Спорить никто не стал.
“Их машина стоит где-нибудь поблизости. Идти напролом не вариант. Я, может быть, и отобьюсь, но вот они… — Марина бросила быстрый взгляд на девушек и вновь всмотрелась в темную чащобу. — Мне нужно отыскать хоть какое-нибудь оружие”
Какое-то время Марина буравила оголенные деревья, чья листва украшала сырую от проливных дождей землю. На небе плыли клочья белых облаков. Наконец собравшись с мыслями и сжав оставшиеся силы в кулак, Марина сделала знак девочкам идти следом. Впереди красовалась еще одна тропинка, не такая заросшая, но природа уже успела сделать свое дело — огромные листья репейника щекотали открытые щиколотки, а колючки цеплялись за джинсы.
Троица вышла на круглую поляну, обставленную высокими и могучими деревьями. Надвигалась мрачная пелена, грозя обернуться новым проливным дождем. До вечера оставались считанные часы — не хотелось бы опоздать или же вовсе встретить дикое животное, что приходило сюда за едой.
Марина свободно выдохнула. Остановившись, согнулась в три погибели и стала откашливаться. Полезла в кармашек джинсов, закурить. И тут же громко обругала себя — несколькими месяцами ранее она оставила сигареты дома, положила в карман зажигалку и одну штучку, на всякий случай.
Откуда она могла знать, что Кошмар перебросит ее сюда, в Зону Отчуждения?
Да и сама кошмарная девица куда-то сгинула.
— Ладно, — заявила Юлия, копошаясь в листве, — мы пока соберем тут кое-что необходимое, а потом пойдем домой. Думаю, ты не заблудишься.
— Не беспокойся, — усмехнулась Марина, пытаясь вычистить грязь с каблуков, — я уже начинаю привыкать к постоянным переездам. Мне нужно найти девчонку.
— Ну, удачи!
Лес нехотя погрузился в свою привычную тишину. Размеренная жизнь в этих местах усыпляла — хотелось лечь на траву и поспать как следует. Если бы не одно “но” — во-первых, земля здесь до сих пор радиоактивна, а во-вторых, где-то поблизости ходит странная полураздетая девица.
И девочка.
Та маленькая, с пронзительными синими глазами, с темными как зимняя ночь, волосами девочка в школьной форме.
Ветви над головой зашевелились. Зашуршала листва под ногами. Руки похолодели, когда за ближайшими кустами затаился некто, только глаза, как щелочки, горели, пытаясь всмотреться в самые потаенные уголки человеческой души. Марина невольно попятилась назад. Захлопала густыми ресницами, пытаясь отогнать от себя наваждение. Когда она пришла в себя, странное видение исчезло. Пошатываясь, Марина пошла по заросшей тропинке сквозь чащобу, пытаясь не ломать голову над тем, кто это был и что вообще здесь происходит.
Внезапно раздался пронзительный треск. Ветви деревьев прижались к земле. Сухая пожелтевшая листва упала на высокую траву, уже почерневшую от первых сентябрьских заморозков. Пустота и тишина этого места не по-детски давила на психику: вроде в этом лесу уже давненько никто не жил, оставив на память лишь старые, гнилые избушки, большая часть которых стояли закрытыми на амбарный замок.
Что-то прокатилось, что-то осыпалось и упало под металлическим навесом старого деревянного домика. Марина резко повернулась. Никого. Ноги и руки дрожали не только от холода, но и от страха. Она впервые призналась самой себе, что боится. В этом, наверняка, виновато то кошмарное существо в образе полуголой девушки.
“Я буду питаться вашим негативом!”
Но для чего? Зачем?
Не хотелось бы знать наверняка. Шум усиливался. Из ниоткуда появился сильный вихрь, листву закрутило, комки черной грязи раскидало по чащобе, и в один прекрасный момент с крыши полуразвалившегося дома спрыгнул гигант с огромной кувалдой в руках. На нем, от утреннего дождя, блестели капли воды. Гладкий и блестящий на вид дождевик. Противогаз с фильтром. Вспотевшие от дыхания очки и могучие резиновые сапоги.
Марина попятилась, когда незнакомец направил кувалду в ее сторону. Он закружился на месте, словно юла, сорвался с места и кинулся на нее. Напуганная подобной неожиданностью Марина не стала дожидаться своей смерти. Нужно было сбежать от этого чокнутого гиганта, размахивающего большущим молотом. Но как? И где? Ближайшее заброшенное село — Копачи, но спрятаться там совершенно негде.
