— А-а-а! — только успел выкрикнуть он и еще услышать Лэин возглас:
"Скорее, прыгай на изнанку!" Но испуг сделал свое черное дело. Мгновение спустя, Женька сообразил, что летит куда-то в пропасть, и зажмурил глаза, пытаясь представить себя на изнанке. К сожалению, только мгновение спустя, как это еще могло получиться. Теперь же ничего не случилось. Он продолжал падать в бесконечную пропасть.
"Лэя!!!" — почти истошно завопил спаситель мира, но связи не было. Он только чувствовал где-то на грани восприятия волнение и сочувствие, но ничего более внятного. Панические мысли тяжелым товарным поездом гремели, проносясь у него в полупустой от отчаяния голове: "Все, кранты! Допрыгался! Довыпендривался, идиот!" — самое обидное, никто не слышал его раскаяния…
Наконец что-то изменилось. Он перестал падать, хотя твердой опоры под ногами так и не было. "А может, это просто ветер дул снизу? А на чем ты тогда стоишь?" — мысли были одна другой «умнее» и, чтобы больше не раздражать себя своей собственной глупостью Женька сделал шаг неизвестно куда. Как ни странно, это получилось! Он почувствовал мягкую поверхность, и постепенно вернулось чувство, будто он идет по вспаханной мягкой почве, слегка утопая в ней.
Однако это не прибавило никакой ясности. Вокруг по-прежнему был абсолютный мрак.
Женька не позволял себе паниковать и просто шел, сам не зная, куда, и ругаясь для храбрости: "Что за бедная фантазия, второй раз подряд эта глупая темнота.
Это уже не интересно!" Он даже стал гордиться своим самообладанием. "А вот попробуйте-ка вот так походить, неизвестно где и ничего не видя!" — успокаивал он себя хвастовством. Но это помогало недолго. Его вдруг охватил жестокий приступ жалости к себе: "Он же, может, уже никогда отсюда не выберется! Лэя! Я жить хочу! С тобой!.. А меня тут замуровали! Да пошел этот мир, к магам в бороду!
Пусть Эсеры его штурмом берут и на кусочки разделывают!" По его щеке побежала скупая, но крупная, мужская слеза, однако не успела еще сорваться вниз, как он увидел слабый свет впереди.
Дикий, собранный каким-то пьяным стрелочником состав мыслей сразу переехал на новые рельсы: "Сейчас станет ясно, кто тут такие ловушки ставит! А может, это вообще конец всему? Вдруг этот маг меня развоплотит?" Женька встряхнул головой и попытался успокоиться: "Совсем опупел от страха! Какая душа может развоплотить такое великое и прекрасное божество, как я?!" — Женька даже пожалел, что нет рядом зеркала — полюбоваться на себя. "Вот! Это уже совсем другой настрой!" — он явно повеселел, но ненадолго, так как в сознание прокралась подленькая мыслишка:
"А зачем тебя развоплощать? Посиди себе здесь пару бесконечностей кряду — вот веселье-то будет! Да уж, лучше развоплотиться добровольно, чем это!" Пока он так, в панике бросался от одной мысли к другой, ноги сами вели его к новой цели. Среди полной темноты слепящим светом горел всего один маленький огонек. Приблизившись, Женька разглядел, что это была обычная свеча, стоящая на небольшом, круглом, абсолютно черном столе. Он недоуменно обернулся вокруг и, не найдя никого, кто мог бы зажечь эту свечу, громко спросил:
— Ну и что значат эти шуточки?
За спиной у него раздался мелкий дребезжащий смешок:
— А вообще-то гости здороваются при встрече! — и опять послышалось противное хихиканье.
— Простите, но при встрече чего? Нового Года? Я пока никого не вижу! — продолжал праведно возмущаться Женька.
— Ты, наконец, пришел, негодный шкодник! — и опять это хихиканье.
— Кто, я? Я может и шкодник, но еще вполне пригодный! И почему, наконец? Я вообще сюда не собирался!
— Да, еще бы ты собирался! Но теперь, ты мой гость, Инар! Ну и дурацкое же ты себе имечко выбрал. Оно тебе не надоело за тысячу лет? — сводящее с ума хихиканье продолжалось, и Женька, все-таки смог рассмотреть, приближающегося к нему мелкими шагами, старика. Обросший длинными волосами, тот по всей вероятности забыл, что такое внешний вид и почему за ним надо следить.
— Да, имечко и действительно, дурацкое, но я к нему не имею отношения! Меня зовут Женя, а лучше Женька, — продолжал вежливо возражать невольный гость.
— Хватит врать, Геннадый Петровитш! Ты на пять лет меня младше! И попрошу уважать старших!
— Но поверьте, я не знаю никакого Геннадия Петровича и тем более Инара.
— Хе-хе-хе! Это ты обманутым тобой людям говори! А меня не проведешь! Сюда никто кроме тебя не смог бы добраться. Я ведь ушел, а тебе все неймется! Но я знал, что ты придешь за мной, и подготовился к встрече. Да, да, подготовился! Хе-хе-хе…
— Простите, но что вам сделал этот несчастный Геннадый Петровитш? — сымитировал забавное произношение старика Женька.
— Ох, и ловок ты прикидываться, когда хвост прищемили! Я может и послабее тебя, но отсюда тебе не выбраться, здесь моя кодировка. Так что будь поласковее.
До Женьки стало доходить вся жуть его положения и, чтобы убедиться в своих выводах, он спросил:
— Так Вы и есть пропавший Орин?!
— Хе-хе-хе… Ты не прикидывайся! Я, в отличие от тебя, обличия не меняю, насколько чувствую, настолько и выгляжу.
— Ну, я, в общем-то, тоже… — согласился Женька.
— Вот наглец! Сменил личину и еще издевается! Ну ничего, ты теперь за все ответишь! — глаза мага блестели лихорадочными огоньками. Женька все больше убеждался, что угодил в компанию к сумасшедшему магу, который за свою тысячу лет, раз пять успел сойти с ума. Самое ужасное было то, что тот принял своего гостя за какого-то своего кровного врага, причем не менее старого и сумасшедшего. Тут до Женьки дошло спросить:
— Так Вы великий Орин, один из перворожденных?! Это большая честь для меня…
— Прекрати! — брезгливо взвизгнул старик. — Прекрати это пошлое обращение.
Перворожденный — что может быть презрительнее! Это мир рожденный, а тем, кто…
Ты что, опять меня разыгрываешь?! Нет, не выйдет! Я давно не тот лопух, которого ты когда-то обвел вокруг пальца вместе со всеми другими! Все, твое время кончилось! Или тебе и тысячи лет мало? Нет, молчи, если хочешь протянуть свое жалкое существование здесь! Молчи! — маг перешел на заговорщицкий шепот. — Да, молчи. Я бы все тебе простил, все твои змейства, но их не могу! Этот грех тебе никогда не смыть! Как жаль, что я не в силах вышвырнуть тебя в астрал! Твоя сволочная душонка провалилась бы тогда до самого дна ада! Где ей самое место!
— Но, великий Орин, я и в самом деле, ни в чем не виноват! — Женька не знал, как вдолбить этому, брызжущему слюной старикану, что он не Инар. Тем более что перворожденные, видимо, умели менять свой внешний вид, и этот Инар мог выглядеть как угодно.
