– Мне морально тяжело, дурак. О-о….
– Нет, все так и должно быть. Если ты будешь видеть меня каждый день, ты не будешь по мне скучать. А если ты будешь учиться и ходить на работу, то ты…
– Я с ума сойду.
– Интересно будет посмотреть.
– О-о…
– Уже началось? Ты уже сходишь с ума?
– О-о…
– Понятно.
– Я самый несчастный человек на земле, – пробубнила Настя. – О-о…
– Нет, самый несчастный человек на земле – это мой отец, – не согласился Денис. – Потому что если бы он узнал, что я встречаюсь с безумной девушкой из России, которая все время говорит «о-о»… О-о, он бы тоже сошел с ума.
– О-о-о… Кстати, – уже серьезно спросила Настя, – как он там? Ты ведь говорил, что он болеет…
– Да, он болел. Надеюсь, что ему лучше.
– То есть как – надеюсь?
– Я же тебе говорил – мы поссорились, я уехал из дома, и больше мы с ним не разговаривали.
– Ну… Ну так позвони, помирись, узнай, как там и что…
– Настя, я же тебе объяснял, как я хочу сделать…
– Это ты про меч? Денис, не обижайся, но, по-моему, это немного глупо. Почему ты не можешь просто позвонить и помириться с отцом, почему тебе нужно обязательно притащить ему какую-то железку?..
– Я лучше знаю своего отца, Настя. Я лучше знаю, как с ним надо мириться. Я ведь не учу тебя, как мириться с твоим отцом.
– А с чего ты взял, что мы поссорились?
– Разве нет?
– Нет. У нас отличные отношения – он забыл про меня, я забыла про него. Нам не надо мириться, понимаешь?
Денис некоторое время шел молча, потом покосился на Настю и, словно приняв какое-то важное решение, сказал:
– Вообще-то, у меня был другой план.
– Что? – не поняла Настя.
– Не просто притащить железку.
– А как?
– Я хотел приехать вместе с тобой. Ну, и чтобы отец совсем не озверел от такого – подарить ему меч.
Настя остановилась.
– Ты что, серьезно?
– Конечно.
– Ты издеваешься.
– Нет.
– Приехать вместе со мной – куда? В твою… Как ее? Ливадию?
– Лионею.
– А меня пустят?
– А почему нет?
– Я читала в Интернете, что у вас такая закрытая страна…
– Ты же поедешь со мной. Тебя пустят.
– Ты знаешь, – Настя задумчиво чертила шлепанцем узор в дорожной пыли, – вообще-то, по идее, сейчас я должна прыгнуть тебе на шею… И вопить от счастья.
– Что же тебя останавливает?
– У меня такое чувство, – Настя положила руку на грудь и нахмурилась, – как будто что-то здесь не так. Или это погода на меня так действует?
– С погодой все в порядке.
– Тогда что не так?
– Документы на меч.
– Черт! – Настя махнула ногой, сметая начерченный узор. – Черт, так и знала! Мы не можем поехать вдвоем – только ты и я, без меча? Потому что ты, я и меч – это уже почти шведская семья, а я девушка скромная…
– Спокойно. Расслабься.
– Ни за что.
– Документы почти готовы.
– Мне не нравится слово «почти».
– «Почти готовы» означает, что за ними нужно съездить.
– На Северный полюс?
– Нет, здесь недалеко.
– Опять в этот подвал?! Без меня!
– Нет, не в подвал. Нужно будет съездить в ресторан «Три сестры» и забрать документы.
– Просто забрать? Не поменять их на чью-то отвинченную голову?
– Нет, все очень просто и совсем не страшно.
– Я тебе не верю, но…
– Поедешь со мной? Заберем документы, а потом сразу поедем в консульство насчет твоей визы.
– Если мы поедем в ресторан, может быть, мы там сначала пообедаем, а потом уже рванем в консульство? Ты ведь не балуешь меня походами по ресторанам, все какие-то лесные озера да. железнодорожные буфеты. Я недовольна, я пожалуюсь твоему папе.
– Ябеда.
– И когда состоится этот великий день? Когда ты получишь документы на свою железяку?
– Шестого сентября. Можешь начинать отсчет, как ты любишь делать.
– Ага. Осталось двенадцать дней… Долго.
– Это только так кажется, – сказал Денис. – На самом деле они пролетят очень быстро. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как наступит шестое сентября.
Все получилось немного не так. Когда наступил этот важный день шестое сентября, в какое-то из его мгновений Настя поймала себя на том, что готова моргать до посинения, лишь бы время завертелось в обратную сторону и ей вернули бы эти безвозвратно минувшие двенадцать дней счастья.
У времени были свои резоны, и в тот день оно решило предстать перед Настей своей жестокой ипостасью, чем-то вроде металлического занавеса, который вдруг обрушивается с неба и делит жизнь на «до» и «после».
Первой неприятностью, случившейся шестого сентября, было мотоциклетное сиденье, на котором Настя протряслась всю дорогу до «Трех сестер». Поначалу – то есть как только Настя на него взобралась – оно казалось вполне терпимым, но по мере того как колеса мотоцикла наматывали все новые километры, отношения Насти и сиденья стали портиться; Настя уже мысленно называла его жестковатым, потом жестким, а потом Настя воспринимала поездку как нечто вроде испытания, которому подвергаются их с Денисом чувства. После пересечения городской черты дороги лучше не становились, а расстояние до «Трех сестер» было раза в полтора больше, чем до лесного озера, отчего испытание становилось все более суровым, плавно переходя в пытку. Когда Денис наконец свернул с дороги, остановил мотоцикл и заглушил двигатель, Настя кое-как сползла наземь и обеспокоенно ощупала свою попу, так как у нее возникло подозрение, что от контакта с сиденьем эта часть ее тела превратилась в бесчувственную и плоскую деревяшку.
Поглаживая таким образом задние карманы своих джинсов, Настя все же решила посмотреть, где же она оказалась в результате столь жестоких испытаний. Тут первая неприятность сменилась первым изумлением, потому что из леса на Настю смотрел фасад краснокирпичного здания с черепичной крышей. Гигантские ели покровительственно нависали над этим домом, скрывая его верхнюю часть и делая ресторан «Три сестры» практически незаметным с дороги. Что для ресторана было несколько странновато, о чем Настя и сказала Денису.
Тот согласно кивнул.
– Ну? – уставилась на него Настя. – Почему они тогда так делают? Ни указателей, ни рекламы – почему?
– Наверное, не хотят, – сказал Денис. – Почему ты меня-то спрашиваешь? Я здесь тоже в первый раз. Просто мне хорошо объяснили, куда надо ехать.
