— Я говорю, занимайся своими серьезными делами, а я поехал в Москву.
— Мы поедем в Москву. Только вместе и чуть позже.
— Надо понимать, я полностью лишен свободы?
— В целях нашей общей безопасности, — отпарировала она — Я тоже сижу в Аквапарке. И ненавижу этот рыбий образ жизни… Но выходить отсюда пока нельзя!
— Боишься барона?
Она отвела взгляд.
— Послушай, Андрей… Я сделаю все, что ты хочешь… Дам развод, если будешь настаивать… Но ты должен помочь мне.
— Эту фразу я ждал от тебя, как только приехал в Германию, — признался Андрей.
— Ждал? — откровенно изумилась она.
— Вместо этого ты начала устраивать провокации, захотела, чтоб я тебя изнасиловал и попал в тюрьму…
— Ты же простишь меня?..
Это вместо того, чтобы прильнуть к груди, поднять глаза и сказать с придыханием: «милый, помоги мне».
— Я сама поддалась на провокации! Меня убедил Круг!..
— Где сейчас находится Томас фон Вальдберг? — перебил Хортов.
— Не знаю…
— Так дело не пойдет! Хочешь, чтобы я помог тебе — сдай мне барона. Насколько я понимаю, ты восстала против него и вы теперь соперники?
— Поверь мне, Андрей, я бы с удовольствием выдала его! Но я и правда, не имею представления, где он находится. И никто не знает! Он как тень, как призрак… Появляется в самых неожиданных местах, в неподходящее время…
— Попробуй отбросить страх. Вспомни, когда и где он появлялся неожиданно?
— Нет-нет, я ничего не помню! — поклялась Барбара.
— Погоди… Ты вообще видела барона?
— Да, всего один раз, и то ночью.
— Где?
— В костеле, возле гроба…
— Кого хоронили?
— Не знаю… Там стоял чей-то гроб, а возле него — барон в черной мантии…
— Он что, священник?
— Нет, он не священник, хотя очень похож…
— Тогда что Вальдберг делал в храме?
— Должно быть, молился…
— Ночью?
— Я не задумывалась над этим…
— На какой улице находится костел?
— Этого я не знаю! Меня привезли туда, в машине с черными стеклами.
Барбара напоминала выброшенную на берег рыбу.
— Дороги я не запомнила…
— Что было в костеле? Как он выглядел снаружи?
— Не помню…
Хортов перевел дух, взял за плечи и встряхнул Барбару.
— Я не верю! Не верю ни единому твоему слову! Ты все лжешь! Ты боишься Вальдберга, и потому не могла восстать против него! Ты с ним заодно, вы придумали новую провокацию!
— Нет, Андрей, я разорвала все связи!.. Он нас ищет, но не найдет. Почему пакет Третьего рейха должен принадлежать барону? И его латинским друзьям? Я узнала! Они хотят вывезти его в Аргентину и устроить там аукцион! Продать Европу с молотка!
— А ты, истинная патриотка, не можешь позволить этого?
— Да, не могу! — со знакомым всплеском комсомольской отваги сказала она. — Ценные бумаги принадлежат Германии.
— Ну что же, пусть принадлежат. — Андрей подошел к двери. — Желаю успеха. Скажи своим людям, чтоб выпустили меня.
— Ты не уйдешь отсюда, — устало проговорила Барбара. — Пока я этого не захочу.
— Не понимаю, что тебе надо? Восстановить таким образом прежние отношения? Сохранить брак?
— Хочу получить от тебя пакет Веймарских акций.
— И все?.. Какая мелочь!
— Я говорю серьезно!
— Неужели это серьезно? Утверждать, будто акции лежат у меня в кармане!
— Ты единственный знаешь, где они лежат и у кого!
— Откуда такая информация? Барон сказал?
— Он никогда не ошибается.
— Глупость! Вздор! Он тебя обманул! Он тебя проверил на вшивость! А ты его мгновенно предала! Решила сама взять пакет.
Она не дрогнула, однако в голосе послышалась настороженность.
— Андрей, у нас прекрасная возможность, шанс… нельзя им не воспользоваться. Мы будем самыми известными людьми в Европе и во всем мире.
— Хочешь сказать, самыми богатыми?
— Нет, известными!
— Тебе не хватает славы? Но зачем она тебе? Для рекламы?
— Мне не хватает власти, Андрей, — серьезно проговорила Барбара. — Известность — путь к власти. Имея пакет, на следующие выборы я выдвину свою кандидатуру и стану канцлером Германии. Женщиной-канцлером.
— Так, а я стану мужем канцлера? Но это абракадабра, не звучит! — вздохнул Хортов. — Поэтому я с тобой разведусь.
— О чем ты говоришь? — не поняла она.
— Я мечтаю, как и ты!
— Это не мечты — реальность. Ты мог бы занять очень высокое положение в обществе.
— Например, стать президентом России!
— Это невозможно, у вас другой менталитет. Но министром печати — не исключено.
— Хочу только президентом!
— Мне кажется, ты шутишь?
— Нисколько!
— Тебе не нравится мой проект?
— Да нет, мне все очень нравится. Только хотелось бы скорее покинуть твой Аквапарк, а то я чувствую себя рыбкой, посаженной в одну посуду с пираньей.
У Барбары открылись способности воспринимать шутки.
— Твой юмор не уместен, — отрезала она и сверкнула чешуей платья. — Я говорю о важных делах! И прошу тебя относиться без иронии!
— Не кричи на меня! — тоном оскорбленного супруга прорычал Андрей. — Ты еще не получила пакета Третьего рейха и пока не канцлер, чтобы кричать на подданного великой державы! Ты всего-навсего — моя жена! Кто в доме хозяин?
— Ты все время смеешься надо мной! — в ее голосе послышались истеричные нотки. — Всегда! И по телефону, и сейчас! Когда мы приступили к важному делу!.. Не надо укладывать дурака!
Должно быть, хотела сказать, валять дурака…
Хортов рассмеялся.
— Когда ты выучишь русский? Ты говоришь очень смешно!
— Ты будешь говорить со мной серьезно?
— Разве что в постели. Но твой доктор нашел у меня какую-то заразу.
— Как хочешь, — вздохнула она и удалилась с виноватой молчаливостью.
А через несколько секунд в кабинет влетели двое молодцев — уже других, и, как сразу выяснилось, русских, по виду — типичные боевики, состоящие на службе у немецкой госпожи. Настроены они были решительно, заранее получили инструкции, однако начали с вразумления.
— Ну, что ты, в натуре? — заговорил тот, что был поинтеллигентнее, в тирольской шляпе, костюме охотника и с резиновой дубинкой в руке. — Ты же понимаешь: начнешь выдрючиваться и пену гнать, мы же из тебя кусок мяса сделаем, на запчасти разберем. Тебе этого хочется? Ты же не партизан, а мы не немцы, чтоб на дыбу тебя вешать. Если только сильно попросишь…
— Давай! — согласился Андрей.
— Чего давай? — не понял охотник.
— Дыбу, пытки — что там у вас в арсенале?
— Ты что, больной? Или упертый?
— Заборзел, — определил второй, с явно боксерским носом.
— Заверни-ка ему ласты!
