– Отцу было бы все равно, а вот с мамой… С мамой были бы проблемы.
– Вот видите… Это естественно. Обычная мама, которая хочет для своей дочери обычного счастья.
– А почему вы говорите только про нетерпимость людей? Если бы ваша дочь встречалась с болотной тварью – что бы вы сказали?
– Зачем ей встречаться с болотной тварью? – несколько удивился Смайли. – Гномы и болотные твари несовместимы в плане секса…
– Хорошо, они просто дружат. Ходят под ручку. Ваши ощущения?
Смайли поморщился.
– Вообще-то, болотные твари не относятся к Великим Старым расам. Это мутанты, так что…
– Так что сами вы хороши, нечего все на людей валить.
– Люди – самая могущественная раса, – не согласился Смайли. – Они отличаются от остальных тем, что в состоянии уничтожить все прочие расы. Поэтому люди меня беспокоят больше остальных. В прошлом году избрали нового президента США, так мы решили с ним не контактировать. Как только этот парень узнает, что у него в Скалистых горах колония гномов с тысячелетней историей, а в Луизиане – край непуганых болотных тварей… Слава богу, там председатель Верховного суда – вменяемый человек, он следит за ситуацией.
– Похоже, что у вас сложная работа.
– Наконец-то хоть кто-то оценил!
– И тогда получается, что этот ваш Большой Совет…
– Представители двенадцати Великих Старых рас. Глава Совета – король Лионеи.
– И Денис Андерсон…
– Единственный сын короля Лионеи.
– И вы боитесь, что династия может прерваться?
– Я боюсь, что… – Смайли осекся и посмотрел на часы. – Настя, когда ты получишь допуск, то посмотришь учебный фильм и, наверное, сообразишь, чего мы боимся. А пока давай вернемся к нашей работе. – Он включил диктофон. – Время, как ты понимаешь, не на нашей стороне.
– Так это вы хотели закончить на сегодня, а я хотела продолжать!
– Да? И почему же мы отвлеклись?
– Я хотела заказать кофе, а вы сказали, что это наркотик для гномов, а потом стали говорить…
– Все понятно. Настя, не могла бы ты…
– А вот в подземелье у Макса на нас с Филиппом Петровичем с потолка падали гномы, и от них несло кофе со страшной силой…
– Наркоманы, – коротко сказал Смайли. – За кружку кофе будут камни грызть.
– А… Ну, примерно этим они и занимались, – сказала Настя. – Как приятно, когда хоть что-то становится понятным. Вонючих гномов из списка загадок вычеркиваем.
Смайли внимательно посмотрел на Настю.
– Ой, – сказала она.
– У меня очень тяжелая работа, – произнес Смайли, обращаясь, похоже, к самому себе. – Продолжим.
То, что происходило с Денисом и Настей в июле и августе, было настолько безмятежным и замечательным, что история той странной поездки в более чем странное место неминуемо должна была забыться; её обязаны были стереть куда более яркие и позитивные воспоминания. Отчасти так и случилось, но все же полученные в темном холодном подвале впечатления были настолько сильны, что изгнать их могло только время, причем Время с большой буквы, а не пара месяцев любовных дурачеств.
Монахова не делала пыток к примирению, но Настю это особенно не волновало. Она слишком хорошо знала подругу и была уверена, что никакой глубокой душевной травмы у Монаховой нет, зато есть желание изобразить глубокую душевную травму. Настя даже рассудила, что фокус с выбрасыванием мобильника в окно был задуман Монаховой заранее, просто поначалу он планировался как символ драматического разрыва с прежним любовником, однако хорошая актриса должна уметь импровизировать, и Монахова сымпровизировала.
В середине августа Настя уже вела печальный внутренний отсчет – сколько осталось до сентября, сколько осталось таких невообразимо счастливых дней, когда никто и ничто не мешает ей и Денису быть рядом и быть вместе. Не только Настя страдала от скорого завершения лета, и городской пляж ежедневно был забит до отказа людьми, которые старались не упустить ни одного из оставшихся солнечных дней. Быть вдвоем посреди этого столпотворения оказалось сложной задачей, и Настя с Денисом переместились в другое место – к лесному озеру, куда надо было ехать сорок минут на электричке и еще десять минут шагать пешком. Можно было добраться и на мотоцикле, тем более что Денис понемногу учил Настю управляться с этим ревущим зверем; правда, времени на дорогу уходило не меньше, а если за руль садилась Настя, то и больше.
Однако озеро того стоило. На далеком противоположном берегу едва виднелись неподвижные фигуры рыбаков, словно вросших в камыши; поверхность воды была настолько спокойной и гладкой, что, прыгая с разбега в озеро, Настя чувствовала, будто нарушает какие-то мировые законы спокойствия и тишины. Но озеро относилось к ней вполне терпимо.
Они с Денисом доплывали до крошечного островка, который выступал из воды, как спина зеленого озерного чудища, сохли, разговаривали, потом плыли обратно, дурачились у берега… То есть проводили время так, что простое перечисление действий дает в сумме диагноз «бездельничали», но отчего-то в то же самое время сердце до отказа наполнялось стопроцентным счастьем, наполнялось столь туго, что могло лопнуть в тот самый момент, когда двое, взявшись за руки, медленно брели по лесной дороге к железнодорожной платформе.
– Шесть дней, – сказала Настя. – Господи, неужели всего шесть дней осталось…
– Ну и что? – Денис пожал плечами. – Пусть шесть дней. Что изменится, когда наступит сентябрь?
– О-о, – Настя трагически застонала. – Много чего изменится. Нужно будет ходить в университет… Нужно будет ходить на работу… Если я буду ходить в университет и на работу, я буду меньше тебя видеть… О-о-о…
– Но я же никуда не денусь. Я буду приходить каждый день, буду укладывать тебя спать, читать тебе сказки на ночь… Устраивает? – улыбнулся он.
– Не-ет, не устраивает… Я не хочу, чтобы ты приходил каждый день, я хочу, чтобы ты вообще не уходил… О-о, как мне тяжело…
– У тебя в пакете только купальник и полотенце, что там тяжелого?
– Мне морально тяжело, дурак. О-о….
– Нет, все так и должно быть. Если ты будешь видеть меня каждый день, ты не будешь по мне скучать. А если ты будешь учиться и ходить на работу, то ты…
– Я с ума сойду.
– Интересно будет посмотреть.
– О-о…
– Уже началось? Ты уже сходишь с ума?
– О-о…
– Понятно.
– Я самый несчастный человек на земле, – пробубнила Настя. – О-о…
