Пока король говорил, Шут рассматривал Нар. Тихонько так, из под ресниц, пряча взгляд за бокалом. Принцесса изменилась. Она будто стала старше и… острее. Именно это слово приходило Шуту на ум. Энергия, исходившая от Нар, казалась ему колючими шипами, заточенными лезвиями.
Когда Руальд со вздохом умолк, Шут не выдержал:
— От тебя больно, — сказал он.
Принцесса отложила в сторону короткий нож, которым разделывала мясо, и посмотрела на Шута долгим странным своим взглядом.
— Да, — произнесла она наконец. — Но лучше быть болью, чем испытывать ее.
Шут не совсем понял эти слова, однако счел излишним задавать другие вопросы и промолчал, опустив глаза в тарелку.
— Я вот думаю, не обойтись ли мне с Тодриком так же, как хотели обойтись со мной, — проговорил Руальд, оставив без внимания Шутову бестактность. По всему стоило бы вынести ему смертный приговор… Но я не хочу. В тот день я дал слово отцу, что никогда не причиню вреда брату. Опрометчивое обещание… и если уж я вынужден нарушить его, то хотя бы руководствуясь разумом, а не порывами эмоций. Я не желаю отнимать жизнь Тодрика, но мне необходимо лишить его возможности и дальше плести интриги за моей спиной.
— Но Руальд! — воскликнул Шут сердито. — Если ты отрубишь ему руку, это лишь сильней озлобит принца, вовсе не сделав его менее опасным!
— А кто говорил, про руку? — приподнял бровь Руальд.
— Что же тогда? — Шуту стало не по себе. С момента возвращения в Золотую король вновь стал говорить и мыслить… странно. Ему никогда не была свойственна жестокость. И прежний Руальд скорее уж заставил бы советника перерыть закон вдоль и поперек в поисках повода лишить Тодрика права наследования. Ему и в голову не пришло бы отрубать брату разные части тела.
Руальд промокнул салфеткой жирные от гусиного сока губы и медленно произнес:
— Полагаю, все проблемы решатся сами собой, если мой брат лишится зрения.
— О, боги! — Шут вскочил из-за стола, едва не опрокинув свой бокал. — Нет! Ты не должен, этого делать! Это… нельзя! Ты же сам потом не простишь себе!
— Сядь, Пат! — рявкнул король. — Сядь и успокойся! Кто ты такой, чтобы учить меня?! — лицо монарха исказила гримаса гнева.
— Руальд, ты… ты что?! — изумленно воскликнул Шут. Обида захлестнула его с головой. Там, на Островах он совсем уж было поверил в то, что Руальд становится прежним. И вот опять… Как будто и не было тех дней, когда король искал в нем друга, когда он и в самом деле был для Руальда другом, был братом. Вновь слышать эти бездушные речи, видеть короля чужаком, Шут просто не мог… — Значит, ты опять такой, да?! Может, ты снова хочешь ударить меня? А?! — он подскочил к Руальду, и, задрав голову, уставился ему прямо в глаза. — Ну, давай! Попробуй! Мне кажется, ты получишь от этого не меньшее удовольствие, чем от казни своего брата!
— Хватит! — Нар со всей силы воткнула свой кинжал в стол так, что из-под лезвия брызнули щепки.
Шут до боли сжал челюсти и опрометью ринулся из столовой.
6
Сначала он хотел запереться в своих покоях, но потом передумал и, набросив теплый плащ, отправился туда, где уж точно никто не потревожил бы его. Северная башня манила Шута как никогда…
'Ну почему? Ваэлья, почему? Я ничего не могу понять, ничего не могу увидеть… Я точно слепой новорожденный щенок в темной корзине… Как? Как я могу помочь Руальду?!
Никто не мог ему ответить. Даже ветер утих, оставив Шута наедине с его отчаянием. Горечь переполняла сердце. Обида на судьбу. Обида на Нар. По ее вине Руальд стал таким… Но Нар сидит бледная как смерть и вместо ненависти вызывает одну лишь жалость.
'Господи, как я запутался… Отец! Отчего все так? Все так нелепо, непонятно, перемешано в кучу… Кто виноватый и кто жертва?.. Как же это возможно — жалеть и ненавидеть одновременно?
Он обхватил руками каменный зубец башни и, прильнув к нему, затрясся в беззвучном плаче. Он потерял себя, он не знал больше, в чем и где искать правды. Все во что Шут верил, перевернулось, исказилось как в кривом зеркале.
А внизу кипела жизнью Золотая Гавань. И не было ей дела до печалей нелепого и смешного господина Патрика…
Сквозь хрустальную завесу слез Шут взирал на шумный город, где в этот миг тысячи людей ели и пили, любили друг друга, предавались всевозможным утехам… совершенно безучастные к беде, постигшей их короля. Им было все равно, кто его жена — благородная Элея с Белых Островов или лукавая колдунья из Тайкурдана. Им было безразлично, кто он сам — законный наследник Руальд или его подлый младший братец. Для этих людей, озабоченных лишь тем, как набить свой кошелек да брюхо, не имело значения, увечно ли тело короля или его душа…
Обида и боль заслонили все, не оставив ни малейшего просвета. Шуту казалось, его душа сейчас треснет и рассыплется на части.
'Так не должно быть! Не должно! Быть! Так!
Он вскрикнул от неожиданности, когда оглушительный раскат грома сотряс башню, заставив камни вибрировать под его руками. Гроза как будто родилась прямо здесь, над его головой, стремительно ширясь и заволакивая небо черной пеленой. Стая воронов с диким граем снялась с крыши.
Объятый ужасом Шут стоял посреди обзорной площадки и смотрел, как небо набухает свинцовой бурей, способной опрокидывать телеги и с корнем выворачивать деревья.
— Остановись! — этот звонкий окрик заставил его, вздрогнув, обернуться к дверному проему, ведущему на лестницу. Нар, бледная, с шальными глазами, точно демон выскочила из темноты башни и стремительно подбежала к Шуту, — Что же ты творишь, бесово отродье? — ее голос был еще более отрывистым, чем обычно, — Думаешь, если получил свою Силу обратно, можно делать все, на что дури хватит? Прекрати это! Немедленно!
Шут, ничего не понимая, в отчаянии смотрел на принцессу — она была рассержена и… испуганна?
— О чем ты? — воскликнул он.
Нар схватилась за голову.
— Небесный Повелитель, этот дурак до сих пор ничего про себя не понял!.. — она яростно сверкнула на него своими черными очами, — Отколдуй этот мрак обратно! Разгони сейчас же! Разве ты не понимаешь, что творишь?
— Нет… — волнение Нар было так сильно, что Шут не мог заслониться от этой бури эмоций, чувствуя, как тревога накрывает его с головой.
На миг принцесса опустила веки, будто решаясь на что-то, а потом вдохнула поглубже и твердо взяла его за руку.
— Хорошо… Я помогу тебе! — тонкие сильные пальцы стиснули ладонь, и поток энергии захлестнул Шута, слившись воедино с тем, что переполнял его самого.
В следующее мгновение Шут перестал быть собой. Он стал небом, грозой, башней, городом… он стал тайкурской принцессой. Он открыл глаза по-другому.
