В каком-то смысле именно «хотел». И, чем фрэлл не шутит, если бы мне удалось ухватить рыжего хоть за палец, неизвестно, как бы всё обернулось. Может статься, я сожрал бы своего знакомца вместе с заговорённым серебром, и тогда зверёк уж точно вырос бы.
Бррр! О подобных последствиях лучше не думать. Если и тех слёз Ка-Йен, что попали мне в кровь, хватило пусть не на захват, но на временное подчинение сознания чужому влиянию, даже крохотная горсточка ощутимо нарушила бы равновесие. И отнюдь не в мою пользу.
Всё, отвлекаюсь, отвлекаюсь, отвлекаюсь. Какое занятие сейчас предпочтительнее всего для размышлений? Конечно, настоятельная потребность в пище телесной!
— Я и сейчас хочу. И буду крайне признателен, если ты оторвёшь свою задницу от нагретого местечка, возьмёшь корзинку, вынешь оттуда хлеб и поделишься со мной хотя бы маленьким кусочком. А то мне тебя тоже плоховато слышно... Живот урчанием заглушает.
Борг непонимающе моргнул:
— Взять корзинку?
— Ну да.
— Но я же...
— Всё ещё не прогнал из ушей звон? Тогда повторю. В тебе больше нет серебряного надсмотрщика. Понимаешь? Ты свободен.
Он поверил только после того, как попытался встать и попытка вполне удалась. К сожалению, совершенный рывок был излишне труден для ослабленного произошедшими событиями тела, и великан тут же рухнул обратно. Правда, отнюдь не на прежний участок пола, что вызвало появление на скуластом лице счастливой улыбки.
— Так это правда?
— Даже не сомневайся.
Борг дополз до корзины, выудил из неё лепёшку, разломил пополам, кинул один кусок мне, а сам впился в другой так, будто ничего не ел с рождения. Хотя пару минут назад рыжий и впрямь родился заново. В отличие от меня.
Первый же комочек хлеба, провалившийся в желудок, медленно, но уверенно пополз обратно, и потребовались неимоверные усилия, чтобы остановить его движение. Надо же, всё происходит быстрее, чем я мог надеяться... Похоже, поесть не смогу.
— Невкусно? — спросил великан, на мгновение перестав жевать.
— Вкусно. Очень. Просто я немного устал и... — Нет, пожалуй, не буду вдаваться в подробности, чтобы напоследок не захлебнуться собственной ложью. Не ем, потому что не хочу, вот и всё, большего никому знать не надо, — Потом продолжу.
— Ну, как знаешь. А я, веришь ли, остановиться не могу!
— Тогда доедай и мою порцию.
Борг оторвался от лепёшки и посмотрел на меня. Не хотелось бы думать, что тревожно, но настороженность в карих глазах мне не понравилась.
— Почему ты так говоришь?
Вот и настало время для решительного броска в последнюю атаку. И от того, как быстро и насколько успешно я разобью защитные построения врага, зависит, останется ли этот самый враг жив и здоров на долгие будущие годы.
— Да я правда не слишком голоден, а тебе сейчас нужны силы. Много сил.
— Для чего вдруг?
— Для побега.
Пальцы рыжего, захватившие в плен очередную лепёшку, разжались.
— А тебе, значит, не нужны?
Так и знал, что этим закончится. Какие бы чувства ни питал ко мне бывший телохранитель принца, бросать товарища по несчастью он не собирается. Ни при каких обстоятельствах.
— Пока нет.
— Пока?
Всё, о еде забыто окончательно: рыжий повернулся, сел поустойчивее, скрестив ноги, и уставился на меня. Ну что ж, задачка не из лёгких, но мы её решим. Обязательно. Причём именно мы и именно вместе, что бы на сей счёт ни думал мой противник.
— Я не составлю тебе компанию.
— Почему?
Потому что умру раньше, чем смогу добраться до границ Нити, и труп на руках вряд ли поднимет тебе настроение.
— Мне нужно остаться.
— Зачем? Она убьёт тебя.
Да, думаю, в долговременных планах у говорящей всё же значится смерть. И не только моя.
— Не сразу. А может, и вовсе не убьёт. Сам подумай: нам ведь прислали еду? Прислали. Уж не затем, чтобы мы поскорее умерли, верно? Если, конечно, хлеб не отравлен. Но что-то мне говорит: никакого яда здесь нет.
Борг согласился:
— Нет. Меня натаскивали на многое, что можно унюхать, почувствовать на вкус или заметить глазом. Но я говорил не об отраве. Перед исполнением приговора, если видел, тоже кормят, как... Ну да, как на убой.
— Она могла убить нас ещё у костра, не забывай. Но раз мы до сих пор живы, значит, мы ей нужны.
— Ты нужен, — хмуро поправил меня рыжий.
— Мы, я... Неважно. В любом случае, следовало бы кое-что выяснить.
— Например?
— В чём источник силы этой женщины, каковы её планы и прочее. После побега это будет трудно сделать, не вызвав подозрений.
— Тогда и я останусь.
— Э нет! Едва она увидит тебя, как поймёт, что ты ей больше не подвластен, и... Вот тогда точно убьёт.
— Если успеет, — проворчал великан.
— Поверь, успеет! Ей для этого даже не обязательно приближаться к тебе. Нет, Борги, это не твой бой. На этот раз не твой.
Но настойчивость моего знакомца только росла. Хотелось бы верить, вместе с возвращающимися в тренированное тело силами.
— А чей?
Знаю, какого ответа ты ждёшь. Но его не будет, потому что я не стану воевать. Не успею начать сражение.
— Борги, ты должен уйти отсюда живым и невредимым. Ты должен передать полученные знания другим.
— А что такого я знаю? — Голос рыжего преисполнился гневом. — Что есть на свете баба, умеющая дурманить людям головы безо всякой магии? Ерунда какая-то...
— Это не ерунда, Борги. Я бы сказал, это очень важные сведения. И любой маг Опоры будет встревожен, услышав такие новости.
— Тревога — ещё не оружие, которым можно победить врага.
— У вас будет время. Достаточно времени, потому что она не сразу решится начать настоящую войну.
— Может, всё и так, может, всё это бесценно, но... Не я должен говорить с магами, а ты. Ты всё объяснишь лучше.
Ближе к истине, согласен. Но «лучше»? Какими словами воспользоваться, чтобы помочь понять людям устройство мироздания? А без подобного объяснения невозможно описать природу колодца, из которого говорящая черпает воду своего могущества.
— Я узнал ещё не всё, в чём нуждаюсь.
— Ты рискуешь, собираясь остаться.
Рискую? О да, на неискушённый взгляд, мой поступок — верх глупости, ведь я в состоянии только защищаться. Но, с другой стороны, защита столь надёжна, что позволит мне без труда выбраться из захлопнувшегося капкана, правда, следуя одним-единственным путём. В Серые Пределы. Но сие место назначено только мне, по крайней мере сейчас.
— У меня нет выбора. Ты слишком слаб, чтобы попробовать меня освободить, а попытка раздобыть ключи может закончиться слишком печально.
— Знаешь, на что похоже твоё поведение? Мне кажется, что ты хочешь спасти мою шкуру, пожертвовав своей!