Марина рванула с места и бросилась бежать куда глаза глядят. Монстр в противогазе сорвался следом, Его дыхание было слышно за километры отсюда. По спине крупными бусинами катился пот, оставляя на рубашке темно-серое пятно. Мышцы ужасно ныли. Каблук то и дело норовил сломаться. Нет даже элементарного оружия, остро наточенного ножа или Макарова, который Марина носила на протяжении нескольких лет — начало девяностых, разгул бандитизма в России, большую часть которой пришлось и на Западную Украину.
Марина выбежала на опустевшую тропинку. По другую ее сторону расположилось несколько заброшенных домов — большую их часть были снесены и захоронены еще в сентябре восемьдесят шестого. С тех пор много воды утекло, но память запомнила все до мельчайших деталей. Одна из избушек стояла открытая настежь. Военные, среди которых была и сама Марина, вытаскивали из дома мебель, технику, тряпки и захоранивали в нескольких метрах, дабы мародеры не стащили и не распространяли радиацию по всей стране.
— А ну стоять! Куда это ты бежишь?
Марина впала в ступор, услышав мужской голос с украинским акцентом.
— Я?.. — она растерялась.
— Нет, блин, я! — из-за кустов выплыл молодой мужчина с автоматом наперевес. На нем сидела идеально выстиранная милицейская форма — верх с короткими рукавами, темно-синие штаны, подпоясанные черным ремнем. Руки тоже были прикрыты — из-под короткой рубашки выглядывали рукава темной водолазки. И руки в перчатках, того же цвета. — Тех, кого сюда не звали, мы сразу же отправляем в тюрьму! Это опасная зона! Вот поймаешь радиацию, принесешь домой, и все твои родные и близкие умрут! Тебе их совсем не жалко?
— Радиация не вирус, оно так не работает, — ответила Марина, переводя испуганный взгляд с одного милиционера на другого — помощник первого выплыл из лесу гораздо позже, но стоял поодаль, чтобы не мешать своему дружку.
— А мне об этом знать не положено! Мое дело вывести вас отсюда! Ты же наверняка уже мать, верно? — мужичок с короткими рукавами начал медленно приближаться. — Есть детки, муж. Разве тебе их не жалко?
— У меня нет ни детей, ни мужа. — И это чистая правда. — Но я та, — Марина повысила голос, — кто спасал ваши шкуры, чтобы вы и ваши потомки не болели всякой дичью, не умерли, как те, кто тушил ваш долбанный реактор! — она от злости треснула кулаком по забору. Тот лишь жалобно пискнул. — Вам не положено вести себя как дикарям, выпущенным из клетки!
— Нам положено ловить нарушителей. Таких как ты, например. — Парень с короткими рукавами помрачнел.
— Вам положено ловить девчонку…!
— Девчонку? Ты веришь в эти байки?
— Верю, потому что видела собственными глазами!
— Тю, бегать за маленьким ребенком скучно, — мужчина скуксился, — когда мы только пришли сюда, то сразу же приступили к заданию. И что же? Никакой такой девочки мы не видели, зато увидели кучу бежавших из тюрем заключенных, мародеров и сталкеров! Это — намного лучше девчонки!
— Вы нарушаете закон Украины.
— А мы и есть закон Украины! Правда, народу маловато, но для авторитета сойдет. Мы устанавливаем здесь правила, а вы их нарушаете!
— Оставьте людей в покое! Тогда вам будет и авторитет, и закон.
Паренек поцокал и пригрозил пальцем.
— Нет, нет, уважаемая ликвидатор, так не пойдет. Если мы всех будет отпускать, тогда кто будет уважать нас и наш закон?
— Это намного лучше, чем держать всех в страхе!
Милиционеры и Марина смотрели друг на друга, и от страстей их щеки начали пылать огнем. Порыв ветра бросал в лицо горсть листьев вперемешку с кусочками земли, пытаясь охладить нервы.
Тучи нависли над лесом, грозя обернуться новым проливным дождем.
Здесь вообще редко светило солнце — особенно в холодные времена. Казалось, Чернобыль омывает незаживающую рану, которую нанесли ему люди.
