— Ничего, Лазго.
«Всего лишь ревность. Это, кажется, заразно».
Покинув Шефнера и Рихтера, я застала ссору между своим другом и его невестой, переросшую по дороге домой в скандал. Петер никогда не был сдержан, а Марта, как оказалось, была довольно злопамятной. Столько прегрешений Петера не могла вспомнить даже я!
Хватило меня минут на пять.
— Петер, останови, я выйду. Мне хочется прогуляться.
— Ты с ума сошла. На улице уже ночь, и я никуда тебя не отпущу!
— Я маг, Петер, и умею защищаться.
— Ох, ну да, конечно! Тебе и тут нужно привлечь внимание к себе, — ядовито вмешалась Марта. — Может быть, мне вас покинуть как лишней?
— Никто никуда не уйдет! — рявкнул барон, и глаза целительницы налились слезами. — Софи, мне нужно с тобой поговорить. Давай поедем ко мне…
Всхлипы Марты переросли в рыдания, так что даже мне ее стало жалко. Зато Петер наконец заткнулся.
— Если ты не хочешь быть со мной, то и не надо, — довольно неразборчиво сказала Марта, шмыгая опухшим носом.
— Что? Прости, я не понял.
— Она сказала, что ты идиот, Петер, — вежливо перевела я. — И если ты не хочешь потерять такую замечательную девушку, то должен вымаливать у нее прощение на коленях.
— Я этого не говорила, — возразила Марта.
— На животе, припадая к стопам?
Марта удивленно икнула. Я потянулась к водительскому креслу.
— Петер, позаботься о своей невесте. Это твой долг как мужчины. А со мной все будет хорошо. Ты же знаешь, что я довольно крепкая особа.
Сомнение на лице Петера я решила проигнорировать.
— Я все же довезу тебя до дома, — твердо сказал он. — И не возражай. Пять минут, и мы будем на месте.
Петер довел меня до самого крыльца.
— Не додумывай себе ничего, ладно? — серьезно попросил он.
— Ты про что?
— Не важно. Встретимся… завтра?
— Да, в университете.
Сидеть дома не хотелось, нужно было проветрить мозги. К тому времени, когда я сменила непрактичные туфельки на удобные ботинки, барон Шефнер уже уехал. Я уже дернула ручку входной двери, когда вспомнила о том, что дом охраняется. Пришлось сходить за шарфом невидимости и выскользнуть через задний вход.
Ночь была довольно теплой для октября и к тому же безветренной, так что шла я не торопясь, наслаждаясь тишиной и спокойствием. В воскресную ночь улицы не пустовали, но меня никто не замечал. Поэтому когда я услышала за спиной поспешные шаги, не испугалась, просто шагнула в сторону, не желая, чтобы меня сбили с ног. С невидимками такое иногда случается.
— Софи, что вы тут делаете?!
Мартин Шефнер, собственной персоной.
— Гуляю, — лаконично ответила, продолжая идти.
— Глупая девчонка! И года не прошло, как вас пытались похитить, а вы рискуете собой, гуляя одна.
— На мне шарф. Какой у меня был шанс встретить менталиста на своем пути?
— Как видите, это не так сложно. Подождите, Софи! Куда вы так спешите?
Маг коснулся моей руки, желая остановить, но я резко вырвалась.
— Не прикасайтесь ко мне!
Развернувшись, я бросила на Шефнера гневный взгляд. Но едва ли его можно было этим пронять. Стоило мне сделать шаг, как он перегородил дорогу.
— Вы злитесь на меня? — спросил маг.
— Нет.
— Не врите. Я же вижу. Осталось понять, что вызвало ваш гнев. Скажите мне, какой проступок я совершил, прекрасная фрейлейн, чтобы я мог его искупить.
— Господин Шефнер, мне сейчас не до ваших игр, — устало сказала я. — Если вы не собираетесь производить мой арест, то прошу позволить мне идти своим путем.
— Вот уж что я не собираюсь точно делать, так это отпускать вас одну. Поэтому или позвольте мне проводить вас до дома, или терпите мою компанию.
Я прислонилась спиной к кованым прутьям ограды парка, исподлобья глядя на мага. Было очевидно, чего он добивался. Ждал, когда я сорвусь, обнажу свои чувства и желания, чтобы сыграть по ним как по нотам. Раздразнить, чтобы затем успокоить, поймав меня в тот момент, когда я уязвима.
Отвергнутой. Обманутой. Вот какой я сейчас чувствовала себя. И все мнилось, что во взгляде и словах Шефнера лишь фальшь и издевка. Но понимала ли я сама, что стояло за той горечью, что разъедала мне душу?
Молчание затягивалось. Шефнер ждал моего ответа, я ждала, когда же ему наскучу.
— Когда я увидел вас в той ложе рядом с Рихтером, то разозлился, что вы оказались втянуты… во все это, — наконец сказал менталист. — Меньше всего мне хотелось, чтобы вас затронули мои проблемы. Самое ужасное, что я понимаю — лучше вообще сохранять между нами формальные отношения. Но у меня не получается, никак. Сегодня в театре я смотрел только на вас.
— Это не слишком учтиво по отношению к даме, с которой вы пришли, — отстраненно заметила я.
— Вы хотите спросить меня о ней? — несколько напряженно произнес мужчина, но мне показалось, будто он ждал, когда я заговорю о фрау Келлер.
— Не хочу. Вы вольны делать, что желаете, господин Шефнер. В том числе и выбирать себе спутниц.
— Но я уже выбрал вас, — возразил менталист. — Если бы вы дали мне шанс, я бы танцевал с вами даже на тех ужасных балах, что так любят женщины.
— Я не люблю танцы.
— Знаю. Но меня устроило бы и кресло в вашей мастерской, лишь бы позволяли мне быть рядом с вами.
Мимо нас прошел пожилой господин, весьма странно оглянувшись на Шефнера. Я не удержалась и фыркнула.
— Софи?
— Представляю, как вы сейчас смотритесь. Пялитесь в пустоту и разговариваете сами с собой, как будто какой-то умалишенный.
— Как истинный влюбленный, — улыбнулся Шефнер. Заметив, как я переменилась в лице, он покачал головой. — Скажите, все дело только в том, что вы не доверяете мне?
— Я верю не словам, а делам, — тихо ответила ему. — Но и они… противоречивы. Вы были добры ко мне, когда мы познакомились, заботились обо мне после смерти деда. Спасли от алертийцев. Но также вы раз за разом доказывали, что мои решения ничего не стоят, что я не могу ничего выбирать сама. Ни свои привычки, ни то, у кого мне учиться и с кем общаться. Но я думала, что хотя некоторые ваши поступки ужасны, они продиктованы… хорошими намерениями. А теперь…
— А теперь? — эхом отозвался Шефнер.
Я зябко подышала на руки в перчатках.
— Теперь мне кажется, что вы пытались слепить из меня удобного для вас человека, а когда не получилось, то просто оставили.
— Тогда почему я здесь, Софи?
— Не знаю, — беспомощно пожала плечами. — Те поцелуи в моем доме… были прощальными?
Мартин покачал головой. Несколько темных прядей упали на высокий лоб, смягчая резкие черты лица, и мне неожиданно захотелось коснуться его волос.
