– Он мне подмигнул! Император мне подмигнул! Он что, жив?!
– Тебе привиделось, успокойся – спокойно ответил Андрей – мертвее некуда этот самый Зарт.
– Уверен?
– Уверен – опустил и поднял веки Андрей, и тут же мысленно передал:
'– Ты бессовестная драконья девка! Ты чуть всё не испортила! Ты в своём уме?! Ты что делаешь? Столько труда, столько приготовлений!
– А чего я? Никто и не видел. Только Олра. А ей никто не поверит – мало ли что беременной самке привидится!
– Ну что ты какая несносная?! Олра умнейшая женщина, и тут же почувствует фальшь, если уже не почувствовала!
– Плевать…хуже то, что я почувствовала в толпе кое-что другое…потом тебе расскажу. Сейчас я не в настроении. Ты меня всё время ругаешь! Всё время обижаешь!
– Сестрёнка, ну согласись – это был безрассудный и глупый жест…ладно, не обижайся. Ты молодец – столько терпела. Потерпи ещё немного, скоро ты будешь свободна.
– И я этому очень, очень рада…'
Патриарх закончил читать молитву, все перекрестились, обращаясь к Богу, а двое гвардейцев, одетые в парадную форму и начищенные сияющие кирасы, подняли доску вверх, сбросив тело императора в пучину вод.
Привязанный к его ногам груз в виде позолочённой гири (Всю ночь начищали и золотили! Пришлось посреди ночи вытащить из постели ювелира.) – утянул труп в глубину, оставив у присутствующих тягостное воспоминание – белое лицо, с дыркой вместо глаза, уходящее ко дну. Дырка-глаз как будто вглядывался в людей, остающихся в этом мире, стараясь запомнить перед встречей на том свете…
В глубине замелькали тени, и Андрей с усмешкой подумал, что теперь Шанди наестся как следует. 'Заморилась девочка!'
Все присутствующие на похоронах облегчённо вздохнули, расслабились, и тут произошло неожиданное – из глубины моря, как гигантская торпеда выскочила акула огромного размера – что-то подобное Андрей видел в фильме 'Челюсти', только эта, как ему показалось, была гораздо больше. Акула с разгона умудрилась перескочить через корабль, едва не врезавшись в мачту, и все присутствующие при этом странном событии явственно услышали утробный хохот, исходивший, как будто, от этого существа.
Акула ушла в воду, подняв брюхом тучу брызг, а матросы с ужасом загомонили:
– Акулий король! Акулий король!
'– Уж тогда – акулья императрица – хмыкнул Андрей – ну никак не может без эффектных появлений! Она неисправима!'
Но это было правда забавно, и Андрей не стал ругаться.
Похороны Зарта Четвёртого народ Балрона запомнил навсегда.
– Люди всегда были склонны к дурацкой пышности, особенно, когда это касается упокоения их мёртвых тел. Как ты думаешь, почему?
– Спроси чего полегче. Это же люди. Ты вот понимаешь мотивы передвижения червей? Или кровососущих паразитов?
– Как раз мотивы кровососущих паразитов я понимаю. А вот людские помыслы иногда являются неопреодолимой тайной. Что это! Смотри туда! – неприметный мужчина в неброской одежде впился глазами в проплывающий мимо гроб с телом императора, лежащий на катафалке – ты видел ауру?!
– Видел – потрясённо ответил второй – нарушение Договора! Преступник! Не понимаю, что происходит!
– Это звенья одной цепи. Этот человек по имени Андрей, дракон-преступник, всё это складывается в очень нехорошую картину. Сбор, только сбор. Нужно обсудить эту проблему.
– А может решим дело своими силами? Что нам эти жалкие людишки и дракон-одиночка? Зачем сбор? Тысячи лет решали всё сами, а теперь распишемся в несостоятельности, слабости? Как это воспримет род драконов? Не покажется ли им, что мы стали слабы и стары?
– Хмм…нужно будет это обдумать.
Мужчины повернулись, и раздвигая толпу выбрались на боковую улицу. Зайдя за один из домов и выбрав тихое место, увы – загаженное добропорядочными горожанами, они поморщились, оглянулись по сторонам и мгновенно перекинулись в двух чёрных, как уголь птиц. Птицы ушли в небо, двигаясь по направлению к морю.
Здесь, в тридцати верстах от берега, на небольшом островке, населённом лишь черепахами и беспрерывно орущими птицами, с незапамятных времён населявшими прибрежные скалы, находилось логово драконов, существ, от которых многие тысячи лет зависела судьба миллионов людей этого мира…
Вот только те об этом не знали, и не должны были узнать никогда.
Конец третьей книги.
