Взрывать дверь больше не требовалось, и потому надобность в тяжелом вооружении отпала. Но вот несколько осколочных гранат он прихватил.
— Они уходят! — крикнул он. — Всем быть наготове! Я иду первым, вы за мной! Вокруг послышался торопливый топот многих ног. Люди, как бывшие члены службы охраны, так и гражданские, собирались за расставленными в коридоре металлическими листами. Сам вурст стал сбоку от двери, в руках он держал пару гранат. До него долетали вопросительные возгласы, но что-то объяснять нет времени, да и смысла. Он верил в человеческую женщину. И не ошибся в ней.
Вскоре дверь дрогнула и медленно поползла в сторону. За ней слышалась ругань и стрельба. Рурк кровожадно осклабился: внутренние разборки гвардейцев определенно идут повстанцам на пользу. Увидеть своего товарища за открыванием двери неприятелю — не самое лучшее зрелище. Не дожидаясь, пока противник наведет в своих рядах порядок, вурст метнул в приоткрывшуюся дверную щель одну гранату, потом вторую. Раздались хлопки взрывов, крики усилились, но стрельба стихла. Рурк перекатом через плечо метнулся в комнату. Воздух прошила очередь. Вурст успел заметить отсвет выстрела, нажал на спусковой крючок почти не целясь. Ответом ему был звук падающего тела. По комнате скользнула пара фонарных лучей. Люди последовали его приказу и шли следом, но убивать было некого. Двое гвардейцев, судя по всему, пристрелили друг друга. При этом один лежал у самой двери, а второй в нескольких шагах в стороне. Еще двое, изрешеченные осколками, умерли сразу после взрыва. Последнего вурст смертельно ранил из собственной винтовки.
— Продвигайтесь вперед. Осторожно. Искать потайной ход. Они ушли.
Осмотр личных покоев членов Высшего совета выявил спешку, с которой собирались его жильцы. Большая часть вещей разбросана, мебель перевернута, уничтожено несколько компьютеров. Но главное, что бросилось в глаза, — странные влажные следы, словно кто-то нарочно поливал застланные коврами полы водой. Рурк нарочно принюхался — запах был острый, специфический, незнакомый.
Затем он вернулся к раненому. Тот еще дышал — хватал ртом воздух, изрешеченную грудь заливала кровь.
— Куда они ушли? В ответ молчание.
— Что это за следы? Снова молчание.
— Дай я попробую спросить, — услышал он голос Дезире. Девушка стояла за ним.
— Зачем пришла? Кто привел?! — взревел Рурк. — Опасно!
— Дай мне охрану. Но я иду с вами, еще могу помочь. Рурк рывком поднялся на ноги, перехватил двоих проходящих мимо людей.
— За нее отвечаете головой! Возьмете еще двоих… нет, четверых! Спорить с вурстом никто не осмелился.
— Они ушли вниз, — медленно проговорила Дезире. Сосредоточенное лицо выдавало жестокое напряжение. — Будут прорываться из города… на север… с ними… с ними кто-то из Иерусалима! Кто-то очень важный!
— О чем она? — спросил кто-то из новоявленных телохранителей.
— Неважно! — отрезал вурст.
Все оказалось сложнее и запутаннее, чем должно бы быть на первый взгляд. Ну да разбираться с контактами членов Высшего совета Рурк не собирался. Его дело — перехватить, не дать уйти. Все остальное не его забота.
— Есть! — услышал он крик из глубины апартаментов. — Потайной ход!
* * *
Тягач быстро ехал по длинному туннелю. У озера их действительно ждали. Гракх и Йарика смотрели на Кэра удивленными глаза, но больше ни о чем не спрашивали. Первым делом их освободили от браслетов. Оружия, к сожалению, не дали. Но ехать недалеко, и дорога свободна. Судя по сбивчивым пояснениям, в Фениксе начались волнения, а потому результаты экспедиции никого не интересовали. Теперь Гракх старался не отстать от мчащихся впереди легких внедорожников. Кроме необычайной протяженности и отсутствия освещения, этот тоннель ничем не отличался от того, по которому экспедиция покидала Феникс. Как давно это было… Кэру казалось, что прошла целая вечность.
— Чтоб они сдохли! — Гракх резко ударил по тормозам. Тягач развернуло, он перегородил дорогу. А вот внедорожники затормозить не успели. Кэр, которого ударило о стену, услышал сначала звуки громкого столкновения, а потом прозвучал взрыв. Множество следующих друг за другом взрывов. Визг покрышек об асфальт сменился разрывающим барабанные перепонки скрежетом, а уже он, в свою очередь, разорвался огненным громом. Туннель содрогнулся, наполнился угасающим гулом и шумом обезумевшего пламени, которое с жадностью лизало автомобильные остовы. Кэр схватил винтовку Гракха, боеприпасы остались только в ней, выскочил в туннель. Горела всего одна машина — ее разворотило, подобно диковинному цветку. Остальные сгрудились искореженным металлоломом. Но кто мог встретиться столь неожиданно на дороге, известной до мелочей? Рядом показались Абель и Гракх.
— Что случилось? — спросил Кэр.
— Я толком не понял, — почесал растрепавшуюся бороду зарккан. — Нам навстречу кто-то ехал — очень быстро. С выключенными фарами. В костре еще что-то взрывалось, озаряя туннель яркими вспышками.
— Поможем? — неуверенно спросил Абель.
— Кому?! — скривился Гракх. — Того и гляди, остальные рванут. Ладно, если гидрата на одну поездку, а если с запасом? Стены не выдержат, чтоб я сдох! Предлагаю валить и ждать снаружи.
— По-моему, там кто-то двигается… — сказал Абель.
— Где?
— В огне, в нашу строну…
— Я тоже вижу, — Кэр поднял винтовку, прицелился.
— Что ты делаешь? — удивился Гракх. — Вы с ума сошли, чтоб я облез?! Кто после такого может выжить да еще идти сквозь огонь? Даже шиверам требуется время на регенерацию!
— У меня сильно поменялись взгляды на возможности некоторых особ… — всматриваясь в алое, быстро опадающее марево, сказал Кэр. — Взрыва не будет.
— Все равно здесь опасно! — настаивал зарккан.
— Это уж как водится… Из пламени вывалилось четыре фигуры — обожженные, изломанные и искалеченные, они продолжали переставлять ноги. Никакой спешки, никаких криков и катания по земле.
— Мощь единых цехов мне в подмогу! — только и смог пробормотать Гракх.
* * *
— А где Пушистик? — Ани подошла к Хилки и потеребила его за руку.
— Пушистик на небесах, — улыбнувшись, ответил старик.
— Там же, где и мои мама с папой?
— Да, наверное. Он был хорошим другом! Да! Единственным другом для Хилки очень много времени.
— Теперь у тебя есть мы, — уверенно сказала девочка. — Мне очень жаль бедного Пушистика. Но ты не должен плакать. Я же не плачу… Она шмыгнула носом. Внезапно по ремонтным цехам разнесся протяжный лязг, словно открывали давно несмазанную металлическую дверь.
