Кирилл Кащеев - Спасти дракона

– Охранники ее папы? – с изрядной долей сомнения в голосе сказала стриженая.

– Больше похоже на группу рейдерских захватов, – деловито предположила подружка.

– Но она же школьница! – жалобно вскричала стриженая, на что подруга лишь философски пожала плечами:

– В наши дни от школьников и пенсионеров можно ожидать чего угодно. И вот что… если решишь все-таки ей какую-нибудь лажу устроить… без меня!

– Мы уже минут тридцать здесь кружим. Где твое поместье, Сусанин? – поворачивая руль, раздраженно спросил Андрей.

– Не мое оно, Радино! Я просто им пользовался, я же за ней ухаживал, после того, что эти девчонки с ней сделали… То есть справедливо, конечно, и вообще это ведьмовское дело, пусть сами решают, кому колдовать, а кому пучком сена валяться… – забормотал Аристарх Теодорович.

– Снопом, – вежливо поправили Танька. – В пучок Рада Сергеевна бы не поместилась.

На Аристарха она старалась не смотреть. Все-таки она девочка из хорошей семьи и от вида человека в наручниках ей как-то… не по себе. Андрей клялся, что тюрьма для нарушителей иномирских соглашений больше всего напоминает пригородный пансионат советских времен – такая же скрипучая кровать и покоричневевший унитаз. Разве что кормят лучше и денег не берут. Но у Аристарха после «отсидки» вид все равно был помятый и неухоженный, может из-за отросшей щетины.

– Я всегда с центрального проезда заезжал, кто ж виноват, что там дорогу перекопали, а объездных путей я не знаю, это Радина дача, не моя… – продолжал бубнить Аристарх. Черный фургон подпрыгнул на бугре, Аристарха мотнуло, набившиеся в фургон богатыри с заставы меж мирами повалились друг на друга – ойканье и чертыханье сопровождались побрякиваньем надетых под камуфляж кольчуг. Впрочем, так называемый проселок Таньку удивил – асфальт на узкой, едва двум машинам разойтись, дороге оказался лучше, чем в городе. Серая асфальтовая лента разрезала зеленые весенние поля, нырнула в лес – в салоне запахло нагретой сосной и влагой. В просветы между соснами мелькала серо-серебристая гладь Орели – когда-то пограничной реки между Киевской Русью и Диким Полем, откуда накатывали половецкие набеги, потом – границей между Речью Посполитой и татарами. В старину на ее берегах рыскали караулящие татарские отряды запорожцы, а в камышовых плавнях прятались беглецы от барщины, а то и целые армии с казной и артиллерией. Сквозь деревья мелькнул старый придорожный щит…

– Стойте! Туда сворачивайте! – скомандовала Танька.

– Это заповедник, – буркнул дядька Мыкола.

– А вон тот особняк в три этажа – домик лесника. И вон тот тоже, – фыркнула Танька, кивая на просвечивающиеся сквозь редкие сосны изящные крыши под самой настоящей, а не металлочерепицей. – У одной девчонки из моего класса родители здесь домик построили. – Танька зло улыбнулась. Та девчонка искренне хвасталась оборотистостью родителей, сумевших просочиться в такое крутое место: чистая природа, чистый воздух, и соседей почти нет, все-таки заповедник. Когда Танька вскользь заметила, что заповедник – это такое специальное место, где людей не должно быть вообще, девчонка с ней еще более искренне согласилась: «Конечно, если без соседей, а только мы, было б совсем офигенно! Причал построить и по озерцу – там такое озерцо, типа, тоже заповедное – на водных скутерах гонять!»

– Если я правильно помню, что собой представляла Рада Сергеевна до превращения в сено, она половину колдовской силы могла потратить, чтоб хоть деляночку, хоть под сарайчик отхватить в козырном месте, рядом со всеми крутыми. – прикинула Танька.

– И ничего не деляночку, нормальная такая делянка… – буркнул Аристарх.

– Вы, милейший, пытаетесь водить нас за нос? – негромко обронил до той поры молчавший Вольх Всеславич и поглядел на Аристарха с брезгливым любопытством – так смотрят на зверушку, вдруг проявившую никому не нужную, но неожиданную и занятную сообразительность. Вроде хомяка, сумевшего открыть холодильник и спереть оттуда связку сосисок.

– Ни боже мой! – немедленно отрекся Аристарх, со всем жаром души демонстрируя, что к носу бессменного командира богатырской стражи он не прикоснется ни за какие коврижки! – Запутался немножко, с кем не бывает, я ведь, знаете ли, машину не вожу…

– Знаю. Водите, – двумя словами оборвал его сидящий рядом с Танькой Богдан.

– Давно не вожу. Продать пришлось машину, с тех пор как вы нас… а Раду так совсем… – Аристарх говорил униженно, но взгляд его горел злобой – он отлично помнил этого парня с на первый взгляд нелепым мечом за спиной, и роль, которую тот сыграл в уничтожении их с Радой долгосрочных бизнес-планов. – Сейчас налево, пожалуйста, теперь я знаю, где мы, – проворчал он, и было в его голосе что-то от заговорившей крысы. А Танька снова задумалась: стоит ли бояться тех, кто потерял силу?

Насчет деляночки под сарайчик Танька явно была не права – над высокой красно-кирпичной стеной поднимались кроны стройных сосен, а дальше виднелась верхушка зубчатой башенки. Подъехали они с непарадной стороны – въезда для машины нигде не было видно, зато в стене красовалась узенькая калитка, похожая на дверцу банковского сейфа. Аристарх с видом мученика, идущего на казнь, выполз из фургона. Молодые богатыри, Федька с Ерусланом, подхватили его под руки, Андрей страховал сзади. Начальство – Вольх Всеславич с дядькой Мыколой – неторопливо следовали за ними. Камеры слежения на воротах соседних домов дрогнули и… торопливо отвернулись. Танька усмехнулась: теперь они точно могут делать что угодно – вид хозяина дорогущего особняка, вернувшегося домой в наручниках и в сопровождении отряда в камуфляже, мгновенно отбил у обитателей других особняков желание интересоваться делами соседа. Богдан выскочил следом – в руках у него был небольшой чемоданчик. Танька замешкалась у кресла Аристарха – и сняла со спинки выпавший волос. Брезгливо поморщилась, но аккуратно опустила в маленький целлофановый пакетик и спрятала в карман. Калитка Радиной дачи распахнулась, и богатыри ввалились внутрь. Аристарх Теодорович, крепко стиснутый плечами Андрея и Еруслана, семенил в центре группы, неловко балансируя руками в наручниках.

– Неплохо устроилась Рада Сергеевна. Чтоб такое сохранить, и убить не жалко. – зло кривясь, процедил Богдан. Танька кивнула и тут же помотала головой:

– Я не думаю, что она хотела Ирку убить из одних лишь бизнес-побуждений. – Хотя устроилась Рада Сергеевна и впрямь хорошо. Танька бы и сама не отказалась от своего, лично-собственного кусочка соснового леса, пологого травяного склона, мягко сбегающего к сверкающей под солнцем речке, и чтоб никто не смел потревожить, когда она будет стоять на деревянных мостках над водой и лишь ветер станет трепать ее волосы и летящий подол летнего платья. А по вечерам, как Иркина бабка на той фотографии, она будет пить чай на широкой веранде, вслушиваясь в стрекот кузнечиков на лугу.