдал. Я бы сдался сам и сдал корабль, лишь бы гарантировать ее безопасность.
— Мой господин…
— Тико, я знаю, о чем говорю. Неужели ты никогда так не любил?
Вопрос поразил Тико в самое сердце. Ни холодный разум, ни горящие корабли, ни остатки страха перед заходящим солнцем не помогут от него избавиться. Тико чувствовал вкус тоски Атило, неестественного спокойствия Джульетты, отчаяния Десдайо. Бездействие — насмешка над ними.
— Сколько у нас времени?
— Времени?
— Пока мамлюки не доберутся до нас.
Галера мамлюков заканчивала разворот. Сейчас оба борта гребли в одну сторону, массивный киль и течения Средиземного моря им теперь не помеха.
— Не больше нескольких минут.
На носу галеры мамлюков мальчишки готовили жаровни и масло, в которое лучники будут макать стрелы.
— Я собираюсь сказать Джульетте, что люблю ее.
Атило выпрямился.
— Она принцесса Миллиони.
— А я — рыцарь, пускай бедный и недавно посвященный. Если я скажу ей, это придаст мне храбрости.
— Для чего?
— Для других слов, — печально ответил Тико.
Обе женщины замерли, глядя на Тико. Десдайо смотрела на него с болью, Джульетта — потрясенно.
— Ты любила Леопольда, — сказал Тико. — Я знаю.
Девушка чуть кивнула, изучая выражение лица Тико.
— Почему ты признаешься мне в любви именно сейчас?
— Потому, — у Тико не было другого ответа.
Джульетта нахмурилась, но Тико уже отвернулся. Он прошел на нос и, не обращая внимания на приближающийся корабль, произнес два слова. А ведь тогда он обещал А'риал, что никогда их не скажет.
— Помоги мне.
Спустя несколько секунд воздух задрожал, по телу Тико пробежали пальцы статических зарядов. Кто-то рассмеялся.
Потом дверь переборки скрипнула, и Атило чертыхнулся.
— Я подумала, благоразумнее воспользоваться дверью.
А'риал, ухмыляясь, вскарабкалась по маленькой лесенке и встала рядом с Тико. Сквозь дыры в платье видны тощие плечики. Волосы жирные. Пальцы черны от грязи. Но зеленые глаза казались такими же древними, как океан, и намного опаснее его глубин.
— Проси, — сказала она.
— Спаси нас, — Тико кивнул на флагман мамлюков и кольцо галер, стоящих за пределами полета стрелы. Как будто у команды Атило остались стрелы или силы, чтобы пускать их.
— Думаешь, это просто?
— Разве нет? Ты сказала, я позову тебя. Ты была права.
— И ты так долго ждал? Все погибло, мамлюки победили, воины готовятся к смерти, друг умер, твою возлюбленную убьют или изнасилуют, и только теперь ты готов принять помощь? — издевательским тоном спросила она. — Скажи мне точно, чего ты хочешь.
— Спасти Джульетту.
— Как именно? Вернуть в Венецию? Сделать старшей женой султана, матерью его наследника? Или даровать ей быструю смерть? Чего ты хочешь?
— Я сказал тебе.
— Нет, — резко прошипела она. — Не сказал. И я спрошу тебя в последний раз. Чего ты хочешь?
— Уничтожить флот мамлюков, — не задумываясь ответил Тико. — Уничтожить их флот и спасти наш корабль. Вместе с людьми, — добавил он, подозревая, что стрега обманет, если он плохо сформулирует желание.
— И чем ты заплатишь?
— Всем.
— Правильный ответ, — усмехнулась А'риал.
Когда литавры мамлюков ударили громче и рабы удвоили усилия, А'риал крепко ухватила Тико за руку. У нее были черные ногти, коленки голые и расцарапанные. На шее висел пожелтевший череп какой-то птицы, с длинным острым клювом и большими глазницами.
— Ты платишь цену по доброй воле? Ты должен заявить это.
— Я все еще жду, пока ты скажешь мне, какова цена, — ответил он и вздрогнул, когда рыжеволосая девочка повернулась к нему. Взгляд острый, как разбитое стекло.
— Ты знаешь мою цену, — прошипела она. — Плати или откажись.
Тико смотрел на нее.
— Заяви, что ты платишь цену, или дай мне вернуться домой. Ты не можешь призвать меня, а потом торговаться, — тихие слова казались намного опаснее криков. Тико, уже не в первый раз, задумался, сколько же ей на самом деле лет.
Будь она человеком.
Но разве он посмеет спросить? И она права. Он знает цену. Хотя цену, наверное, установила Алекса, а А'риал — всего лишь ее инструмент.
— Возьми лучше мою жизнь, — взмолился он.
А'риал пренебрежительно мотнула головой.
— Тогда душу.
Стрега придвинулась практически вплотную к нему:
— А с чего ты решил, что она у тебя есть? Или хотя бы была? Клянись богиней, или Джульетта умрет…
Сейчас полнолуние. Ему следовало помнить.
Огромная луна, бледная, как его кожа, висела у самого горизонта. Солнце, в славе своей, уходило, бросив последний отсвет, и луна на целую ночь занимала место светила. А рыжеволосая девчонка стояла на палубе корабля и требовала клятвы именем обеих своих хозяек.
— Я создам Алексе армию, — произнес Тико. — И приму свою сущность.
А'риал поднялась на нос корабля, вытянулась во весь рост и поднесла сжатые кулаки ко лбу в странном приветствии. Потом резко опустила, по-прежнему сжимая пальцы. Руки откинулись назад, как птичьи крылья.
Вокруг нее завыл ветер.
С чистого неба ударила молния.
Буря началась внезапно. Тучи заклубились у темного горизонта и с невероятной скоростью, как небесная конница, помчались к армаде мамлюков. Лучники удивленно смахивали с лиц капли дождя. Флаг с полумесяцем на адмиральской галере хлопнул на ветру, как пушечный выстрел.
