Через полторы минуты все было кончено. Мой фантом остановился посреди побоища, широко раскинул руки и стал формировать узор массового уничтожения магических структур. Финь Ю пару раз заставил меня сформировать такой в учебных целях, но предупреждал о его неэффективности против магической защиты. Но кто в этом звездном мире хоть что-нибудь знал о магической защите? Узор представлял собой расширяющийся бублик в случае его применения на поверхности земли, или сферу – в зданиях, крепостях и башнях. Сфера требовала постоянного формирования узоров, подпитки магической энергией и много физических сил. В том числе для контроля воздействия. Не обязательно тратиться на уничтожение всех встречных узоров, когда можно настроиться на уничтожение только узоров живых существ. Кроме прочего, корабль был сравнительно небольшой, и плотность магической энергии в нем оказалась недостаточно велика, так что приходилось отвлекаться еще и на ее уплотнение и скручивание.
Я видел, как от меня пошел расширяться шар, состоящий из довольно красивого узора переплетенных нитей магической энергии, по которым, пульсируя каждая с собственной частотой, пробегали разноцветные искорки. Что это такое и почему цвета разные, Финь Ю никогда не говорил. Дескать, рано. Да и не факт, что эти искорки – искорки на самом деле. Кто-то вместо этого слышит звук, вибрирующий в определенной тональности.
Шар не реагировал на магическую структуру различных приборов, но стоило ему проникнуть в тело живого существа, как тут же его линии магической схемы начинали обрываться и перепутываться, обращаясь в полный хаос. Самое страшное для человека – это то, что он умирал не мгновенно. Физическое тело обладает инерцией и не сразу начинает подстраиваться под магическую структуру. Какие боли терзают человека, насколько хорошо он понимает и осознает близость смерти – это все строго индивидуально.
Семь минут, по моим внутренним часам, и сфера магического разрушения вышла за габариты корабля во всех измерениях. Я прекратил ее дальнейшее формирование и подпитку, оборвал связь и пришел в себя. То есть вернулся сознанием в тело принца. Как все произошло, кто командовал телом – вопросы животрепещущие, но не своевременные. Сейчас предстоял бой за выживание города.
Я вздохнул, перевел взгляд на присутствующих и без сил рухнул в ближайшее ко мне пустое кресло рядом со столом для совещаний. Я увидел встревоженные взгляды доньи Илоны и Томаса. Удивленный и задумчивый – дона Абрама. Подозрительный и слегка презрительный – дона Олега. Первые двое хорошо знали вторую мою ипостась: принц разумный. Дон Олег все еще сомневался, что так оно и есть, а сейчас своим ступором я подтвердил его подозрения. Единственный, кто по-прежнему пребывал в неведении, – дон Абрам, хоть я и сомневался, что он не знает истинного положения вещей. Недаром дон Томас назвал его одним из наилучших кандидатов на должность, которую тот и так занимал. По долгу службы дон Абрам хорошо знал, какого вида истерики следовало от меня ожидать, но в реальности получилось нечто совсем иное.
Фантом космического пространства по-прежнему отображал все так же издевательски медленно возвращающийся в строй диск баронского звездолета, и внешне с ним все было в порядке.
Интересно, как здесь обстоит с едой? Дадут поесть обессилевшему герою или во время боя не положено? Впрочем, о моем геройстве вряд ли знает кто-то, кроме меня. Звездолет-убийца медленно возвращается к своим. На вид с ним все в порядке. Бароны смогут узнать о гибели экипажа только после безуспешных попыток связаться, а повода для немедленной связи вроде нет – результат их удара и так всем виден. Но даже в этом случае – мало ли по каким причинам не поступил доклад – еще надо будет выяснить, в чем проблема, отправить группу спасателей, попытаться разобраться на месте, а это все время, которого нам так не хватает. И при чем тут беспомощная крепость?
Почему нам дали час времени, а не напали сразу? Думаю, весь этот спектакль не бароны ставили. Зачем-то им нужна крепость, целая и сравнительно невредимая, а кто-то в империи – не сам ли император? – им в этом помогает. Если предположить, что принц за время полета своими выходками довел гарнизон до мятежа, то перед потенциальными союзниками сами мятежники должны бы открыть двери нараспашку, но для этого им нужно время. А в случае штурма, не разобравшись в ситуации, могли ведь и сопротивление оказать, а то и попортить ценное имущество. Вряд ли в баронствах есть верфи, где могут качественно отремонтировать оборудование города. Так что, по расчетам режиссеров-постановщиков, сейчас в городе мятежные войска должны взять под контроль стыковочные порты и блокировать верные принцу, наверняка немногочисленные войска.
Толикой своего сознания, оставшейся здесь, я слышал, как докладывали Олегу, что выступление барона транслируется по всем информикам города. Кроме предложения командованию для жителей звучал призыв не сопротивляться десанту. За лояльность и помощь гарантировалось гражданство баронств и защита от преследования Империи. В принципе соблазнительное предложение. Будь я на месте оппозиционеров – всерьез бы задумался, а надо ли оставаться верным государю, от которого ничего хорошего не видел. А тут уже фактически на месте, никуда лететь не надо, да и местные с доброй улыбкой обещают всяческие блага, почему бы не принять их любезное приглашение?
– У вас тут пожевать ничего не найдется? – обратился я к главному в этом отсеке дону Олегу.
На меня все уставились с немалым изумлением – не так уж давно мы здесь сидим, чтобы успеть проголодаться. Как же! Такой момент, а принцу жрать приспичило! Дон Томас вовремя вспомнил, что реакция на опасность у людей разная, а у принца вполне может быть извращенной, и примирительно сказал главкому:
– А действительно, может, чайку или кофейку? Я как психолог рекомендую. Нам надо сбросить напряжение.
– Извините, – буркнул Олег, – изысков кулинарии на центральном посту не предусмотрено. Колбасу полукопченую и тушенку будете?
– Я все буду, – кивнул я головой, никак не реагируя на откровенное недовольство моим поведением. – И можно не греть. Мы ведь в походе, – позволил я себе добавить в голос немного иронии.
Через пару минут какие-то военные накрыли на стол, расставив чашки, кипяток, заварку, галеты и сахар. Передо мной поставили здоровенную, на килограмм, уже вскрытую банку с консервированным мясом, тарелку с крупно порезанными ломтями белого и черного хлеба и на отдельном блюде – кольцо колбасы, шмат сала, брусок сыра и десантный нож, чтобы все это можно было порезать. Я прямо восхитился: вот это антураж! Еще бы луковку и бутыль мутного самогона – чем не завтрак алкаша?
