– Живо! – скомандовал Гризли. Слаженным махом они забросили на платформу второй тюк, затем крутарь повернулся и вперился вдаль, приставив к бровям мясистую ладонь. Подождал, пока на другом конце поляны взметнётся снежный взрыв, предварённый ответным взвизгом, и снова запустил катапульту.
В том же ритме, не теряя ни секунды, они переправили в неизвестность остальные тюки, каждый раз дожидаясь ответной посылки, а последней не без труда взгромоздили на платформу бронированную и уже закоченевшую тушу. Против Вадимовых опасений, она не вернулась к ним чудовищным снарядом, сокрушая дьявольское орудие контрабандистов или же их спасительный бэтрик, – а значит, мощности катапульты пока хватало даже на такую тяжесть.
Потом Вадим забрался в кабину, а Гризли примостился поверх брони, и через заснеженный луг они направились собирать забугорные товары, довольно небрежно (а чего им теперь сделается?) забрасывая в кузов почти такие же тюки, какие сами только что переправили на ту сторону. Погрузив всё, тотчас развернули бэтрик к городу и покатились под уклон, почти не задействуя моторы.
Над лесом по-прежнему полыхало солнце, будто пытаясь одолеть недавнюю зиму, однако зеленела вокруг исключительно хвоя, а уцелевшие листья, похоже, доживали последние дни – такими они стали жёлтыми и высохшими. Ещё бы: каждую ночь выдерживать подобные встряски! Вадиму и одного раза показалось много. Зато сейчас с бэтром управился бы даже ребёнок – только и забот, что не угодить в подснежную яму. Расслабленно откинувшись в кресле, Вадим «на автомате» следил за дорогой, выбирая лучший маршрут больше из привычки, чем по необходимости, а думал о своём.
Ну вот, прокатился он на границу – и чего узнал? Что туда фиг попадёшь без спецснаряжения, а если попадёшь, всё одно толку чуть? Серьёзное достижение! Можно сказать, большая победа губернской научной мысли. И что мне с этой победой делать? Как говорит Гризли, засунь её… Н-да. Грубо, зато по существу. Мало было заморочек с климатом, добавились ещё гравитационные фокусы. Причём и то и другое имеет суточный цикл. Только в разгаре дня, когда всё на минимуме, контрабандисты способны прошибить «железный занавес» – хотя какой он железный? А это кошмарное зверьё вообще ни в какие ворота!.. То есть почему ни в какие? – спохватился Вадим. Как раз на ворота это больше и смахивает. Словно бы нашу злосчастную губернию аккуратно обрезали вдоль границы, а краешки, для надёжности, присандалили чёрт-те куда – вот из этого «тридесятого» теперь и прёт всякая нечисть. Хорошенькая цена за изоляцию! Впрочем, не там ли черпаются последние новшества? Что мы сдуру надыбали? Если в «тридесятом» всё другое, то и придумывать ничего не надо: просто передирай с тамошней природы, как это насобачились делать с чужими изобретениями. Тогда и прорыв в лазерной технологии не сложен, а эти новые странные материалы…
– Эй, – позвал сверху Гризли, – чего замолчал?
– Не натрепался ещё? – откликнулся Вадим. – Или испугался, что я заснул?
– А чёрт разберёт вас с бортокомпом! Может, сговорились за моей спиной и теперь дежурите посменно?
– Нет, я понял! Ты вообразил, будто я втихаря подметаю твои припасы. Вот это уже серьёзно, да?
– Ха, – презрительно сказал Гризли, – там же на месяц хватит!
– Господи, зачем столько?
– Мало ли…
– Э-э, Михей, погоди. Мы с Броном договаривались: пара дней – не больше!
– А он что – бог? Ежели ничего не стрясётся…
– Ну да, это я уже слышал, – подтвердил Вадим. – А что может случиться – по такой-то погоде? – Он снова и с удовольствием оглядел на широком экране залитые солнцем окрестности: курорт, и только. – Даже хищники, скорее всего, попрятались.
– Откуда знаешь? – с подозрением спросил Гризли.
– Предполагаю. Откуда б они ни нагрянули, проникать могут только ночами – стало быть, тогда же и охотятся.
– Умник! Чтоб ты знал, звери – ещё цветочки.
– Хороши цветочки! Хотел бы я взглянуть на тот кустик, когда он станет плодоносить.
– Да бог с ним, со зверьём-то!
– Бог с нами, толстый, – серьёзно возразил Вадим. – По крайней мере, я на это надеюсь.
– К чёрту его! – рявкнул Гризли.
– Бога, что ли? Эка завернул! В такое стоит вдуматься.
– Что-то раздухарился ты не ко времени, – проворчал верзила. – А ведь ещё не выбрались. По-твоему, почему мы возвращаемся другой дорогой – от нечего делать, что ли?
– Чтобы жизнь мёдом не казалась.
– Это бизнес, приятель, – тут не до развлечений. А дело всё в том, что к Бугру мы взбирались с местным товаром, к тому же ночью и по крутизне, так что перехватывать нас было без толку, да и накладно. Зато теперь мы – лакомый кусочек!
– Особенно – ты, – вставил Вадим. – И кого ж следует стеречься – блюстов, других крутарей?
– Всех. Даже селян, ежели дошли до ручки. Ночью они трясутся по своим норам, будто суслики, зато с рассветом выползают. Им такой бэтрик, да ещё с шестистволкой, – во как пригодился бы!.. И товары б не помешали: вдруг там убойники?
– Ну да, до вас-то далеко, и попробуй ещё, дознайся. А зверь – вот он, под боком. – Вадим вздохнул. – Только, по-моему, ни один приличный ствол такой пересылки не переживёт.
– То-то и оно. Все наши огнестрелы – из прежних посылок, а из-за Бугра получаем сейчас только припасы. Но поди докажи это селянам!
– Лишь бы они не подбили бэтрик снежками, – сказал Вадим. – Представляешь, какой стыд?.. О, – добавил он затем, – кажись, становится веселей!
В самом деле, местность пошла вниз заметно круче – видно, к искусственному наклону добавился естественный, с прежних времён. А привычное уже хвойное редколесье, в котором было где разгуляться ветрам и транспорту, стало смыкаться в непролазные чащи, перемежаемые травяными лугами и разрезанные узкими просеками.
– А ведь знакомые места, – заметил Вадим. – Тут неподалёку речушка, верно? Когда-то, в доисторические времена, мы закатывали на ней такие рыбалки!
Сверившись с бортокомпом, он удовлетворённо кивнул: память не обманывала – река рядом.
– И какая ж она была тихая да уютная, – грустно продолжил Вадим. – Заросли камыша вдоль берегов, крохотные зеркальные заводи, островки, протоки, кувшинки. Дело даже не в рыбе – я и тогда мало ловил. Но эти ароматы, эти краски, этот покой!.. И представь, какой река сделалась теперь, когда чёрными ночами несётся вниз, будто с горы, снося на пути камыш и островки. А что стало с рыбой?
– Зато сейчас тут не поскучаешь, – со смешком возразил Гризли. – А к прежней живности добавилось такое! Во были времена, да? Охотники, рыболовы-спортсмены… А теперь не поймёшь, кто кого ловит.
– Спасибо за поддержку, – кротко поблагодарил Вадим. – Как я понимаю, по этой реке и поплывём?
