в порядке. Но погибли мои люди.
— Жизнь и смерть — это лишь часть естественного хода вещей. Не печалься.
— Я не печалюсь, — отозвался Наиль, приметив вдалеке на стволе одного из деревьев нарост, который был одним из важных ингредиентов. Арсис все время шел рядом в процессе разговора.
— В тот день ты превратился в Крылатого Змея, — глаза Повелителя Зверей горели любопытством. — Как… Каково это было?
— Было больно. Очень. Остальное помню очень смутно — меня тогда беспокоило совершенно другое. Да и не я управлял телом. Было чувство могущества. Просто бесконечной силы. Еще единство с этим миром. Словно вся земля подо мной — это живое существо. Не разумное, но чувствующее, умеющее страдать и радоваться. Необычно. Ну и полет — это довольно приятно.
— Ты знаешь, что уже не совсем человек? — поинтересовался Арсис.
— Догадывался. Есть какое-то смутное ощущение, что со мной что-то не так.
— Ты скорее похож на нас, Повелителей Зверей, только это что-то большее. Но ты все еще смертный. Напоминаешь оборотней. Тело стало податливо к изменениям, а в душе есть слепок другой формы.
— Вот как? Хотя, мне все равно. Я полностью доверился Зиргрину. Он не причинит мне вреда. Когда принял апостольство — я доверил ему свою душу и свое будущее. Останусь человеком, пока он не придет за мной. А там — пусть он решает, как со мной поступить. Мои желания довольно простые. Обеспечить безопасность своей семьи и следовать за ним.
— Твоя вера в Него просто невероятна. Любой другой бы на твоем месте переживал из-за того, что меняется. Действительно, настоящий апостол. А еще вы настолько близки, он даже позволил тебе называть его по истинному имени…
— Да, мы очень близки. К тому же, Зиргрин не сноб, да и не любит, когда ему дают всякие прозвища. Называть его по имени — это как раз выражение уважения.
«Наиль…» — Зиргрин, слушая своего ученика, был невероятно тронут.
«Что такое? От тебя исходит смущение», — мысленно улыбнулся Наиль. — «Ты же и без того знаешь, что это все именно так. Сейчас я использую тебя в качестве оружия, но, когда все изменится, — я хочу стать твоим клинком».
«Хорошо. Пусть так и будет, но только если ты сам захочешь, когда я приду. До этого времени еще много лет, ты можешь передумать — и я приму это».
«Не передумаю».
«Этот разговор повторялся уже несколько раз, но я все еще оставлю за тобой право выбора. Мне не нужны рабы».
«Но ты сказал, что мы семья. Я тоже считаю тебя семьей».
«Верно. И это не изменится».
Наиль продолжал собирать различные травы и коренья. Убил несколько неразумных магических зверей ради некоторых частей их тел.
К вечеру он расстался с Арсисом и вернулся в их с отцом временный лагерь. Он проверил отца, после чего предупредил о том, что сейчас будет — и уступил тело Зиргрину.
Риаз наблюдал, как меняется его сын. Глаза заполнились синевой, а зрачок стал узким и вытянутым. Зиргрин снял с чешуйчатых рук перчатки, чтобы не испортить их проявившимися когтями. Наиль дорожил этими перчатками.
— Если бы ты в детстве так не упирался против уроков алхимии — то сам бы давно смог все приготовить, — недовольно произнес он в пустоту.
Наиль, чье сознание отступило от управления телом, ничего не ответил. Зиргрин со сложными чувствами посмотрел на обеспокоенного отца своего ученика. Все же одержимость высшей сущностью — не шутки. Он очень переживал.
— Я не стану забирать его тело. Он передавал мне контроль уже бессчётное количество раз, но я этого не сделал. Мне нет нужды так поступать — до моего перерождения осталось совсем немного.
— Надеюсь, это действительно так, — вздохнул Риаз. — Не похож ты на бога…
Мужчина говорил с опаской. От занявшего тело Зиргрина ощущалась просто удушающая энергетика. Только сейчас Риаз понял, что такое — настоящий безумный и кровожадный зверь. Наиль в сравнении с этим существом казался невинным младенцем. Даже если Крылатый Змей вел себя спокойно — от него все равно веяло такой смертельной опасностью, что спирало дыхание и хотелось куда-нибудь убежать.
— Не хватает солидности? — усмехнулся Зиргрин какой-то хищной улыбкой. — Знаю, что не похож. Я и сам не чувствую себя тем, кем меня воображают верующие. Да и все равно, если честно. Меня заботит только состояние континента. Остальное — не так важно. Я даже не создавал этой Церкви Крылатого Змея. Она появилась сама, даже не знаю, кто ее заложил. Теперь не мешай, алхимия — сложная наука. А эти зелья пришлось буквально составлять сначала, подбирая ингредиенты по аналогичным характеристикам, так как на Северном континенте, откуда я родом, таких ингредиентов не было. Здесь совсем иная флора и фауна. Состав может дать непредсказуемую реакцию во время приготовления.
— В вас тоже многое сочетается. Убийца и алхимик, который стал богом.
— У меня не было ровным счетом никакого выбора. До перерождения в высшего элементаля я был проклятым богами. Эта чертова судьба завела меня в участь гораздо хуже рабства. Королевские тени — это абсолютно послушный инструмент. Заклинание полного подчинения контролирует все, даже мысли. Оно не допускает даже тени недовольства своим положением.
— Да, я внимательно слушал историю Наиля о вас… Не могу не признать, что в вас имеется определенное благородство… Отдать свое смертное естество ради выживания человека, которого любил и которого собственными руками лишил жизни…
— Мне все равно нужно было избавляться от смертного Ядра, оно конфликтовало с печатью Хранителя. Если будет желание — мы еще поговорим. Но сейчас просто не отвлекай меня, я начинаю.
Пока Зиргрин разговаривал с Риазом, он достал походный алхимический набор, который забрал у Исы после того, как она обзавелась собственными инструментами. Вскоре под несколькими ретортами сам собой загорелся огонь. Рядом покрылся льдом один из ингредиентов, в другие он что-то капал, высушивал, растирал в порошок, смешивал, подогревал на огне…
Следующие два дня Наиль, в соответствии с указаниями одушевленного меча, давал отцу различные зелья, мази и настойки. Парень также успешно снял с головы Риаза магическую татуировку-маяк.
Утром третьего дня, когда Наиль решил поплавать в озере, уже раздевшись до плавок, он заметил то, на что до этого не обращал внимания. Его отец некоторое время грустно рассматривал хищное тело сына, превратившееся в машину для убийства, после чего вздохнул, опустился на колени у самой
