— Лучше сразу два.
— Лучше, — согласился Ставрас, улыбнулся своим мыслям и чмокнул его в макушку. — Спи. Завтра будет завтра.
— Угу.
Ставрас пришел как раз вовремя. Только и успел, что с Палтусом поспорить до хрипоты, но все-таки развести последнего на целых два выходных для Шельма, когда тот может вообще не появляться во дворце. Они как раз уже с ленцой перерыкивались напоследок, и даже Шельм с Веровеком, присутствовавшие в тронном зале, помалкивали, втихаря от старших перемигиваясь. Как вошел дворцовый распорядитель и нашептал королю, что прибыли послы. Король лукаво глянул на Шельма, тот тут же насторожился, и приказал впустить.
Вошли двое. Мужчина средних лет, с белыми, прямыми волосами до плеч, но не седыми, а просто белыми и голубыми, почти бирюзовыми глазами. Одет он был во все черное, вот только покрой угадывался знакомый, правда, плащ был не коротким, а длинным, скользящим вслед за ним по полу. А вот брюки и туника были теми же самыми, и даже двубортный пиджак с золотыми пуговицами в виде масок, правда, маски были совсем другими.
Лекарь узнал их.
Если верить ритуальному облачению, перед Его Величеством Палтусом Третьим предстал Доктор Чума, один из высших в иерархии масочников. Женщина же, прибывшая с ним, явно носила женскую маску, потому что вряд ли была намного младше спутника, но при этом выглядела совсем девчонкой.
Глаза у нее были карими, вот только по самому ободку зрачка проглядывала зеленца, щеки розовели девичьим румянцем, губы были умело подведены, веки искусно подкрашены. Облачена же она была в зеленое платье необычного покроя с юбкой до середины икры. Без вышивки или других изысков, но пышное, хотя было понятно, что к такой моде в их королевстве еще не скоро придут, ведь до сих пор считалось неприличным обнажать ноги, хотя грудь в декольте платьев была более чем оголена.
Платье женщины-масочника вверху было не в пример целомудреннее, застегиваясь на изящные золотые пуговицы-маски почти до самого горла, и имело ажурный, кружевной воротничок. Но привлекал внимание в её наряде даже не его необычный покрой, а богато расшитый пояс. Широкий и подчеркивающий буквально осиную талию, он мог бы прослыть настоящим произведением искусства. А еще леди Изабелла, ведь именно так именовалась вторая женская маска в комедии Иль Арте, носила тонкие белые перчатки с кружевными оборками в области запястий, и такие же белые носочки с теми же оборками на ногах, обутые в необычные башмачки на высоком, но довольно устойчивом каблучке, с тупыми носами. Волосы её глубокого каштанового цвета были подняты в высокую прическу, и держались с помощью шпилек с такими же масками, под стать пуговицам на платье.
Лекарь засмотрелся и далеко не сразу додумался посмотреть на Шельма, стоявшего вместе с Веровеком возле одного из высоких окон, занимающих почти все пространство от пола до потолка.
Шельма на том месте уже не было. А был парнишка-масочник, нерадивый вор драконьих яиц, в шутовском наряде и маской Дамой Пик — обычной, не принимающей участие в комедии Иль Арте. Ставрас нахмурился, встретившись с ним взглядом. Можно обмануть сменой внешности кого угодно, но не собственного дракона, но шут лишь вежливо улыбнулся и отгородился от него стеной.
"Помнится, кто-то говорил о доверии", напомнил Ставрас беззвучно, пока послы от масочников раскланивались с королем.
"Это мои родители, хочешь, чтобы я ушел с ними?", отозвался тот.
"Разве ты недостаточно взрослый и сознательный, чтобы самому решать, где и с кем быть?"
"Достаточно", бросил шут, но продолжить не успел, потому что в этот момент Доктор Чума заговорил об очень важном.
— Мы пришли засвидетельствовать свое почтение. Я — Байрон Хризантемарамир Икуф и моя жена Лидия Хризантемарамир Икуф.
— Какие у вас, однако, созвучные имена, — задумчиво протянул Ставрас и двое слуг внесли стулья для почетных гостей. Два для четы масочников и два для Веровека и Ставраса, а вот шута король подозвал к трону, и так и оставил стоять рядом с собой.
— Думаю, вам это неизвестно, — все тем же мягким, приятным голосом начал Байром с легкой улыбкой на губах. — Но у нас, когда обмениваются масками, вступают в брак, по-вашему, жена берет фамилию мужа, а тот ее тотемное имя.
— Интересно-интересно. Так что же вас привело к нам? Ведь, помнится, после последнего Восстания Масок, с которого прошло почти двадцать лет, масочники к королевскому двору послов не засылали.
— Мы пришли с миром, — улыбка померкла на лице Чумы. А король, напротив, улыбнулся.
— Я знаю. Иначе, вы бы не вошли в город.
— Понимаю. Драконы не пропустили бы нас.
— Не только они. Но об этом не сейчас. Что вас вынудило покинуть места вынужденной резервации?
— Вынужденной?
— Вы сами решили свою судьбу двадцать лет назад. Не будь тех смутных для всех времен, драконы бы не патрулировали ваши границы.
— Мы живем дольше людей, но не настолько долго, чтобы сравниться с теми, кто запечатлен с драконами. Те, кто сражался тогда, сейчас уже в летах, пусть не в преклонных, но маски свои они больше против вас не наденут.
— А те, кто народились после них?
— Вот о них я и пришел сказать. Я — Доктор Чума, входивший в Совет Иль Арте.
— То есть, теперь уже не входите. Выгнали?
— Совет был распущен и осужден Палачами Масок по результатам всеобщего голосования клана.
— Что это значит? — в какой-то момент глянув на Шельма, вопросил король.
— Лишь то, что все они теперь в Мраморном Саду, — тихо отозвался тот, и все же посмотрел в глаза королю. Палтус сделал вид, что его новая внешность его совершенно не волнует. — Они теперь не живы и не мертвы, Ваше Величество, — склонился в поклоне шут, глядя в глаза отца, который не видел в нем сына, просто не мог увидеть. — Формально это значит, что Совета в том составе, что он был до этого, больше не существует.
— Почему не осудили вас? Или это ваше персональное наказание, предстать передо мной?
— Нет. Потому что я был инициатором голосования и несколько масочников со мной, тоже сильных, но не входящих в Совет.
— Вы выберете новый?
— Мы не можем.
— Почему это? Как доносили разведчики, еще двадцать лет назад была вырезана почти половина совета, но вы потом выбрали на места павших новых, живых.
— Мы не имеем права. Больше не имеем.
— Почему?
— До нас дошел слух, что в этом мире родилась Вольто. Не важно, женщина это или мужчина, хотя говорили о молодом мужчине, но слухи порой врут. Но решать теперь лишь ему или ей. Захочет, будет править единолично, не захочет, должен выбрать новый совет.
