Теперь наступила моя очередь рассказывать о своих приключениях. За последнее время от этих рассказов у меня опух язык, и я постарался как можно сильнее сократить текст своего повествования, оставив только самую суть.
— Как я уже рассказывал, после того как нас сбили, маги убили Тузика. Затем взорвалось сердце «дракона» и меня оглушило. Я потерял сознание, а очнулся уже в плену у имперцев. Тит Флавий, командующий имперскими войсками в Латре и начальник имперской тайной полиции Валор, приказали отвезти меня на допрос в магическую академию Мерана и передать лично в руки Верховному магу Агрипе. Сначала я хотел убить Валора и Тита Флавия прямо в штабе, но потом передумал и решил с их помощью попасть в магическую академию и прикончить Агрипу. Однако главной целью являлась «машина смерти», без которой имперцы не смогут заряжать свои метатели. Чтобы не тратить время попусту и не забивать вам голову лишней информацией, я сразу расскажу о результатах этой авантюры. Агрипа мертв, а «машина смерти» уничтожена. После взрыва камней «Силы» в подвале башни, где располагалась «машина смерти», начался сильный пожар. Имперцам не удалось погасить огонь, и башня магической академии выгорела изнутри, а затем рухнула. Я очень надеюсь, что под ее обломками нашли свою смерть самые сильные имперские маги. Мне удалось выбраться из горящей академии через подземный ход. Сразу после выхода на поверхность я встретил отряд таргов под командованием моего старого друга Марула, который проводил разведку горного прохода к академии. Мы вместе с воинами Марула отбили у имперцев караван с пленными дроу. Мне случайно удалось узнать, что из Латра в Меран ведут еще один караван с пленниками, в котором только женщины и дети. Я с двадцатью воинами эльфов сразу бросился на перехват этого каравана, но мы опоздали и работорговцы, напавшие на караван, убили многих пленниц и детей. После этого кошмара боги над нами сжалились, и нам удалось пройти к вашему лагерю без потерь. Сего пару часов назад колонна дроу переправилась на остров, где командует магиня Аладриель и там сейчас не то праздник, не то поминки. Темным эльфам сейчас не до нас и я решил переправиться к вам в лагерь. Не прогоните?
— Ингар, как Вы можете такое говорить? — возразил Элиндар. — Вы можете располагать всем, что я имею и моей жизнью в придачу! Я и моя семья обязана вам жизнью!
— Элиндар, простите меня пожалуйста, я очень неудачно пошутил и не хотел вас обидеть. Мне просто нужно выспаться и привести себя в порядок, а то по мне уже блохи скачут, как по шелудивой собаке.
— Князь, ни о чем не беспокойтесь. Я разбужу жену, она разогреет воду и приготовит все что необходимо. Снимайте с себя грязную одежду и ложитесь спать, когда все будет готово, я разбужу вас.
Сил для соревнования в вежливости с гвельфом у меня не осталось, и мне пришлось последовать его совету. Уже через час я сидел на берегу островка, опустив ноги в воду, и меня терли мочалкой заботливые женские руки, смывая накопившуюся грязь и пот. Время от времени я проваливался в блаженную дремоту, и мне казалось, что меня моет Викана, а я сижу в бассейне ее покоев и наслаждаюсь этими мгновениями. Неожиданно сердце защемила печаль и из глаз потекли слезы, настолько мне стало горестно и одиноко в этот момент. Я снова почувствовал себя абсолютно одиноким в этом мире словно маленький ребенок, потерявший родную мать. Сопротивляться этому чувству у меня не было сил, и я не мог унять текущие слезы. Все мое существо заполнило предчувствие какой-то страшной беды нависшей над нами. Я никак не мог понять, что происходит, эта беда не угрожала смертью мне или моим близким, но сам воздух казалось, пропитывал смертельный ужас и страх неминуемой гибели. Я почему-то знал, что эта беда сгущается именно вокруг меня, и я являюсь первопричиной этого ужаса. Не знаю, заметила ли Делия мое состояние, но она не произнесла, ни одного звука, просто ее руки стали еще нежнее касаться моего измученного тела.
Была бы моя воля, я всю оставшуюся жизнь просидел на этом берегу, но эта же жизнь диктует свои законы. Как бы мне не хотелось все бросить и забиться в какой-нибудь темный угол, долг вытащит меня за шкирку из этого угла и заставит снова изображать «Великого Ингара», которому и море покалено и боги не указ. Завтра мне снова предстоит решать, кому жить, а кому умереть и опять по рукам почет чужая кровь, а возможно и моя собственная. Пока я занимался духовным самоедством, Делия отмыла мое тело от грязи и вытерла полотенцем и отвела в шалаш, где я заснул на мягком ковре из листьев. Сквозь сон я услышал тихий женский шепот:
— Элиндар, ты не представляешь какой же Ингар, в сущности, еще мальчик. Он немного старше Виканы, а тащит на себе такой груз, который не под силу и древнему старцу. Его душа еще не очерствела от потоков крови, и она страдает за каждую отнятую им жизнь. Ингар пропускает чужие страдания через себя, не понимая, что губит свою душу. Я не представляю, как он со всем этим справляется, не повредившись разумом и не превратившись в кровавого монстра.
— Делия, ну вот опять ты за свое. Ингар почти бог и он выдержит любые испытания. Ты же знаешь, что каждое слияние твоей души с душою, которая страдает, отнимает у тебя несколько лет жизни. Твой дар губителен для тебя, и я не хочу похоронить свою любимую жену во цвете лет, ты нужна нашей дочери и мне!
— Любимый я не могу по-другому. Ингар спас нас от смерти, и я обязана ему помочь пусть даже я проживу на сто лет меньше чем мне отпущено. Вот ты говоришь, что он бог и сам справится со всеми бедами. Может быть, ты и прав, но я чувствую, как он одинок и как больно его душе. У меня странное раздвоенное ощущение, когда я сливаюсь с ним. В Ингаре сочетается чудовищная магическая мощь и одновременно странная детская беззащитность. Он готов сражаться в одиночку со всем светом и в тоже время плачет как ребенок, вспоминая свою жену.
— Делия, мне уже почти двести лет и я тоже готов плакать как ребенок вспоминая о тебе. Умоляю, не убивай себя растрачивая последние душевные силы помогая другим, оставь и для нас с дочкой немного.
Сон окончательно поглотил меня, и тихий разговор постепенно растаял в шуме дождя начавшегося за стенами шалаша.
Глава 33
Меня снова пробуют на прочность
Гвельфы утром будить меня не стали, а дождались, когда я проснусь самостоятельно. Погода была довольно теплая, но сырость, проникавшая во все щели, разбудила меня. Я выглянул из шалаша и осмотрелся. Дождь, начавшийся ночью, уже закончился, но над болотом еще стоял довольно плотный туман. В лагере происходила обычная бытовая суета: женщины наводили порядок около шалашей, вытряхивали какие-то коврики и мыли посуду. Дети стайкой бегали возле навеса служившего, по-видимому, столовой и дожидались, пока их накормят. Мою одежду еще не принесли и поэтому, я обернул вокруг пояса кусок ткани служившей мне простыней и выбрался наружу. Для начала, я решил разыскать Элиндара к которому у меня были вопросы, главным из которых являлся — «когда же мне дадут пожрать?». Далеко ходить мне не пришлось потому, что гвельф разговаривал с двумя воинами позади шалаша, в котором я ночевал.
