Пока мы собирались, десятник Ураг быстро рассказал историю появления неожиданного подкрепления. Опыт диверсионной борьбы, а главное, успехи на этом поприще сыграли со мной злую шутку — я просто не подумал, что могу завязнуть в значительно большей, чем рассчитывалось, массе врагов. Со штурмом башни все было понятно — там нас подпирали сотни «медведей», а вот во дворец я сунулся сдуру, едва не погубив и себя, и отряд. К счастью, нашелся умный человек, которому я должен сказать спасибо. Десятник Ураг получил от Выира Дирны жесткий приказ помечать весь путь следования диверсионного отряда знаками «медведей», что и проделал со всей ответственностью военного человека.
Именно по этим знакам пришли те сотни «медведей», которые успели сдать свои участки захваченной стены подоспевшим оруженосцам и рыцарям.
Наш обратный поход через служебную часть дворца закончился в конюшне, где мы реквизировали четыре кареты, в которые были загружены тела погибших, раненые и амуниция. Из девяти человек, вошедших во дворец на своих ногах, оставались лишь трое. А еще троих мы потеряли безвозвратно, и от того, что двое из них были новичками, легче не становилось. Что уж говорить о старожилах. Копыто прошел со мной весь путь от самой степи до императорского дворца, где и погиб, защищая товарищей, — достойная смерть для воина. Увы, поплакать о круглом сироте было некому, так что и выпьем за упокой, и погорюем за него мы — те, кто выжил.
Под мерный стук колес по мостовой я предсказуемо задремал, но поспать мне не дали. Минут через десять кто-то резко остановил карету, и я спросонья ухватился за рукоять «пистоля», лишь через пару секунд осознав, что он не заряжен. По кислым физиономиям Сома и Шипа стало понятно, что они тоже «пустые». К счастью, тревога оказалась ложной — в открывшийся проем сунулась бородатая голова незнакомого мне «медведя».
— Господин барон, старший сотник Дирна просит вас заехать к нему.
Больше всего мне хотелось оказаться как можно дальше от имперской столицы, хотя со старым «медведем» встретиться не помешает, заодно следовало поблагодарить за своевременную поддержку.
Выглянув из кареты, я заметил вопросительный взгляд прикомандированного в мое подчинение десятника.
— Ураг, отведи остальные кареты в лагерь к Морофу, он знает, что делать дальше. Скажи ему, что мы будем чуть позже. — Увидев утвердительный кивок десятника, я повернулся к гонцу. Несмотря на ширину плеч, боец был непривычно низкорослым, что в сочетании с наличием рядом крепенькой лошадки говорило о том, что он является «летучим медведем» из подразделения посыльных и конвоиров. — Показывай дорогу.
Покачивание кареты вновь начало навевать дрему, и Шип тут же уснул, а вот простодушный великан Сом явно о чем-то задумался. Шлем лежал рядом с ним на обитом атласом сиденье, и я мог рассмотреть все эмоции, отразившиеся на крупных чертах лица бывшего «медведя». Хотя почему бывшего? Судя по терзаниям этого большого ребенка, если старый Дирна позовет, он тут же уйдет из «ящеров».
В очередной раз я поймал себя на мысли, что не знаю имени человека, прошедшего со мной огонь и воду в буквальном смысле этих слов. Кажется, его звали Магрук или Маграк. Парень получил позывной практически сразу после освобождения из тюрьмы наместника, и я не стал больше ни о чем спрашивать, возможно, потому что смерть ходила рядом с нами и неизвестно, кто в следующий раз наденет на себя драгоценную «чешую», снятую с мертвого тела товарища. Сегодняшний день изменил многое, и мне стало стыдно, что я так и не узнал, как звали Восьмого и Девятого.
Тягостные мысли были прерваны остановкой кареты, и мы начали выбираться наружу. Я хотел оставить Шипа отсыпаться, но бывший убийца решил не отпускать меня далеко — он-то вообще никому не верил.
Воздух над городом гудел от крика десятков тысяч людей и сверкал огнями пожаров. А вот небольшая площадь перед приземистым домом казалась неестественно спокойным центром адской бури. Вокруг небольшой таверны, которая по старой привычке была выбрана старшим сотником Дирной в качестве резиденции, скопилось не меньше сотни «медведей». Что они здесь делают в разгар штурма, было непонятно, но меня подобные нюансы не касаются, и пусть об этом болит голова у Выира.
Сам старый «медведь» находился у дальней стены большого обеденного зала, почему-то практически полностью лишенного мебели. В плохо освещенном помещении имелся только стол, за которым сидел сам сотник. Этот факт и слишком уж большой отряд «медведей» снаружи все-таки сумели пробиться к здравому смыслу сквозь пелену апатии и заставили интуицию буквально взвыть, но было уже поздно.
Сотник угрюмо сверлил взглядом столешницу, даже не пытаясь посмотреть мне в глаза. Говорить он тоже не собирался — это за него сделал до боли знакомый голос, который прошелся по моим нервам наждачной бумагой.
— Ну что, Ван, добегался? — язвительно осведомился Карн, выходя из тени, закрывавшей весь периметр помещения.
Тут же из внутренней двери в зал выскользнули два десятка людей в темной одежде и моментально распределились вокруг нас. Присмотревшись, я понял, что это кронайцы — стандартная абордажная команда. Об этом говорили не только абордажные сабли и бакенбарды, но и яркие лоскуты на темной одежде, которыми эти «морские цыгане» украсили слишком унылую для них форму.
Лицо практически квадратного Карна буквально лучилось самодовольством и злорадством, но мы немного подпортили ему праздник. Без команды вся наша троица практически одним движением вернула шлемы на головы и стала спиной к спине. Шестистволки были пустыми, поэтому клинки с шелестом покинули свои ножны.
Такая реакция озадачила не только ожидавшего моей растерянности Карна, но и приунывшего сотника.
— Маграк, отойди от него! — Старый «медведь» вскочил с лавки.
— Ты, сотник, конечно, уважаемый «медведь», но как человек оказался гниловат. Не ожидал, — прогудел из-под шлема Сом и замолчал, оставляя за мной право решать его судьбу. Не подействовал даже дополнительный крик сотника.
— Это приказ! — орал Дирна, окончательно теряя лицо. Понимая это, он обратился уже ко мне: — Прости, Герд, но у меня не было другого выхода. Ты не знаешь, что за человек потребовал твоей выдачи и чем он мне пригрозил.
— Выбор есть всегда, — устало ответил я, понимая, что все кончено. — Граф Гвиери, конечно, грозный дядька, но до демона ему все же далеко. И еще, старик, ты уверен, что твой внук обрадуется, узнав, чем именно ты заплатил за его жизнь?
Эти слова я говорил, уже снимая шлем. То, что мы ушли в защиту, было лишь условным рефлексом — против сотни «медведей» и двух десятков совсем не слабых абордажников у нас не было шанса даже с полными иглометами.
