Глаза Стара сузились. Он кивнул.
— И еще вот что… Ты замечал, как мы не меняемся?… Мореплаватели отплыли разыскивать иные земли — где они, те мореплаватели?… Молодой мастер-ткач собрал новый станок — отнесли в храм на пробу, а там заставили разломать и огромный штраф выплатить — и в храм, и в цеховую казну! Гениальный изобретатель, который, как говорят, придумал повозку, способную двигаться сама по себе, поражен молнией на главной площади… между прочим, площади Медина-дель-Соль, куда мы как раз направляемся! Это Семерка Зевса и Тора с Островов призвала, чтобы впечатляющей выглядело! Ни о чем не говорит?… В радужных Княжествах лет двести назад жил ведь такой… Герцог Ораильский. Он нашел корону Старых Королей, провозгласил себя их наследником, собрал армию и принялся собирать земли под своей рукой. С кем-то и впрямь воевал, с кем союз заключил, за кого дочку выдал, другие сами под его руку пошли… чем все кончилось?!
— Кевгестармель явился перед ним сам, — пожал плечами Стар. — Да. Эту историю у нас хорошо знают. Годрик Проклятый. Герцог тоже так говорит. Если боги хотят разделять и властвовать — лучше им не мешать.
Стар прикрыл глаза.
— Да, — произнес он снова. — Я понимаю, о чем ты говоришь. Я нужен — полубог-получеловек — герцогу чтобы охранять его от гнева богов. Я нужен ему, чтобы он собрал землю, на которой я мог бы стать богом. Точнее, не я… а тот, кто сидит во мне. Тогда на этой земле он повернет все так, как он хочет. А мне он нужен, чтобы он создал для меня площадку, с которой я мог бы уверенно говорить с остальными богами. Тогда я добьюсь, чтобы они вернули моего отца. Они ведь украли его.
— А ты сам? — спросил я. — Ты ведь не хочешь становиться богом. Что, рассчитывал героически погибнуть по ходу дела?
Стар не ответил. Я плохо видел его лицо в тусклом свете свечи — желтые пятна, черные пятна… Как тут разберешь выражение?… Сверчки в стенах трещат.
— А что я? — спросил он со смешком. — Мне бы отца спасти. Потом… я надеялся, что мне удастся выжить и перестать быть богом. С помощью Драконьего Солнца. Правда, понятия не имею, как им пользоваться…
— Ну, тут я тебе не помощник. — хмыкнул я. — Думаешь, я умею? Я же не могу себя разобрать и посмотреть, как оно там все работает.
— Не бойся, — сказал Стар, — если что, желающих разобрать будет больше чем достаточно.
Мы переглянулись… и усмехнулись синхронно.
— Ты правда о Драконьем Солнце ничего не знаешь? — спросил Стар.
Я запоздало вспомнил наш с ним позавчерашний разговор и свой уверенный блеф. Пришлось уклончиво заметить:
— Что-то умею, что-то нет… Я даже до сих пор не разобрался, оно в меня попало, или я в него. А оно еще и растет… — я сделал паузу, собираясь с мыслями. — Ну ладно, значит, ты готов охранять герцога и помогать ему, в надежде, что когда-то твои планы осуществятся. А почему именно герцог? Почему не сам по себе?
— Сам по себе… — хмыкнул Стар. — Как ты это себе представляешь? Десятилетний ребенок — сам по себе?… Герцог и герцогиня меня спасли. Если бы не они, я бы, скорее всего, не выжил.
— То есть все дело просто в благодарности?
— Нет, не только, — покачал головой Стар. — Я, знаешь, вообще сомневаюсь, что люди умеют быть «просто» благодарными… какое-то недолговечное чувство. Наши цели сейчас совпадают. И слава богу, потому что герцог — великий человек. Не хотел бы я быть его врагом или просто соперником.
В голосе Стара слышалась искренняя убежденность. Вот как… А ведь ты легко введешься на авторитеты, мой вспыльчивый друг. Ты, безусловно, умен, вне сомнения, скептичен… но ты легко соглашаешься с чужими решениями… или хотя бы с решениями тех, чей авторитет уважаешь. Ты идешь за герцогом Хендриксоном, который, очевидно, отчасти заменил тебе отца… ты пошел за мной, подчинился моему блефу, хотя легко мог бы разоблачить его… не потому ли, что ты поверил в мой авторитет и способность принять верное решение?…
Но почему так, милорд Ди Арси?… До сих пор я готов был поставить полновесное серебро, что ты — один из тех упорных и упрямых типов, которые в любой ситуации предпочтут собственное решение, каким бы опасным оно ни выглядело. И твой гороскоп говорит — вопиет! — о том же. Так в чем же дело?…
— И еще, — вдруг сказал Ди Арси неожиданно хмуро и очень тихо, еле слышно. — Мой отец убил бога, ты знаешь. Точнее, устроил его смерть — ради моей матери. А герцог Хендриксон ему помогал. Если дойдет до этого… он, наверное, сумеет убить бога второй раз.
Да, конечно: Стар ужасно боится. Боится себя самого. И не доверяет себе. Ха! Не бог весь какой гениальный вывод, мог бы и раньше догадаться…
Мы оба замолчали.
— Как мне убедить тебя нам помочь? — спросил Стар.
— Скажи мне, как твой отец и Хендриксон убили бога, — рассеянно ответил я, обмакивая перо в чернила.
— Только после того, как ты присоединишься к нам, — хмыкнул Стар.
Я слегка улыбнулся.
— Вот видишь. В итоге, это все-таки вопрос доверия, и ничего кроме.
Стар ругнулся. Я же промолчал: мне-то было ясно, что не только в доверии между Ди Арси и мной было дело. Лично мне хотелось бы знать, на что надеется Вия, по-прежнему следуя за нами. Ведь она должна понимать, что, если я даже и умею поворачивать время, я никогда не соглашусь изменить историю так, чтобы шаманка исчезла бесследно.
И тут свеча потухла.
Стар от души выругался.
— Ну и, — сказал он хмуро. — Как я должен теперь пришивать этот идиотский ремень?…
— На ощупь? — предложил я.
В следующую секунду мне пришлось схватить со стола тетрадку и пригнуться, потому что Стар подхватил с пола вышеупомянутый набитый живностью тюфяк — тяжелый, между прочим! — и швырнул его в меня. Эту бы энергию, и в мирных целях.
Я подумал, не швырнуть ли мне чего-нибудь в Ди Арси, но решил не поддаваться на провокацию.
— Ждут тебя тридцать три года несчастья, — произнес я замогильным голосом. — За нападение на магистра.
— Ха! Ты мне, стало быть, гарантируешь еще тридцать три года?… Спасибо большое, Гаев!
— Всегда пожалуйста, Ди Арси, — я подошел к окну и отворил ставню. Опять луна светила… да когда же она наконец на убыль-то пойдет!.. На улице кто-то ругался визгливыми голосами.
— Хорошо быть человеком… — вдруг сказал Стар… и как-то очень резко замолчал, словно это у него против воли вырвалось.
— Не надейся! — усмехнулся я.
— Ну ты гад, — и в этой фразе Ди Арси звучало неподдельное чувство.
Гаев говорит, все дело в доверии. Ну, кому как. Доверие — вещь хрупкая и неосязаемая. Я, может, только Хендриксону и миледи на всем свете могу доверять. Даже матери своей не могу. Правда, Агни… Но Агни ведь и не человек.
